Глава 5. Часть 1

— Временно, так что пей и цени момент!

Меня уже до смерти достал брат. Вся радость от встречи улетучилась. Сейчас он ну прямо как мама — засыпал меня заботой и нравоучениями, от которых я не знала, куда деваться.

В этот момент вдруг кто-то постучал в дверь. Я посмотрела в глазок — мой арендодатель пожаловал в столь поздний час.

Я открыла дверь. Увидев моего брата, арендодатель опешил: — Девушка, простите, что беспокою вас так поздно. Днём вас не застать, вы на работе. Моему сыну нужно срочно въезжать, поэтому я хотел бы попросить вас поскорее найти жильё. Лучше всего, если бы вы смогли переехать на этой неделе. Мы хотим сделать ремонт. Залог и оставшуюся арендную плату я вам верну, и ещё дам тысячу юаней на переезд в качестве извинения. Давайте войдём в положение друг друга!

Я не хотела ссориться с арендодателем. У всех свои трудности. Его трудности стали моими трудностями, но кто хочет иметь трудности? Оставалось только проявить взаимопонимание.

Я согласилась с его просьбой и стала размышлять, какую из трёх квартир, которые смотрела вчера, снять.

После ухода арендодателя брат начал беспокоиться за меня: — Сестра, ты нашла квартиру?

— Искала, но пока нет, — честно ответила я.

— Я как раз пробуду здесь неделю. Я помогу тебе поискать и переехать, а потом вернусь домой, — заявил брат, даже не спрашивая моего согласия.

О боже, почему у меня плохое предчувствие?

Проводив брата, я посмотрела на квартиру, которую пару дней назад убрала и привела в порядок. Она уже начинала потихоньку превращаться в хаос. Так же, как и родительская любовь и забота, которые мы получаем по возвращении домой, — длятся они лишь до следующего дня.

Вечером, лёжа в постели, я никак не могла уснуть и решила послушать радио.

После долгого и бессвязного вступления в наушниках заиграла песня Клэр Юй «Взросление за одну ночь».

«Всё ещё не могу долететь до другого берега,
Но продолжаю махать крыльями…
…
Мы все одинаковые,
Одинаково теряемся,
Одинаково хотим притворяться,
И одинаково бываем сильными,
Должны быть сильными,
Взрослеем за одну ночь».

Если бы это было возможно, я бы не хотела взрослеть за одну ночь.

04 Грязный А-Ци

Мне очень нравится песня Ваймана Вонга «Грязный А-Ци». Каждый раз, когда я её слышу, у меня сжимается сердце. В ней рассказывается история человека по имени А-Ци.

А-Ци — обычный, ничем не примечательный человек. В школе он не был хорошим учеником, а после выпуска столкнулся с трудностями в поисках средств к существованию. Он не ленился, но даже его упорный труд не приносил успеха. В его жизни постоянно возникали препятствия, с которыми приходилось бороться. Постепенно А-Ци научился жёстко противостоять жизненным невзгодам. Зло против зла, твёрдость против твёрдости. Столкнувшись с чередой неудач, он понял, что мягкость воспринимается лишь как слабость. Ежемесячная арендная плата, счета за коммунальные услуги — всё это было тяжким бременем. Бывали моменты, когда он едва держался на плаву. Жизнь полна трудностей, и те, кто может выстоять, — настоящие воины. А-Ци один из них. Он думал о том, чтобы сдаться, но, несмотря на все невзгоды, продолжал бороться.

Это жизнь? — постоянно спрашивал себя А-Ци. И всё же, столкнувшись с этой жизнью, он мог только выругаться и продолжать жить дальше.

«Можно ли в этом бренном мире не быть грубым?
Вселенная рушится.
Пусть мой способ противостоять ей не изящен,
Я всё же надеюсь, что в грубости есть своя легенда».

Мы всё меньше похожи на самих себя и всё лучше умеем защищаться.

«Это жизнь, принимать удары с улыбкой.
Использовать методы А-Ци против неё.
Даже если тебя убьют,
Важно, чтобы ты сражался красиво.
Как же в итоге стать той чёрной лошадкой?
…»

В конце концов, лучшим способом для А-Ци стало принимать удары с улыбкой. Победы и поражения, жизнь и смерть — это и есть жизнь.

Храбрый — это тот, кто, проиграв один бой, готов продолжать сражаться.

Но в реальной жизни я не могу идти напролом, не могу открыто возражать всем и вся. Но отсутствие возражений не означает согласия. Возможно, это просто вынужденная уступка, слабость, понимание того, что сопротивление приведёт к боли.

На следующий день, придя на работу, я собиралась попросить у Лин-цзуна отгул на вторую половину дня, чтобы заняться поиском жилья, но, как только я появилась в офисе, он вызвал меня к себе.

— Цинцин, остаток платежа по нашему последнему проекту поступит в ближайшие дни. Как у тебя дела? Боюсь, нам придётся немного задержать выплату премий, потому что у Чжан Цзе сейчас аудит. Надеюсь на твоё понимание, — сказал Лин Ли, держа в руках свою чашку из исинской глины и улыбаясь мне как ни в чём не бывало.

Он, пожалуй, лучший начальник, которого я встречала. С виду такой добродушный, и первый, кто чувствует себя виноватым за задержку зарплаты и премий.

Такое случалось и раньше. Небольшим компаниям и так приходится нелегко, и задержки обычно небольшие, поэтому мы всегда относились к этому с пониманием. Но сейчас мне было очень некстати остаться без денег.

Однако, глядя на начальника, я проглотила все свои возражения. Я просто попросила отгул на вторую половину дня и вышла из кабинета.

Ближе к полудню, раздумывая, заказывать ли еду на дом, я получила звонок от Линь Синьсинь. Она сказала, что уже у моего офиса и зовёт меня на обед.

Положив трубку, я схватила сумку и спустилась вниз. В лифте получила сообщение от брата, что он нашёл для меня квартиру и ждёт, когда я приеду её посмотреть.

Линь Синьсинь сидела напротив меня, уплетая за обе щеки, с огромными синяками под глазами, которые не мог скрыть никакой макияж. Перед каждой из нас стояла большая миска супа из баранины, а посередине стола лежала тарелка с четырьмя лепёшками. И вот эта изысканная Линь Синьсинь отложила палочки и начала чистить чеснок.