Глава 1 (Часть 1)

— Боюсь, Второй госпоже не слишком-то по нраву пришлась новоприбывшая сестра Лин.

Сичунь взяла чашку, сделала маленький глоток и поставила её обратно.

Напротив неё сидел Цзя Вань. Подперев голову рукой, он рассеянно смотрел на чашку крепко заваренного чая перед собой. Чайная чашка, высотой в два цуня, была до краёв наполнена листьями, воды почти не видно. Зелёный чай заварили так, что он приобрёл цвет чёрного, и о его вкусе можно было только догадываться.

Цзя Вань совершенно не слушал, что говорит Сичунь. Он чувствовал, как тяжелеют веки, но прекрасно понимал: стоит ему сейчас склонить голову, как в него тут же вольют целую чашку горького чая. Поэтому он, собрав все силы, спросил: — Почему?

Эти два универсальных слова могли подойти к любому разговору.

И действительно, Сичунь, не заметив, что её брат совершенно не понял, о чём она только что говорила, пояснила: — Когда прибыла сестра Лин, Старшая госпожа, Вторая госпожа, Старшая невестка Чжу, Вторая невестка Лянь и мы, сёстры, окружили её, беседуя. И тут Вторая госпожа внезапно спросила Вторую невестку Лянь, выдали ли уже месячное содержание.

— В этих словах, конечно, нет ничего особенного, но Вторая невестка Лянь каждый день приходит к Второй госпоже, чтобы справиться о здоровье и доложить о делах. Вторая госпожа обычно не говорит о таких вещах в покоях у Бабушки. И вот именно сегодня, когда Вторая невестка Лянь занята обустройством сестры Лин, она задаёт такой вопрос... Странно как-то. Впрочем, возможно, я излишне мнительна.

Цзя Вань промычал что-то в ответ.

Он не считал, что Сичунь излишне мнительна.

Это всё равно что все хвалят сумочку А, какая она модная, а Б вдруг говорит: "Вчерашний фильм был так хорош". Конечно, это прозвучит несколько неуместно.

Если анализировать поведение Б, то возможны два варианта: либо она не хочет, чтобы А была в центре внимания, либо хочет показать А свою власть.

Но в любом случае, тезис о том, что Второй госпоже не нравится Дайюй, верен.

Сичунь продолжила: — Да ладно бы это, но Вторая невестка Лянь ещё упомянула о том, что нужно "найти атлас". А Вторая госпожа сказала: "Нужно было сразу же достать пару отрезов, чтобы сшить одежду для этой твоей младшей сестры"... Почему она сказала "сразу же"? Звучит так, будто...

Она нахмурилась, не находя подходящего сравнения. Цзя Вань мысленно закончил фразу: "...будто нувориш, одаривающий бедных родственников".

Сичунь добавила: — Даже мне стало не по себе, что уж говорить о других? У Бабушки в тот момент лицо стало не очень довольным. К счастью, Вторая невестка Лянь сообразительна, сгладила ситуацию, и Бабушка больше ничего не сказала, велев Старшей госпоже отвести сестру Лин на поклон к двум дядьям.

Сказав это, она вздохнула: — Бедная сестра Лин, проделала такой долгий путь, чтобы найти приют у родных, и едва войдя в дом, столкнулась с таким... Не знаю, как ей тяжело!

Цзя Вань ответил: — Это всего лишь пара случайных фраз. Может, сестра Лин и не заметила ничего?

Если бы все, как они, пережёвывали в уме каждую фразу по три раза, разве можно было бы жить?

Сичунь, негодуя на его нерасторопность, взглянула на него и сказала: — Ты думаешь, все такие же, как ты, живут себе беспечно, день за днём? Боюсь, что сестра Лин гораздо проницательнее нас.

— Вечером, за едой, Бабушка спросила об учёбе. Сестра Лин сказала, что только закончила "Четверокнижие". Поскольку Бабушка говорила, что мы, сестры, не слишком образованны, лишь знаем несколько иероглифов, то позже, когда Второй брат Бао вернулся и спросил, сестра Лин ответила: "Я лишь немного умею читать"...

— Скажи, похоже ли это на человека, который не понимает намёков Второй госпожи?

Цзя Вань не удержался и зевнул, невнятно пробормотав: — Если тебе жаль сестру Лин, пойди и утешь её.

Сичунь усмехнулась: — Я не её жалею, я нас жалею.

— Сестра Лин – родная внучка Бабушки, родная племянница двух дядьёв, и всё равно на неё смотрят косо. Что уж говорить о нас? Хоть мы и носим фамилию Цзя, но мы дальние родственники. В детстве ещё ничего, но сейчас мы подрастаем, и жить в Западном подворье неловко. А на тех, что там, надежды никакой...

Они с Цзя Ванем не были членами Жунгофу, а происходили из соседнего Нингофу. Нынешний хозяин Нингофу, генерал третьего ранга Цзя Чжэнь, был их родным братом.

Их отец, Цзя Цзин, был цзиньши, но неизвестно почему вдруг увлёкся даосизмом. Он даже отказался от титула, целыми днями занимался выплавкой пилюль, сжиганием киновари, медитациями и приёмом снадобий... Однако даосизм даосизмом, а продолжению рода он не помешал. Мало того, что старший сын Цзя Чжэнь унаследовал титул, так ещё и в возрасте около пятидесяти лет у него родились близнецы, Сичунь и Цзя Вань.

В ту эпоху роды для женщины были сродни походу в преисподнюю, тем более что госпожа Цзя Цзин была уже немолода, да и вынашивала двойню... Поэтому, хоть она и родила двоих детей, сама не выжила. Она едва успела взглянуть на детей и скончалась.

Двое детей, едва родившись, лишились матери. Отец же был поглощён даосизмом и не интересовался мирскими делами. А первая жена брата Цзя Чжэня скончалась два года назад, и он ещё не успел жениться снова... И тут возник вопрос: в огромном Нингофу нет ни одной хозяйки, кто же позаботится о двух младенцах?

Нельзя же поручить наложницам Цзя Чжэня воспитывать его законных брата и сестру. Это же просто смешно!