Глава 2. Отражение в зеркале (Часть 2)

...

Жуань Бэйцин два года наблюдала и заметила, что время от времени вокруг нее «исчезают» люди. Все их действия, воспоминания о них — все стиралось.

Сначала внезапно исчез аккаунт известного блогера, на которого она была подписана. Сколько бы она ни искала в Байду, ничего не находилось.

Потом это случилось с ее любимым певцом, затем с учителем, который когда-то ее учил.

Даже когда она от скуки открывала Youku или iQIYI, она могла обнаружить, что какой-то актер исчез вместе со всеми сериалами, в которых снимался.

Когда исчез один человек, Жуань Бэйцин подумала, что его просто заблокировали. Когда исчезли трое подряд, она почувствовала неладное.

Из любопытства Жуань Бэйцин спросила об этих людях в Weibo и Zhihu. Ответы ее ошеломили:

— А? Кто это?

— Разве была такая песня «ХХХ»? Еще и на первом месте в топе? Почему я не слышал?

— Вы что, не поняли? Автор поста просто пишет рассказ.

Жуань Бэйцин: — ?

Она записала аудио, где напела песню а капелла, и загрузила в Weibo и Zhihu с подписью: «Вы правда не слышали?»

В итоге она получила кучу странных комментариев:

— Проду! Проду!

— Как захватывающе, я чуть не поверил, что это правда [смайлик собаки].

— У автора поста такой приятный голос, для рассказа даже песню сочинила [палец вверх][палец вверх][палец вверх].

Сначала Жуань Бэйцин только подозревала что-то неладное, но те блогеры и певцы были далеко от нее. Она думала, что их просто заблокировали, и у нее не было сил разбираться глубже.

Когда все утихло, она вернулась к обычной жизни: ходила на занятия, готовилась к Гаокао.

Кто бы мог подумать, что вскоре она необъяснимо станет «сумасшедшей» в глазах окружающих.

Одноклассники избегали ее, учителя советовали обратиться к врачу, даже мать вздыхала, говоря, что она разговаривает с воздухом и «видит» несуществующих людей.

Соседи подозревали у нее серьезное психическое расстройство, уговаривали принимать лекарства, предлагали психологическую помощь и чуть не отправили ее на принудительное лечение в психиатрическую больницу.

Более того, находились странные «мастера», которые приходили «проводить ритуалы» и «изгонять злых духов», поили ее водой с пеплом от благовоний, отчего у нее несколько дней болел живот.

Поначалу Жуань Бэйцин действительно думала, что с ней что-то не так.

По натуре она не была холодной, у нее было несколько друзей, с которыми можно было поговорить.

Кроме ежедневных материнских криков, у нее, в общем-то, не было особых проблем.

Но после всех этих событий все изменилось.

Она принимала лекарства, но не могла избавиться от «болезни».

Она изо всех сил старалась влиться в коллектив, но люди шарахались от нее.

Она, как и раньше, приготовила тысячу бумажных журавликов в подарок на день рождения своей лучшей подруге из средней школы, а на следующий день увидела свой подарок в мусорной корзине.

Тогда Жуань Бэйцин еще думала: неважно, что они не понимают, нужно просто быть терпимее.

Она очень хорошо училась, с первого класса старшей школы была лучшей, даже в классе для одаренных считалась объектом особого внимания.

Не находя признания во внешнем мире, Жуань Бэйцин полностью погрузилась в учебу, пытаясь восполнить уверенность в себе за счет оценок.

Однажды ей приснился сон.

Ей приснилось, что она заняла первое место, написала пять страниц текста речи, надела костюм и делилась опытом перед всей школой.

Это должен был быть ее звездный час, но вместо аплодисментов из зала донесся смех.

— Что нам может рассказать сумасшедшая? Историю своей болезни?

— Как бы она, рассказывая, не заявила, что на трибуне появился еще кто-то, превратив обмен опытом в вечер страшных историй.

— Разве у нее раньше были такие хорошие оценки? Скорее всего, это все из-за ее болезни… К тому же, какая польза от одной только хорошей учебы? Я бы предпочел учиться похуже, но быть нормальным человеком.

Рука Жуань Бэйцин дрогнула, и текст речи упал на пол.

Лучи прожекторов сошлись на ней, ослепительно белые и режущие глаз.

Она поспешно нагнулась, чтобы поднять листы, но смех в зале стал еще громче, и даже раздались аплодисменты.

Это были не аплодисменты герою.

Это были аплодисменты, которыми встречают ошибку циркового животного или падение клоуна.

Это был всего лишь сон.

Но она оцепенела.

Потому что смех был слишком режущим, потому что это отторжение было слишком знакомым, словно с ней уже так обращались когда-то давно, словно она действительно стояла на трибуне, а смех звучал прямо у нее в ушах.

Она чувствовала режущий свет прожекторов, слышала непрекращающийся шум дождя за окном.

Кондиционер в актовом зале дул прямо на нее, ледяной холод пробирал до костей… все казалось таким реальным.

Она вдруг перестала различать сон и реальность.

Учителя изо всех сил пытались навести порядок, подбадривали ее, чтобы она продолжала.

Она молча подняла листы и под насмешки всего зала аккуратно собрала их один за другим.

Это сон?

Она не знала.

Она знала только, что ее переполняли эмоции: досада, уныние, обида… В крайнем смущении и гневе она посмотрела на текст, который так усердно писала, и успокоилась.

Над ней смеялись не в первый раз.

Даже если не смеялись открыто, ее все равно все сторонились.

Она всегда терпела, всегда уступала, и что получила взамен?

— Получила фразу: «Монстры должны быть изгоями».

Так было во сне, так было и в реальности.

Когда зал успокоился, Жуань Бэйцин опустила глаза на текст речи и вдруг улыбнулась.

Она разорвала его в клочья и подбросила обрывки в воздух.

— Кучка ничтожеств.

— Называете меня сумасшедшей, а сами даже сумасшедшую обойти не можете.

Она игнорировала волнение в зале, игнорировала шумные голоса, ее взгляд был устремлен прямо в конец зала, на луч света, падавший на нее, и полон презрения.

— Если я не могу решить задачу, я смею сказать, что задача неправильная. Если в контрольной мне сняли два балла, я смею сказать, что проверяющий учитель ошибся. Со мной такое случалось много раз, и в итоге всегда оказывалось, что я права.

— А вы осмелитесь?

— Раз у вас нет такой уверенности, почему вы считаете, что ваши слова, мир, который вы видите, — это непременно правда?

Все равно это сон, ей было уже все равно.

Она высказала все, что хотела, от души выплеснула накопившееся раздражение, и на душе стало легче.

Во сне, когда она сошла с трибуны, многие одноклассники выражали недовольство, ругали ее за спиной.

Она схватила обрывки речи и швырнула в них, даже яростно пригрозив: — Советую тебе быть осторожнее, сумасшедшие за убийство не отвечают.

Глядя на их возмущенные, но испуганные глаза, она испытала необычайное удовлетворение, удовольствие от нарушения правил и презрения ко всему.

— Не зря врач, который ее осматривал, сказал, что она не больна, а просто страдает от подростковых чудачеств.

На этом все должно было закончиться.

Пока вскоре не произошло другое событие —

Исчезнувшим человеком стал единственный, кто ее понимал, — ее отец.