Лицемерный интриган

Кулинарное мастерство Сяо Ичжэна было безупречным. Даже впервые готовя тушеного кролика в соевом соусе, он не допустил ни одной ошибки, словно был опытным поваром.

Юань Мяомяо с аппетитом уплетала крольчатину, рот её блестел от жира, когда она вдруг заметила, что он исчез. Но пока перед ней была еда, ей было лень думать, куда он подевался.

В это время Сяо Ичжэн стоял перед пятью разделанными дикими кроликами. Он выпросил их у Юань Дажэня.

— Сяо Чжэн, ты говоришь, этот тушеный кролик и правда такой вкусный? — Фэн Сынян помогала ему на кухне. Когда он пришел, она как раз собиралась готовить обед.

Сяо Ичжэн ловко разделал крольчатину. Приготовив блюдо один раз, он действовал гораздо увереннее, и результат получился даже лучше, чем в прошлый раз.

Фэн Сынян всё время крутилась у котла, вдыхая аромат. Если бы он не сказал, что еще не готово, она бы уже давно запустила руку в котел.

Когда блюдо было готово, она попробовала его первой и, естественно, рассыпалась в похвалах.

— Я пойду позову твоего отца и дядю Яна, а ты пока… выложи крольчатину.

Слово «тушеный» было для неё в новинку, она знала только, что сегодняшний кролик получился невероятно вкусным!

Пока Фэн Сынян вела двоих мужчин, она всю дорогу рассказывала им, что обед приготовил Сяо Ичжэн. Его кулинарные таланты уже стали известны во всей Крепости По Фэн.

Даже обычные овощи у него получались вкуснее, чем у любого другого жителя крепости, не говоря уже о мясе.

— А? Сяо Чжэн, ты куда? Садись, поешь с нами! — Они только вернулись, а Сяо Ичжэн уже собирался уходить. Фэн Сынян поспешно остановила его.

Сяо Ичжэн слегка улыбнулся.

— Мяомяо всё ещё ждет меня к обеду. Я должен вернуться и поесть с ней. А вы, отец, матушка и дядя Ян, ешьте вместе.

Не успел он договорить, как вмешался Юань Дажэнь: — Твоя мать сказала, что ты приготовил кролика для Мяомяо и только потом пришел сюда. Зная её характер, если ты сейчас вернешься, там уже и костей кроличьих не останется. Садись скорее, поешь с нами!

Он прекрасно знал повадки своей дочери: если перед ней поставить что-то вкусное, она ни за что не станет так долго ждать.

Сяо Ичжэн немного поколебался, но в конце концов его уговорили остаться. Четыре человека съели пять кроликов, не оставив ни кусочка. Два книжника и Фэн Сынян ели немного, большая часть досталась Юань Дажэню.

Он не только наелся до отвала, но и выпил немало вина. Теперь он хлопал Сяо Ичжэна по плечу и заверял:

— Зятек, ик… будь спокоен! Пока я, Юань Дажэнь, здесь, я никому не позволю обижать тебя, даже Мяомяо! Я эту девчонку с пеленок знаю, недостатков у неё хватает, но она не злая. Я не твой дядя Ян, умных речей говорить не умею. В общем, если она посмеет тебя обидеть, приходи ко мне!

Один обед с тушеным кроликом — и Сяо Ичжэн успешно заручился поддержкой тестя. Его старания не прошли даром.

А ни о чем не подозревающая Юань Мяомяо, поглаживая живот, прогуливалась по двору, переваривая пищу. Насытившись, она почувствовала легкий укол совести.

«Так увлеклась едой, что не заметила, как всё съела. Если он вернется и увидит, что я ничего не оставила, он разозлится?»

Ради будущих обедов она решила пойти на кухню и поискать остатки еды, чтобы, когда он вернется, ему было что перекусить, хотя бы не остался голодным.

Поэтому, когда он вернулся, Юань Мяомяо с широкой улыбкой встретила его и усадила за стол, на котором стояли соленья, которые они ели уже почти полмесяца, и тарелка с лапшой весьма плачевного вида.

— Это ты приготовила? — В доме не было следов посторонних, так что лапшу могла сварить только она сама.

