… это действительно круто!» — эта фраза сильно на меня повлияла. Раньше я ненавидела начальников, которые только и делают, что кормят обещаниями, а теперь ещё больше ненавижу тех, кто влияет на чужие ценности. На рынке есть и хорошее, и плохое, мы можем идти на компромиссы, но не должны выдавать плохое за хорошее.
На самом деле, больше всего я ненавижу себя нынешнюю.
В юности мы всегда считаем себя самыми стойкими, самыми упрямыми, самыми благородными людьми на свете. Мы прямолинейны, смелы и бесстрашны. Но чем старше становимся, тем печальнее: наши острые углы не обязательно сглаживаются, но мы можем, чтобы защитить их, обзавестись круглой защитной оболочкой. Жизнь трудна, и нам приходится учиться быть гибкими, чтобы легче было жить.
Сейчас я — человек без особого характера, готовая уступить во всём, в глазах других — слабачка. Например, сейчас, переделав план трижды, я без возражений принимаю все нелепые замечания начальника, не пытаясь оправдаться.
Как раз когда я заканчивала работу над планом, в дверь постучала моя подруга Линь Синьсинь. У меня в этом городе мало друзей, и она единственная, кто был у меня дома.
Ещё в университете все говорили, что на работе нет друзей, по крайней мере, настоящих. Так что Линь Синьсинь, наверное, стала для меня исключением! Я не знаю, почему после устройства на работу она выбрала меня в качестве подруги, не думала, что после её увольнения мы продолжим общаться, и уж точно не ожидала, что она придёт ко мне среди ночи.
Линь Синьсинь вошла в квартиру с бутылкой вина и тортом. Её каблуки стучали по только что вымытому мной полу, и моё сердце затрепетало от страха, что пожалуются соседи снизу. Я поспешила предложить ей тапочки.
— Ого! У тебя тут так чисто, что я боюсь ступить! С такой чистоплотностью понятно, почему ты не хочешь снимать квартиру с кем-то ещё. Интересно, что ты будешь делать с неряшливым парнем? — говорила она своим ядовитым язычком, разгуливая по моей квартире. Если дружба двух девушек начинается с обсуждения других, то наша с Линь Синьсинь, вероятно, началась именно так. Я уже забыла, о ком мы тогда сплетничали, и не понимаю, почему я, такая осторожная, занималась с коллегой такой глупостью. Но начало многих отношений часто бывает немного глупым.
Поставив торт на стол, Линь Синьсинь поздравила меня с наступающим днем рождения. Я сидела на диване с ноутбуком, доделывая заключительную часть плана, и спросила:
— Вы двое можете не ссориться накануне моего дня рождения?
Под «вы двое» я имела в виду Линь Синьсинь и её парня, с которым она встречалась уже восемь лет — целую «Восьмилетнюю войну». В отличие от меня, приехавшей в Пекин ради мечты, о которой даже боялась думать, Линь Синьсинь приехала ради великой любви. Она как-то сказала: «У меня нет никаких идеалов, я приехала в Пекин к своему мужчине!» Её парень — аспирант, младше её на три года. Конечно, «молодой человек» — это по сравнению с нашим возрастом. Мы с Линь Синьсинь родились в один день, поэтому она так хорошо помнит мой день рождения.
— Скажи, он что, совсем спятил от учёбы?! Он хочет подарить мне на день рождения карту мира! У меня скоро лопнет терпение, — возмущалась Линь Синьсинь, открывая вино, но её ровный тон говорил о серьёзности.
Люди всегда так: слова, сказанные сгоряча, можно забрать обратно, а по-настоящему серьёзные вещи произносятся безмятежно.
Я отправила начальнику окончательный вариант плана и, услышав в ответ «ОК, спасибо за работу», закрыла ноутбук и подошла к подруге.
— Но как бы он ни спятил, ты же его любишь! В конце концов, это ты спятила, раз прощаешь его снова и снова, — сказала я, садясь напротив Линь Синьсинь.
Я думала, что мои слова спровоцируют очередное восхваление их истинной любви, но на этот раз она молчала. Подняв бокал, она чокнулась со мной и залпом выпила вино.
Я немного озадаченно смотрела, как моя убитая горем, слегка неадекватная подруга выпивает бокал за бокалом. Раздумывая, как бы разрядить обстановку, я услышала, что Линь Синьсинь снова заговорила.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|