Глава 31.3 Спекуляция и нажива

Женщина, поняв, что они решили обойтись всего одной вещью, начала уговаривать купить их еще что-нибудь.

Сун Чжаоди, перебив ее, с улыбкой сказала:

— Невестка, если моему старику Чжуну понравится этот пиджак, я приду завтра и куплю ему весь костюм.

Женщина, ошеломленно уставившись на улыбку Сун Чжаоди, послушно закивала головой в согласии.

Невестка Чэнь не удержалась и подтолкнула девушку:

— Сяо Сун, давай поскорее вернемся. Мне еще нужно замесить лапшу и раскатать ее дома.

— Тогда пойдем, — неохотно отвернулась Сун Чжаоди, однако, как только женщина оказалась у них за спиной, улыбка с лица девушки исчезла.

Чжоу Шуфэнь и Лю Пин широко открыли глаза, удивленные тем, что выражение лица Сун Чжаоди могло легко меняться.

Изначально Сун Чжаоди перекинула пиджак через руку, но как только они отошли более чем на сто метров от женщины, продававшей одежду, девушка перехватила пиджак и взяла его за воротник. Санва попытался попроситься к ней на руки, однако Сун Чжаоди не стала брать его к себе, а сказала Линь Чжуну:

— Помоги мне донести Санву.

— Хорошо, — кивнул Линь Чжун. Ему уже было 12 лет, и он был довольно рослым ребенком, поэтому ему несложно тащить годовалого ребенка некоторое время. Он послушно подошел к ребенку и подхватил его на руки.

Невестка Чэнь, полная сомнений, больше не могла сдерживаться:

— Сяо Сун, что происходит?

Сун Чжаоди расправила пиджак и указала на масляное пятно:

— Это бензин. Вы знаете, что такое бензин? Масло для автомобилей. Начальство, которое разъезжает на автомобилях, носят суньятсеновку*, никто уже не носит пиджаки. Невестка, тебе не кажется странным происхождение этого пиджака?

П. п.: Суньятсеновка — разновидность френча, а также стиль мужского костюма, внедренный Сунь Ятсеном вскоре после основания Китайской Республики в качестве современной формы национальной одежды. Был популярен вплоть до 90-х гг. В комментариях покажу фото.

— Иностранный мусор? — спросила невестка Чэнь. — Я слышала, как мой старик упоминал об этом.

Сун Чжаоди покачала головой:

— С тех пор, как сюда перешел Восточно-Китайский морской флот, морская зона острова Вэнчжоу находится под строгим контролем. Патрульные катера в морской зоне выходят на патрулирование каждые два дня, и иностранный мусор просто не может попасть сюда.

— Может быть, это из других мест, например из Шэньчэна? — задумалась невестка Дуань.

— Тогда как ей удалось избежать досмотра и перевезти все сюда?

— Можно привозить понемногу, по паре вещей за раз, — ответила невестка Дуань.

Сун Чжаоди протянула пиджак невестке Дуань:

— Я все еще чувствую какой-то рыбный запах. Это может быть запах земли, а может быть, это запах крови.

— Сяо Сун, ты… — рука невестки Дуань дрогнула, и пиджак упал на землю. — Ты же не имеешь в виду..?

— Хотя наша страна начала пропагандировать кремацию более десяти лет назад, многие люди все еще предпочитают быть похороненными в земле. Поэтому я не могу быть уверена в происхождении этой одежды, не знаю, она снята с кого-то в крематории или вытащена из гроба. В любом случае это одежда с мертвеца.

— О Небеса! —  Чжоу Шуфэнь, испуганно вскрикнув, недоверчиво уставилась на девушку. — Так почему ты позволила нам купить такое?

— А как иначе? Бросить все и убежать? — хмыкнула Сун Чжаоди. — Мы не понесем это домой, а сожжем на перекрестке. Я куплю бумажные деньги, чтобы сжечь одежду и вернуть ее законным владельцам. Тогда наши руки будут чисты. Боюсь, если мы не «отдадим одежду», за нами в дом последует все, что с ней связано.