Юань Мяомяо гордо выпятила грудь.

— Конечно, я! Тот… тушеный кролик был слишком вкусным, я случайно всё съела. Я беспокоилась, что ты останешься голодным, вот и сварила лапшу. Я ведь хорошая?

Главным образом она боялась, что он разозлится и больше не будет готовить. Как говорится, к хорошему быстро привыкаешь. Попробовав его стряпню, она начала брезговать едой, которую готовила её мать.

— Мм, спасибо, Няньцзы, — Сяо Ичжэн взял палочки и приступил ко второму обеду за сегодня.

— Ну, ты ешь, а я пойду прогуляюсь, разомнусь, — сказала она. Прогулки по двору было недостаточно, она решила пойти попрактиковать боевые приемы с братьями из крепости.

В последнее время она часто гонялась за теми братьями, что связали её и заставили выйти замуж. Это стало их развлечением после еды.

Семь-восемь мужчин убегали от неё, по всей Крепости По Фэн стоял шум и гам. Все уже привыкли к этому, некоторые даже выносили скамейки, чтобы понаблюдать за зрелищем.

— Хватит, хватит! Ты сегодня хорошо поела, сил у тебя много! А мы ели только соленья, нам с тобой не сравниться!

Все наперебой подшучивали над ней. Сначала она немного смутилась, но потом ей показалось, что в их словах что-то не так.

— Подождите… Вы говорите, мой отец напился и всем расхваливал своего зятя? Он ел тушеного кролика…

Одного дикого кролика ей едва хватило, чтобы наесться. Она не относила еду родителям, так откуда они могли её попробовать?

Юань Мяомяо только что была в хорошем настроении после разминки, но теперь, услышав это, почувствовала, что её обманули. С мрачным лицом она побежала обратно в свой двор и увидела, что Сяо Ичжэн уже убрал со стола.

Она обошла его кругом и действительно уловила едва заметный запах. Но этого было мало — она заставила его открыть рот и принюхалась.

Как только Сяо Ичжэн собрался спросить, в чем дело, она грозно сказала: — Ты ходил готовить тушеного кролика моим родителям, верно? И обедал вместе с ними! Сяо Ичжэн, что это значит?

— Ты говорил, что мы разведемся, когда придет время. Ты что, обманывал меня? Просто тянул время?

В ярости она схватила его за воротник и потащила к двери. Сегодня она точно сбросит его с горы!

— Няньцзы, выслушай мое объяснение…

— Что слушать? Не буду я слушать! Ты точно нехороший человек! Ты просто зеленый чай!

— Ты знаешь, что такое зеленый чай? С виду такой милый со мной, а за спиной строишь козни! Ненавижу таких, как ты! Ты тайком пытаешься отнять у меня родителей!

Не стоило ей поддаваться его чарам! Она не знала, насколько сильно он успел подкупить её родителей. Если она его вышвырнет, родители поднимут шум…

Но почему?!

Она — их единственная дочь!

Что такого в том, чтобы выгнать мужчину? Сегодня она точно от него избавится!

— Няньцзы, я правда не нарочно скрывал от тебя. И я не пытаюсь отнять у тебя родителей…

Юань Мяомяо зло рассмеялась.

— Что? Неужели ты скажешь, что пришел не отнимать моих родителей, а просто присоединиться к нашей семье? Сяо Ичжэн, я ничуть не ошиблась, ты — зеленый чай, первосортный зеленый чай!

Тьфу! Слепая курица! А она еще считала его неплохим человеком.

— Мяомяо, что ты опять устроила!

Фэн Сынян, пообедав едой зятя, поспешила закончить шить обувь, чтобы отдать ему в знак благодарности, и увидела, как её дочь грубо обращается с мужем.

— Мама, это не твое дело! Этот муж мне не нужен! Не волнуйся, я точно выйду замуж! Я через несколько дней… нет, я прямо сейчас пойду и поймаю себе мужика получше! Он точно будет послушнее и разумнее этого!

Этого лицемерного интригана она действительно не хотела видеть рядом. Увидев обувь в руках Фэн Сынян, она разозлилась еще больше.

