Зацепка (Часть 1)

Зацепка

Придя в сознание, Чжи Жу инстинктивно схватилась за грудь и начала жадно дышать. Все тело ослабло, она рухнула на темную землю. Ей все еще казалось, что в носу и легких осталась вода. Нахмурившись, она не удержалась и несколько раз сухо кашлянула.

Ее все еще охватывал страх утопления, воздуха словно не хватало. Тяжело дыша, она изо всех сил пыталась успокоить сбившееся дыхание.

Только когда перед глазами появилась бледная, изящная рука и помахала, она подняла голову.

Увидев, что она его заметила, Сун Цяое убрал руку. На его лбу тоже выступило несколько капель пота. Он опустился перед ней на одно колено. Его голос был хриплым, словно он нахлебался воды:

— Все в порядке.

— Ты тоже это почувствовал? — сбивчиво спросила Чжи Жу. В горле першило.

— М-м, — кивнул Сун Цяое и сел рядом с ней на землю, скрестив ноги. Он достал из большого кармана на штанине салфетки и протянул ей. — Тебе лучше?

— Спасибо, — Чжи Жу не ожидала, что у него в брюках-карго найдутся салфетки. Она почтительно взяла их обеими руками и вытерла лоб.

Увидев, что он собирается убрать пачку обратно, она не удержалась и напомнила:

— Может, ты тоже вытрешься?

Сун Цяое вытащил салфетку и небрежно провел ею по лицу. Он выглядел почти как обычно, быстро пришел в себя и рассудительно спросил:

— Что у вас только что произошло?

Она как раз беспокоилась, не скрывает ли он за внешним спокойствием такой же страх, как у нее.

Но его вопрос вернул Чжи Жу к реальности, ее бушующие эмоции немного улеглись. Она ответила:

— Я боялась, что цветочный горшок снова упадет, поэтому отвела Кун Сяна к озеру посмотреть на золотых рыбок.

— А потом, кажется, спросила, кто заберет его домой.

Она просто вспомнила, что во время первой игры Кун Сян и еще несколько детей остались в парке допоздна, их никто не забирал, вот и спросила между делом.

Кто бы мог подумать, что после этого вопроса его уровень отчаяния мгновенно достигнет максимума. Несколько детей как раз играли в догонялки, не смогли затормозить и налетели прямо на них. Кун Сян отступил в сторону, чтобы увернуться, и оказался на пустом месте у самого края озера. Так его и столкнули в воду.

Чжи Жу умела плавать, и озеро не казалось глубоким. Думая, что нужно срочно спасать ребенка, она тоже прыгнула следом.

В результате… озеро оказалось глубже, чем она думала. Прыгнув в воду без разминки, она почувствовала, как мышцы свело судорогой. Ногу пронзила боль, тело неожиданно ослабло. Барахтаясь, она нахлебалась воды, не смогла выровнять дыхание и, захлебываясь, начала тонуть.

Все произошло слишком уж вовремя: дети подбежали именно в тот момент, Кун Сяна столкнули именно в воду, у нее именно тогда свело ногу…

Теперь, когда все стало ясно, Чжи Жу, примерно догадываясь, в чем дело, возбужденно хлопнула ладонью по твердой земле и продолжила:

— Уровень отчаяния Кун Сяна достиг 100. Он упал в воду, я полезла спасать, и мы оба погибли.

— В первой игре было то же самое: когда уровень отчаяния достиг максимума, упал цветочный горшок.

— То есть, неважно, раздавят нас или мы утонем, — серьезно подытожила Чжи Жу, — когда уровень отчаяния достигает максимума, с главным героем происходит несчастный случай, мы умираем вместе с ним, игра провалена, и мы возвращаемся сюда.

Значит, правило игры, озвученное системой ранее — «Когда уровень отчаяния достигнет ста, игра будет считаться проваленной, мир рухнет, и вы все вернетесь сюда» — имело в виду именно это.

Крушение мира означало их смерть.

При этой мысли чувство удушья от недавнего утопления снова нахлынуло на нее. Чжи Жу испуганно коснулась шеи и прочистила горло.

— Мы… — она с трудом сглотнула и покачала головой. — Если так пойдет и дальше, мы просто не выдержим, даже если сможем постоянно воскресать…

Раз за разом встречать смерть и раз за разом оживать… Но пережитая боль не стиралась, каждая смерть была незабываемой.

Хотя это случилось всего дважды, она уже была измотана морально и физически. Ее собственный уровень отчаяния подскочил до 92.

Уж лучше бы ее по-настоящему прикончили во время одной из этих мучительных смертей, чем заставляли снова и снова умирать в этой безжалостной игре.

Заметив ее состояние, Сун Цяое инстинктивно протянул руку и положил ей на спину, легонько похлопывая, чтобы успокоить. Его голос был таким мягким, каким он сам от себя не ожидал:

— Все хорошо…

Почувствовав его прикосновение, Чжи Жу слегка напряглась. Внезапно ей вспомнилось, как она точно так же успокаивала того ребенка.

— Если мы после каждого провала возвращаемся сюда… — пробормотала она. — То что происходит с Кун Сяном?

Они воскресают после смерти, а что случается с ним?

Остается один на один со своим отчаянием, обреченный на гибель, без спасения, снова и снова идя к смерти в каждом таком параллельном мире?

Услышав ее тихие слова, сидевший напротив Сун Цяое тоже опустил голову. Он убрал руку и положил ее на колено. Лицо его стало серьезным.

Раньше они оба поддавались предвзятому мнению, что дети — это возраст игр, что радости у них больше, чем печали, а если и случается грусть, то она быстро забывается. Откуда у них взяться «отчаянию»?

Но потом он увидел один простой вечер Кун Сяна, и та тяжесть одиночества, проникающая до самых костей, глубоко запала ему в душу.

Оказывается, дети тоже могут быть крепко опутаны печалью. Оказывается, дети могут быть такими сильными.

Но он, как «Наблюдатель», мог видеть лишь его прошлое, ничего не мог сделать и не мог изменить то, что уже случилось.

Вероятно, почувствовав исходящую от него тяжелую ауру печали, Чжи Жу молча подняла на него глаза:

— Ты видел его прошлое?

В пустой темноте они сидели на земле лицом к лицу. После спасения от смерти их волосы были немного растрепаны, дыхание уже не было таким спокойным, как раньше.

Спустя некоторое время Сун Цяое наконец ответил. Собравшись с мыслями, он заговорил:

— Дома он совсем один. Нормальных канцелярских принадлежностей нет, уроки приходится делать без света. Ужин ему никто не готовит, он сам залил миску риса холодной водой и съел.

— А где его родные? — нахмурившись, спросила Чжи Жу. Ее рука, опиравшаяся о землю, невольно сжалась в кулак.

— Его мать играет в маджонг.