Ноль (Часть 1)

Ноль

1.

«Как все должно продолжаться».

—

— Мы никогда не расстанемся.

Последний кадр фильма застыл на рыдающих в объятиях друг друга главных героях. После короткого затемнения экрана на нем начали появляться титры со списком всех, кто участвовал в создании фильма.

В зале включили свет. Журналисты и кинокритики, присутствовавшие на показе, несколько секунд пребывали в оцепенении, а затем разразились аплодисментами — кто искренне, а кто и лицемерно, — отдавая должное фильму.

Когда аплодисменты начали стихать, белокурая девушка встала с центрального места в первом ряду и слегка поклонилась зрителям в знак благодарности.

Хотя это и называлось благодарностью, ее поведение выглядело до отвращения высокомерным.

Она вздернула подбородок, и свет выделил изящный контур ее носа.

Девушке было не больше двадцати лет. Несмотря на изысканный макияж, в ее бирюзовых глазах все еще проглядывала юношеская наивность. Или, может быть, светлые радужки всегда создают впечатление простодушия и безвредности. Как бы то ни было, ее невольная незрелость легко вызывала у людей желание простить ее дерзость.

Журналисты бросились фотографировать ее, включая вспышки.

Хотя это было довольно неприятно, девушка давно к этому привыкла.

Только сейчас она проявила профессионализм актрисы, продолжая смотреть прямо на зрителей, не отводя взгляда.

Но те, кто ее хорошо знал, понимали, что ей важно лишь то, чтобы хорошо получиться на фотографиях.

Когда вспышки камер наконец утихли, она ровным голосом произнесла:

— Я очень благодарна всем представителям СМИ за то, что вы пришли.

Сегодня я представляю вам свою последнюю работу — фильм «Флоренция и Подсолнухи». В него вложено много труда режиссера, продюсера и инвесторов, и для меня большая честь, что я смогла принять участие в съемках.

Ее слова звучали заученно, словно она не хотела даже притворяться.

Можно было бы сказать, что сегодня довольно официальное мероприятие.

Но она не надела вечернее платье, а лишь черный облегающий женский костюм.

Возможно, в ее возрасте она еще не могла носить слишком серьезные платья, а может, просто не хотела.

Но, так или иначе, этот костюм придавал ей юношескую непосредственность и отлично скрывал недостаточно пышные формы.

А обнаженные между укороченными брюками и высокими тонкими каблуками белоснежные лодыжки будоражили воображение.

Этого было достаточно, чтобы заставить замолчать большинство модных журналов.

Девушка о чем-то задумалась, ее взгляд блуждал по залу, пока не остановился на двух молодых людях, сидевших рядом с ней в первом ряду.

Если бы кто-то обратил внимание, то заметил бы, что эти двое были даже красивее, чем главный герой фильма.

Оба были одеты в идеально скроенные черные костюмы, их длинные волосы, собранные сзади лентой, придавали им благородный и элегантный вид, не соответствующий времени. Они были настолько красивы, что даже такой необычный наряд казался вполне уместным.

Если и был у них какой-то недостаток, то это нездоровая бледность лиц.

Они, как и все остальные, смотрели на девушку, а когда их взгляды встретились, вежливо и тепло улыбнулись ей.

Только в улыбке блондина явно читалась ирония — возможно, из-за цвета волос он больше походил на аристократа, чем его темноволосый спутник, и от него исходил флер распущенности, свойственный прожигателям жизни.

Девушка, глядя на них, тоже слегка улыбнулась и сказала:

— Я хочу… особо поблагодарить мистера Лионкорта за предоставленную мне возможность.

По залу пробежал шепот.

— Лионкорт?

— Кто такой мистер Лионкорт?

Журналисты начали перешептываться, услышав незнакомое имя.

Только названный блондин улыбнулся. Казалось, он был очень доволен покорностью девушки. Он повернулся к своему спутнику и самодовольно сказал:

— Ха, вот это моя девочка.

Темноволосый мужчина промолчал.

Он уже успел стереть с лица вежливую улыбку и теперь задумчиво смотрел на девушку, но она отвела взгляд.

Обычно она так не делала.

Девушка слегка запрокинула голову, обнажив тонкую белую шею, которая напоминала гордых белых лебедей на берегу реки Коннектикут.

Она обвела взглядом всех присутствующих, терпеливо дожидаясь, пока в зале воцарится тишина, и снова заговорила:

— Мистер Лионкорт всегда хотел, чтобы я добилась успеха в актерской карьере, он постоянно подталкивал меня на этом пути. Если бы не он, я бы многое не сделала и не достигла бы того, что имею сейчас.

Поэтому…

Она резко сменила тон:

— …поэтому я хочу извиниться перед ним за все его старания.

