Около восьми часов Чжун Цзяньго отправил Даву и Эрву в школу, а сам попросил учителя политики провести урок утром, чтобы перенести занятие английским на вторую половину дня.
Затем он отправился в больницу за лекарством от простуды для Сун Чжаоди.
Девушка, приняв лекарство, быстро заснула, а когда проснулась, то поняла, что в доме стоит необычная тишина. Она посмотрела на настенные часы с боем — было уже полдевятого. Неудивительно, что в животе у нее урчало от голода.
Спустившись на первый этаж, она прошла на кухню и увидела, что рисовый отвар был очень густой. Не удержавшись, девушка потерла рукой лоб и добавила в кастрюлю кипятка, чтобы отварить рис заново.
Когда Чжун Цзяньго вернулся домой, то первым делом увидел лежащую на скамейке в гостиной Сун Чжаоди. Он нахмурился?
— Почему ты здесь лежишь? Я перенес твои занятия на вторую половину дня, поднимись и поспи еще немного.
— Проголодалась.
Когда в своей прошлой жизни Сун Чжаоди простужалась, она все равно старалась довести все дела до конца, если была на работе. Если бы она никому ничего не говорила, то никто бы и не заподозрил, что она больна, — ее психические способности приводили остальных в трепет.
В этой жизни у нее был Чжун Цзяньго. Даже если она не будет двигаться, Чжун Цзяньго присмотрит за всем дома, взяв на себя ее обязанности. В итоге Сун Чжаоди бессознательно расслабилась и устало развалилась на скамейке, ей было лениво даже съесть рисовый отвар, который уже стоял на столе.
Когда Чжун Цзяньго увидел это, он быстро спросил:
— Не вкусно? Я попробовал, он вроде готов.
— Слишком горячо.
Сун Чжаоди подняла голову и увидела, что Чжун Цзяньго положил Санву и планировал сам накормить ее отваром. Она быстро села и взяла миску:
— Ты можешь идти в лагерь.
Чжун Цзяньго взял Санву на руки и сел рядом с ней. Посмотрев на миску с отваром, он поднял брови:
— Ты опять сама готовила?
— Добавила воды, — коротко ответила Сун Чжаоди. — У меня немного першит в горле, я хочу выпить негустую кашу.
Помолчав, она добавила:
— Я в порядке, иди.
Тигрица превратилась в больную кошку, и Чжун Цзяньго забеспокоился:
— Я попрошу тетю Лю зайти.
— Не нужно!
В ту эпоху люди покупали лекарства, только если были слишком больны, чтобы встать, у нее же была лишь небольшая простуда. Если она попросит присмотреть за детьми, невестка Дуань будет счастлива помочь ей, но остальные члены семьи Лю могут сказать, что Сун Чжаоди высокомерна.
— Ты поторопись и иди. Не заставляй меня говорить одно и то же.
Чжун Цзяньго, согласно хмыкнув, опустил голову и сказал Санве:
— Твоя мать плохо себя чувствует, не шути с ней, слышишь? Санва, если ты посмеешь ослушаться, я вернусь и накажу тебя.
Сун Чжаоди вдруг встрепенулась:
— А я его не заражу?
— Вы двое всю ночь спали в обнимку. Если бы он заразился, то сделал это давно, — заметил Чжун Цзяньго. — Уже поздно вас разлучать. Ладно, не готовь утром, я вернусь и приготовлю.
Сун Чжаоди кивнула. Чжун Цзяньго, дождавшись, когда она допьет рисовый отвар, унес миску на кухню, вышел и сказал:
— Не поднимайся наверх.
С этими словами он сбегал на второй этаж, принес подушку и одеяло, снял с Санвы обувь и пододвинул еще один стул:
— Пусть он поиграет сам с собой, а ты пока поспи.
Сун Чжаоди сначала была очень тронута, но когда она увидела, что муж все еще не собирается уходить, она раздраженно замахала руками:
— Поторопись и уходи.
— У тети Лю дома есть телефон. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, — Чжун Цзяньго, который подошел к двери, вдруг обернулся.
Девушка устало вздохнула:
— Я знаю.
Затем она, не удержавшись, повернулась к ребенку:
— Твой отец такой ворчливый. Если я буду умирать, он заговорит меня до смерти.
Подойдя к входной двери, Чжун Цзяньго вспомнил о градуснике, который он позаимствовал в больнице и положил туда же, куда и лекарства, и забыл напомнить об этом Сун Чжаоди, поэтому вернулся назад. Встав в дверях, он услышал слова жены и, поджав губы, ушел.
Санва еще маленький и многого не понимает, но он чувствовал, что сегодня Сун Чжаоди отличается от себя вчерашней. Подсознательно он опасался тревожить мать, боясь быть наказанным. Что такое наказание, он пока не очень хорошо понимал, но был уверен, что задница точно будет болеть.
Ребенок посмотрел, как Сун Чжаоди ложится, сел в сторонке и стал играть с матерчатым тигром. Ему было очень скучно, поэтому он просто лежал рядом с Сун Чжаоди, не осмеливаясь попросить мать погулять с ним.
Чжун Цзяньго забрал Даву и Эрву из школы и вернулся домой, где двое, взрослый и ребенок, крепко спали, завернувшись в одно одеяло.
Дава прошептал:
— Маме все еще нездоровится?
— Она слишком устала, — сказал Чжун Цзяньго. — Вы, ребята, в будущем больше помогайте маме, не злите ее, и тогда мама не будет так серьезно болеть.
Сун Чжаоди умела шить одежду и обувь, выращивать овощи, разводить кур и уток, свободно говорила по-английски, а самое главное — она очень вкусно готовила.
Чжун Дава был очень разочарован в Бай Хуа, поэтому он представлял, что его биологическая мать была очень похожа на Сун Чжаоди. Даже если на обратном пути домой мальчик в душе молился, чтобы ему не нужно был есть еду, приготовленную его отцом, когда он услышал слова Чжун Цзяньго, то ему расхотелось будить Сун Чжаоди:
— Не нужно ли отправить маму в больницу? Тогда мама быстро поправится.
— Не нужно! — ответил Чжун Цзяньго. — Она в основном слишком устала и будет в порядке после двух дней отдыха. Я пойду готовить, что вы, ребята, хотите съесть?
Чжун Дава подумал: «Я хочу много чего съесть. Но ты даже овощи не можешь хорошо пожарить, разве у меня есть какой-нибудь выбор?».
— Рис и зеленые овощи.
— Сынок, ты в порядке? — Чжун Цзяньго потрогал его лоб. — Ты болен и у тебя нет аппетита?
Сун Чжаоди села, откинув одеяло:
— Ты умеешь делать что-то еще, кроме жарки зеленых овощей? — Не дожидаясь ответа Чжун Цзяньго, она пояснила: — Вы меня разбудили. Дваа выбрал овощи, заботясь о тебе. Иди помой рис и овощи, а я займусь готовкой.
Разве у нее хватит на это сил? Чжун Цзяньго поспешно спросил:
— Как ты?
— Лихорадка прошла, — ответила Сун Чжаоди. — Я слаба, но поесть приготовить смогу.
Чжун Дава поднял руку:
— Я пойду соберу овощи. Эрва, сходи за корзиной с овощами.
Эрва бросился на кухню, боясь, что, если он немного помедлит, Сун Чжаоди отступит от своих слов.
Чжун Цзяньго расстроился, когда увидел реакцию двух своих сыновей:
— Неужели я готовлю настолько плохую еду?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|