Глава 3. Муж обретает статус благодаря ребёнку, Цзян Тин хочет жениться

Глава 3. Муж обретает статус благодаря ребёнку, Цзян Тин хочет жениться

Атмосфера стала напряжённой.

Цзи Минъянь находилась в его объятиях в унизительной позе. Её хрупкие плечи дрожали, она отвернулась, пряча заплаканные глаза, и больше не смотрела на Цзян Тина.

Когда Цзян Тин разобрался в произошедшем, его сердце несколько раз сильно стукнуло.

Не от радости, что у него будет ребёнок.

А от того, что он неправильно понял жену и довёл её до слёз.

«Всё пропало…» — подумал он.

Придя в себя, мужчина осторожно обнял своё сокровище, уложил её на кровать, а сам быстро пошёл в ванную принять душ.

Он знал, что она любит чистоту. Каждый раз, когда они засиживались допоздна, он помогал жене умыться — это была основная обязанность мужа.

Неудивительно, что её тошнило. Оказалось, дело было не в отвращении к нему, а в беременности.

Сердце Цзян Тина наполнилось смешанными чувствами — кисло-сладкими. Но тут же он нахмурился, его настроение снова резко сменилось, и он раздражённо тихо выругался.

Затем он привёл себя в порядок, оделся чисто и опрятно, встал на колени у кровати и, обняв ноги жены, начал каяться.

— Милая, я был неправ, накажи меня, хорошо? — прошептал он сексуальным, хриплым голосом.

— Тебя всё ещё тошнит? Принести тебе чего-нибудь кислого?

— Не плачь, поговори со мной, пожалуйста?

Его голос был нежным, но выражение лица — не слишком мягким. Любой другой на её месте давно бы сбежал за тридевять земель. Цзи Минъянь вытерла слёзы салфеткой, поджала мягкие губы и промолчала.

Ей следовало бы дать Цзян Тину несколько пощёчин, пнуть его пару раз и обозвать негодяем.

Но от природы она была мягкой, даже обижать не умела. Она лишь высвободила ноги из его рук и легла на кровати спиной к нему, чтобы отдохнуть.

Цзян Тин помрачнел и тихо выругался. Ему было больно видеть, как жена молча страдает. Он сам готов был себя ударить.

И он действительно ударил себя.

Шлёп, шлёп, шлёп.

Звуки пощёчин были громкими.

Цзи Минъянь лишь слегка вздрогнула своими нежными ушками, но не повернулась.

Цзян Тин обошёл кровать, встал на колени на матрас и, наклонившись, принялся её уговаривать.

— Муж правда понял, что был неправ. Моя хорошая, посмотри на меня, пожалуйста? Если не хочешь говорить, не говори, просто взгляни на меня, ладно? Моя маленькая, умоляю тебя…

Не в силах больше выносить его монотонные мольбы у самого уха, Цзи Минъянь подняла влажные, соблазнительные глаза и мельком взглянула на него. Её белые веки послушно опустились, она походила на раненую лисичку с прижатыми ушками — до крайности трогательную.

Сердце Цзян Тина запылало. Он прижал язык к нёбу, с трудом сдерживая желание поцеловать жену.

Пусть делает что хочет, пусть даже заберёт его жизнь!

Его длинные тёплые пальцы скользнули под одеяло и осторожно легли на её живот. — Малышка, ты правда беременна? Я имею в виду… я же принимал меры, как это могло случиться? Какая же ты у меня способная! Позвонить врачу, чтобы он приехал и осмотрел тебя, хорошо?

Когда речь зашла о ребёнке, Цзи Минъянь наконец отреагировала.

Она кивнула.

Цзян Тин улыбнулся, набрал номер и отдал несколько распоряжений.

Главный врач, услышав встревоженный голос господина Цзяна, подумал, что там произошло что-то серьёзное, возможно, даже опасное для жизни, и немедленно отправил целую бригаду врачей. Лишь бы человек дышал — лучшие специалисты их больницы смогут его спасти!

Вместе с врачами на виллу Тяньшуйвань привезли и милую маленькую бордер-колли.

Несколько дней назад её забрали в ветеринарную клинику для вакцинации, осмотра, дегельминтизации, купания и стрижки… Поэтому её вернули только сегодня.

Вернувшись домой, она на своих коротких лапках взволнованно побежала наверх.

Врач посмотрел на крошечную бордер-колли. На её шее висел ошейник, инкрустированный золотом и нефритом. Он хотел было её погладить, но теперь в его сердце осталась только зависть.

«Действительно, люди живут хуже собак», — подумал он.

После краткого осмотра Цзи Минъянь врач подтвердил, что она действительно беременна. И мать, и ребёнок были в порядке, никаких проблем пока не наблюдалось, но всё же требовалось пройти полное обследование в больнице.

Цзян Тин лишь сказал: «Хорошо, что всё в порядке», — и отпустил их.

Цзи Минъянь сложила руки на своём плоском животе. Она как раз хотела спросить Цзян Тина, когда он отвезёт её на обследование, как увидела его лукавый взгляд.

Он намеренно молчал, заставляя её заговорить.