— Верно, верно. Сяо Сун, ты очень предусмотрительная, — невестка Чэнь не верила в призраков и богов, но считала, что лучше избавляться от ненужных проблем. — Даже если бы мы не купили одежду и ушли с пустыми руками, то все равно есть шанс, что нам попадется что-то нечистое.

Сун Чжаоди посмотрела на невестку Дуань.

Та не стала возражать:

— Я послушаю тебя, сяо Сун. Когда это девчонка рассказала мне об этих вещах, я сразу ей сказала, что не бывает такой хорошей вещи. В итоге она все равно потащила меня туда, — женщина постучала пальцем по лбу дочери.

Лю Пин отпрыгнула, вскрикнув:

— Мама, ты брала одежду этими руками!

— О, теперь ты знаешь, что нужно бояться? — сердито засмеялась невестка Дуань. — А почему не раньше? Не жадничай до мелких выгод в будущем. В противном случае ты умрешь, сама не зная почему.

Невестка Чэнь постаралась увести разговор в сторону:

— Невестка, не ругай ее. Сяо Сун, что мы должны сказать о том, почему сожгли эту одежду?

— Наш Санва увидел на одежде что-то нечистое, — сказала Сун Чжаоди. — Старейшины нашей деревни говорили, что дети всегда видят то, чего не видят взрослые. А вы что думаете?

Невестка Чэнь задумчиво кивнула:

— Мы не против, просто я боюсь, что сяо Чжун не согласится с тобой, если узнает.

— Все в порядке, — Сун Чжаоди взяла белую блузу из рук невестки Дуань. — Раньше такая жемчужина стоила бы не меньше 50 фыней, а если бы здесь было более десяти жемчужин, то только этот жемчуг стоил бы не менее 3 или 5 юаней. Я не могу гарантировать, что у этой женщины больше не осталось таких блуз. Если мы не сообщим всем на острове, что с одеждой что-то не так, обязательно найдутся люди, жадные до маленьких выгод, которые придут к ней за одеждой.

Если одежда была связана с умершим человеком, то никто не стал бы ее носить, даже если бы она была вышита золотом и серебром. Если только, конечно, в семье не было бы вообще никакой одежды или если бы у кого-то любовь к деньгам не была бы сильнее страха смерти.

Невестка Чэнь, поняв задумку Сун Чжаоди, вдруг подумала:

— А почему бы нам не поговорить с революционным комитетом?

— Точно, пойдемте в революционный комитет, — сказала невестка Дуань.

Сун Чжаоди покачала головой:

— Невестка, если в дело вмешаются люди из революционного комитета, семью этой женщины могут посадить в тюрьму. Если они действительно узнают, что она спекулировала, эта женщина даже может попрощаться со совей жизнью. Я этого не хочу.

Помолчав, девушка добавила:

— Давайте сожжем одежду и всем расскажем об этом. Если эта женщина достаточно умна, она тоже сожжет все эти вещи. Даже если кто-то обратится в революционный комитет, люди из комитета ничего не смогут с ней сделать, поскольку у них не будет доказательств. Если же ей деньги важнее жизни, и она не избавится от одежды и попадется в ловушку революционного комитета, то это уже будет ее вина. Мы дали ей шанс.

— В таком случае давайте сожжем вещи на этой стороне перекрестка, — сказала невестка Дуань. — Чтобы она узнала обо всем первой.

Сун Чжаоди кивнула:

— Я схожу в магазин за бумажными деньгами.

— Я тоже пойду, — вызвалась невестка Чэнь. — Если бы ты не пошла за мной, я бы купила домой десять вещей.

Сун Чжаоди не стала с ней спорить:

— Тетушка, пойдемте вперед. Дава, Эрва, вы пока возвращайтесь с Линь Чжуном.

— А если папа спросит, где ты, когда вернется, что мне сказать? — торопливо спросил Дава.

Сун Чжаоди увидела, что солнце скоро сядет:

— Скажи отцу, что ты голоден, и попроси его что-нибудь приготовить.