Э? Что? Как?

Журналисты были ошеломлены.

Сидящий в кресле блондин тоже слегка нахмурился, но все же сохранил добродушную улыбку, в которой читалась уверенность в том, что он контролирует ситуацию.

А девушка, казалось, твердо решила стереть эту улыбку с его лица. Она сделала многозначительную паузу, а затем медленно подняла левую руку, показывая всем сверкающее кольцо на безымянном пальце.

Еще вчера там ничего не было.

Зал ахнул.

В свете вспышек фотокамер глаза девушки сияли, как бриллиант на кольце.

Она посмотрела на более чем сотню глаз, обращенных к ней, и четко произнесла:

— С сегодняшнего дня я на неопределенный срок завершаю свою карьеру.

Она снова посмотрела на блондина с выражением человека, сделавшего решающую ставку. Увидев его застывшую улыбку и гнев в глазах, она радостно улыбнулась:

— Потому что я выхожу замуж.

— Я, Грейси Лорент, выхожу замуж.

…

— Отпусти меня!

В ответ на ее сопротивление разъяренный мужчина с силой толкнул ее к закрытой двери машины.

Грейси на мгновение потеряла сознание, ударившись виском о стекло. Затем она почувствовала, как по ее щеке течет теплая вязкая жидкость. В висках пульсировала боль. Она инстинктивно дотронулась до раны, а когда убрала руку, увидела на пальцах кровь.

Мужчина, стоявший перед ней, словно не ожидал этого. Увидев кровь, он замер на месте.

— Лестер!

Пока он стоял неподвижно, на него набросилась другая темная фигура и оттолкнула в сторону.

Шампанское, приготовленное для празднования в автодоме, было опрокинуто. Напиток и осколки стекла разлетелись по всему салону. Две темные фигуры продолжали драться, и от их мощных ударов машина опасно раскачивалась.

Грейси, держась за полуоткрытую дверь, пошатываясь, встала.

Кровь, продолжавшая течь, почти полностью закрывала ей обзор. Пока мужчины были заняты друг другом, она, спотыкаясь, стала искать в перевернутом автодоме свой телефон. Найдя его, она развернулась и бросилась к выходу.

— Стой!

Но кто бы сейчас остановился?

Она оставила крик Лестера позади и выбежала под дождь.

Грейси бежала по пустой парковке. За ней гнались две темные фигуры. Она боялась оглянуться, опасаясь увидеть, как быстро они сокращают расстояние.

Но вскоре ее догнал Лестер и повалил на мокрый асфальт. Телефон вылетел из ее руки.

— Скажи мне…

Лестер крепко держал ее за плечи и смотрел на нее сверху вниз.

Его аккуратно уложенные светлые волосы были растрепаны дождем. Он склонился над Грейси, закрывая ее своим телом от дождя. Только его волосы были мокрыми, и несколько капель упали Грейси на лицо, создавая впечатление, будто она только что плакала.

Но она не плакала.

Как она могла показывать слабость в такой момент?

— Скажи мне… — тонкими длинными пальцами Лестер нежно вытер капли дождя с ее лица. Его лицо, искаженное гневом, теперь приняло привычное обманчиво-ласковое выражение. Он мягко, словно уговаривая ребенка, спросил: — Кто сделал тебе предложение? Он знает, что ты вампир? Ты хочешь уйти с ним? Куда вы пойдете? Я, как твой отец…

— Замолчи! — Грейси начала отчаянно вырываться. — Замолчи!

Подбежавший Луи оттащил Лестера от нее.

— Я больше не хочу играть с тобой в семью! — Грейси воспользовалась моментом и поднялась с земли. Ее светлые волосы, так похожие на волосы Лестера, были растрепаны. На высоких каблуках она пошатывалась, но все же устояла на ногах.

— Послушай, Луи, ты слышишь, что она говорит? — Лестер, словно услышав анекдот, с недоумением повернулся к Луи, ища поддержки. Увидев на его лице неодобрение, он недовольно скривил губы.

Затем он словно о чем-то вспомнил и снова повернулся к Грейси:

— Разве мы не семья? Ты своими словами ранишь, по крайней мере, Луи.

— Даже если ты ненавидишь меня, ты не должна так поступать с невинным Луи. Почему ты не можешь быть с ним откровенна? — Схваченный Лестер, в свою очередь, взял Луи за руку и великодушно сделал несколько шагов к Грейси. — Знаешь, я все больше чувствую, что мы настоящая семья, как… обычные люди.

Словно не желая ставить ее в неловкое положение, Луи быстро выдернул руку.

— У тебя переходный возраст, поэтому ты хочешь сбежать из дома. Мне следовало догадаться!