— У моей мамы плохое зрение, а ты заставляешь её шить тебе обувь! Ты вообще человек? Если я сегодня не сброшу тебя с горы, я не Юань!

— А если я сегодня тебя не побью, я тоже не Юань!

Только что протрезвевшего Юань Дажэня позвали на помощь. Его слова, сказанные в обед, еще звучали в ушах, а во второй половине дня его зятя уже обижали. Это было как пощечина!

— Юань Мяомяо, если ты еще признаешь во мне отца, немедленно отпусти его! Иначе не вини меня за грубость!

Он, конечно, баловал дочь, но если бы зять был хоть в чем-то неправ, он бы не стал его защищать. Но сейчас было очевидно, что дочь ведет себя неразумно.

Мужчины дорожат своей репутацией. Она позорила зятя перед всеми — это было чистое хулиганство.

— Папа! Мама! Вы все обмануты им! Он нехороший человек! Он намеренно добивается вашей симпатии, у него точно есть скрытые мотивы! Хотя я не знаю, что он задумал, но это точно что-то плохое!

Судя по тем двум случаям, когда она видела его пугающий взгляд, она готова была поклясться, что он пришел навредить Крепости По Фэн.

— Отпусти его, ты слышишь! — Юань Дажэнь подошел и резко ударил её по руке, заставив разжать пальцы, сжимавшие воротник Сяо Ичжэна.

В этот момент Сяо Ичжэн всем своим видом изображал душевную рану. Взгляд, который он бросил на Юань Мяомяо, показался всем присутствующим невероятно печальным.

— Мяомяо, я не ожидал, что ты неправильно меня поймешь. Я просто хотел, чтобы отец и мать тоже попробовали тушеного кролика. Когда я приготовил еду, я хотел вернуться и поесть с тобой, но отец и мать меня задержали. У меня не было никаких других намерений. Но я не виню тебя. Ты просто боишься, что я отниму у тебя родителей. Мне нравятся отец и мать, мне нравится Крепость По Фэн. Я очень старался влиться в вашу семью, но, видимо, делал это недостаточно хорошо. Это всё моя вина.

Юань Мяомяо совершенно не слушала его слов. Она видела только, что отец действительно рассердился. Она хотела было продолжить упрямиться, но увидела в толпе Ян Тина, который покачал ей головой.

В такой ситуации это означало, что никто её не поддерживает. Все считали виноватой именно её.

— Хорошо! Вы мне не верите, да? Сяо Ичжэн, ты молодец! Посмотрим! Я обязательно раскрою твое истинное лицо, чтобы все увидели, что ты за фрукт!

Она использовала искусство легкости и побежала вниз с горы. Оставаться здесь было невыносимо. Ей нужно было спуститься вниз, развеяться и заодно поискать кого-нибудь, кто мог бы дать ей совет.

Бросаться громкими словами легко, но как именно разоблачить уродливую сущность Сяо Ичжэна, она совершенно не представляла.

Увидев её удаляющуюся спину, Фэн Сынян обеспокоенно нахмурилась. Сяо Ичжэн тут же воспользовался моментом:

— Она одна спустилась с горы, не опасно ли это? Если она действительно не может меня принять, я… я могу покинуть Крепость По Фэн.

Его нежелание уходить было написано на лице. Юань Дажэнь ударил себя в грудь.

— Пока я, Юань Дажэнь, жив, Крепость По Фэн всегда будет твоим домом! Живи спокойно! Не верю я, что у этой девчонки хватит духу не вернуться!

Юань Мяомяо иногда спускалась с горы и пропадала на три-пять дней, так что они не слишком беспокоились. Даже Фэн Сынян, немного поволновавшись сначала, успокоила себя.

— Возьми обувь, примерь. Если не подойдет, я тебе другие сошью. Не слушай, что Мяомяо болтает, зрение у меня хорошее!

Она плохо видела только по вечерам. Дочь говорила, что это называется старческая дальнозоркость, и велела ей не напрягать глаза. Обувь ей обычно шила соседка, чтобы она не утруждалась.

Если подумать, их Мяомяо на самом деле была неплохой девочкой. Почему же ей так не нравился зять?