Суррогатная мать второго поколения (Часть 1)

Простуда Цяо Янь усилилась, и ей пришлось снова отправиться в больницу на капельницу.

Даже будучи больной, перед выходом она тщательно накрасилась перед зеркалом, чтобы сохранить свежий и сияющий вид.

Однако дорогой тональной основы и помады в её косметичке оставалось немного, так же как и денег в её кошельке, который, как она и предвидела, быстро пустел.

Погружённая в свои мысли, Цяо Янь достала коробочку румян цвета арбузной мякоти, легонько набрала их кистью, стряхнула излишки на салфетку и растушевала на щеках.

В зеркале отразилось лицо со свежим, прозрачным румянцем. Она сказала себе: «Улыбнись», — и отражение послушно улыбнулось.

Закончив с макияжем и нарядившись, она вышла из дома. Вскоре ей пришлось поблагодарить себя за эти старания, так как при встрече с Симоной она не позволила этой юной девице превзойти себя ни внешне, ни по силе духа.

Перед тем как войти в больницу, Цяо Янь не смогла найти позавчерашний листок с назначением капельницы и ей пришлось оформить новый.

Она раскрыла журнал «Джи Кью» и стала ждать, пока закончится капельница. Пролистав пару страниц, она заметила, что кинозвезда на глянцевой фотографии показалась ей знакомой, очень похожей на местного манекенщика по имени Шан, с которым она участвовала в показе два года назад.

К ней подошла девушка с розовой помадой на губах. Она открыла свой миниатюрный телефон и надула губки:

— Быстрее давай, я в процедурной на третьем этаже, мне скоро на УЗИ… Как же достало, всего три месяца, а уже заставляют ребёнка смотреть. Точно мальчик будет!

Обычно врачи не раскрывают пол ребёнка. То, что эта миловидная девушка так запросто заявила о мальчике, заставило Цяо Янь взглянуть на неё повнимательнее.

Она увидела перед собой куколку, одетую во всё дорогое: красное клетчатое платье от «Стайлонми», белая блузка с маленьким бантиком от «ПинкнБаби», туфли от «Цзинь Цзи Мэй».

Девушка была одета ярко, в лимитированные брендовые вещи корейского стиля, и выглядела не старше двадцати лет.

Её большие глаза метнулись в сторону зоны отдыха, встретились взглядом с Цяо Янь, и она вдруг фыркнула:

— Чего уставилась?

Цяо Янь усмехнулась.

Ещё один птенец, выросший в тепличных условиях. Интересно только, из чьей семьи.

Цяо Янь проигнорировала её. Барышня начала провоцировать:

— Эй, я с тобой разговариваю, у тебя ушей нет?

Цяо Янь уткнулась в «Джи Кью». Девушка, видимо, не дождавшись своего парня, который должен был примчаться по первому зову, решила выместить злость на ней:

— Что за странная женщина! Какое право ты имеешь на меня смотреть? Мы что, знакомы?!

Цяо Янь показала ей средний палец и шикнула.

Глаза девушки округлились. Цяо Янь спросила:

— Вам нравится Ким Чжэджун?

Девушка на мгновение опешила, а потом закричала:

— Какое право ты имеешь называть имя моего оппы!

«Так я и думала».

Цяо Янь снова усмехнулась про себя и промолчала.

— Эй, а как ты догадалась?

Потому что именно так одеваются участницы фан-клуба Ким Чжэджуна.

Цяо Янь не стала объяснять.

— Симона, иди за результатами анализов, — раздался в просторном холле знакомый мужской голос.

Цяо Янь не подняла головы, задумавшись над именем девушки.

Симона, Си Мэнна… В её кругу знакомств, кажется, не было ни одной барышни с таким английским именем.

Симона топнула ногой и, сердито надувшись, ушла.

Цяо Янь подумала, что Фан Вэй отослал свою красотку, вероятно, чтобы сказать ей что-то нелицеприятное.

Она приготовилась слушать со всем вниманием.

Но Фан Вэй сказал: — Это известная на всю страну элитная больница, здесь медицинские услуги в долг не предоставляют.

Цяо Янь элегантно закинула ногу на ногу и перевернула страницу журнала.

Фан Вэй, стоя под знаком «Курить запрещено», достал сигарету, закурил, глубоко затянулся и, прищурившись, сказал:

— Не смей трогать ребёнка в животе Симоны, поняла?

Цяо Янь тут же подняла голову:

— Вы слишком высокого мнения обо мне и о себе тоже. Нас сейчас ничего не связывает. Мне даже чтобы просто взглянуть на вас, требуется огромное мужество. Откуда у меня время заниматься чем-то ещё?

На губах Фан Вэя появилась холодная, безразличная усмешка.

Он медленно подошёл к Цяо Янь, внезапно схватил её за подбородок и выдохнул ей в лицо облако дыма.

Цяо Янь взмахнула журналом «Джи Кью», целясь ему в лицо. Он увернулся, но руку не отпустил.

— Слушай внимательно: если у Симоны упадёт хоть один волос, я приду за тобой. Не найду тебя — схвачу Цяо Цяня. С вас двоих взыщу в десятикратном размере.

— Вы слишком в меня верите, — подбородок Цяо Янь был крепко зажат рукой Фан Вэя, затылок упирался в стену, отступать было некуда.

Она решительно вскинула брови и холодно посмотрела на него:

— Я не настолько бессовестна, как вы.

Фан Вэй отпустил её, легонько похлопал по щеке и, слегка улыбнувшись, повернулся и ушёл.

Только тогда Цяо Янь смогла расслабить плечи и закашляться, отмахиваясь от витавшего в воздухе дыма.

После его угрозы она вдруг вспомнила одну вещь: Фан Вэй когда-то публично заявлял, что ему нужен сын. Если суррогатная мать будет соответствовать его строгим требованиям, он отдаст ей 10% своего состояния в городе.

Высокий уровень образования, высокий рост, хорошие манеры.

Девственница, первая группа крови, отсутствие наследственных заболеваний в семье.

Однако Цяо Янь никогда глубоко не задумывалась над этим. Ни она, представительница первого поколения, ни Симона, представительница второго, на самом деле не соответствовали всем требованиям.

Дунцюаньская улица была старинной улицей с вековой историей, расположенной между рекой и зоной застройки — поистине золотое место.

Когда-то Цяо Янь предлагала отцу построить фабрику в Дунцюане, потому что все рабочие были местными жителями, и им было бы удобно добираться до работы. Но у отца были свои соображения, и он не согласился.

Теперь фабрики нет, семьи Цяо нет, но связи остались.

Это было возможно благодаря дальновидности Цяо Янь, которая продолжала выплачивать пособия уволенным работникам, чтобы не потерять сеть человеческих связей семьи Цяо.

Цяо Цяня это, конечно, не волновало, все заботы легли на её плечи.

Однако в глубине переулка жило доисторическое чудовище, причинявшее Цяо Янь сильную душевную боль, — её бабушка, госпожа Се Шусянь.

Госпоже Се в этом году исполнилось семьдесят шесть лет. Она полвека проработала учительницей, преподавая историю от времён Республики до Нового Китая. Всю жизнь она отличалась чрезвычайно твёрдым характером.

Цяо Янь, высоко подняв голову и выпрямив спину, шла по вымощенной синими плитами улице. Стук её высоких каблуков — тук-тук — разносился вдаль.