Цзи Минъянь надула белые щёчки, взяла на руки виляющую хвостом бордер-колли и своим нежным, мелодичным голосом поздоровалась с ней: — Дайдай, ты вернулась! Я так по тебе скучала.

Дайдай обнюхала Цзи Минъянь, словно поняв, что та беременна, и послушно устроилась у неё на руках, своими тёмными глазками поглядывая на Цзян Тина.

Казалось, она говорила: «Мужчина, твоя жена больше всего любит меня. У тебя нет шансов в борьбе за её внимание».

Цзян Тин холодно усмехнулся, подогрел завтрак и принёс его, чтобы покормить жену.

Насколько сильной может быть одержимость безумца? Раньше этой собаке Дайдай не разрешалось входить в спальню, и уж тем более Цзи Минъянь не могла её обнимать. Она могла играть с собакой только там, где Цзян Тин её не видел.

Но сейчас Цзян Тин чувствовал себя виноватым, поэтому не прогнал маленькую бордер-колли.

После того как он разозлил жену, его положение в семье стало ниже, чем у собаки.

Цзи Минъянь посмотрела на сяолунбао, поднесённый к её губам, и откусила кусочек. Аппетита у неё не было, но нельзя было морить голодом малыша внутри.

Цзян Тин вытер ей губы, опёрся рукой о кровать и заключил жену в объятия.

— Если ты не хочешь ребёнка, то и не надо. Тебе достаточно только меня, верно?

«…»

«Какой же он самовлюблённый! Как он только извратил мои слова?»

Цзи Минъянь опустила бордер-колли на пол. Ей хотелось снова лечь спать, досыпать.

Цзян Тин раздражённо нахмурился. Его тёплая широкая грудь прижалась к спине женщины. Она не позволяла ему прикасаться к себе, но не возражала, когда он гладил её живот, ведь там рос их ребёнок. Он был отцом, и нельзя было лишать его права общаться с малышом.

«Кто захочет соперничать с собственным ребенком?» — Цзян Тин одновременно испытывал неприязнь и не отнимал руки от её живота.

Ночь.

Выспавшись днём, Цзи Минъянь не чувствовала сонливости вечером. Она открыла глаза. Цзян Тин снова пошёл в ванную принимать холодный душ.

Раньше, за исключением определённых дней месяца, она почти не спала ночами спокойно. По выходным было ещё хуже — ни днём, ни ночью не было покоя. Она даже подозревала, что Цзян Тин был воплощением дьявола — настолько неиссякаемой была его энергия.

Трудно сказать, не было ли это одной из причин, по которым Цзи Минъянь хотела сбежать.

-

На следующий день.

Цзян Тин отвёз Цзи Минъянь в больницу на обследование. Он нёс её на руках по дороге туда и обратно. Ей наконец-то удалось выбраться наружу, но она даже не успела толком рассмотреть, как изменился Сянчжоу за этот год, как снова оказалась на вилле.

Он ответил на несколько звонков, решая рабочие вопросы.

— Цзян Юйчэнь? Что ж, отдайте ему этот проект, пусть потренируется. Остальное решайте сами, я нанял вас не для того, чтобы вы просиживали штаны.

Цзян Тин повесил трубку и уставился на Цзи Минъянь, не упуская ни малейшего изменения в выражении её лица.

Но её лицо оставалось бесстрастным. Она играла с маленькой бордер-колли, бросая ей мячик.

Она кидала мячик подальше, а Дайдай приносила его обратно. Собака была хорошо выдрессирована и очень послушна.

Сердце Цзян Тина наполнилось кислой, неудержимой ревностью.

«Она притворяется спокойной. Провела с Цзян Юйчэнем четыре года бок о бок, и никакой реакции на его имя? Невозможно».

Он снова был на грани безумия.

Внезапно Цзи Минъянь бросила мячик в Цзян Тина.

Цзян Тин поймал мяч. Его тёмные, мрачные глаза уставились на светлую, нежную женщину. Как и маленькая бордер-колли, он подошёл к ней с мячом в руке.

— Милая, давай поженимся, хорошо? Ты же не хочешь, чтобы ребёнок был незаконнорождённым, верно? Если ты молчишь, я буду считать, что ты согласна.

«…» Цзи Минъянь вспомнила, как в университете они с подругами играли в игры. Пройти уровень удавалось, только если использовать какой-нибудь баг.

Ей показалось, что Цзян Тин сейчас тоже использует лазейку.

Заставляет её говорить.

И принуждает к браку.

Цзи Минъянь вспомнила день их первой встречи. Она вместе с Цзян Юйчэнем назвала его «дядюшкой», а вскоре он заставил её стать его любовницей на год.

Не то чтобы у неё не было характера, просто она подчинялась Цзян Тину, относясь к нему как к требовательному заказчику. Так было легче жить.

Жениться…

Жениться могут только любящие друг друга люди.

Похищенная дьяволом красавица лишилась свободы, но брак и выбор спутника жизни были для неё очень важны. Она стиснула зубы, не желая легко давать согласие, и это сводило дьявола с ума.