Глава 1.05

Да!

Я не сказала матери, но она была права. Дома действительно много плохого говорили о них. И я поверила. Мне пришлось поверить, потому что ни брат, ни сестра не вступились, не сказали, что отец или мать не такие.

Как я могла не верить? Как прикажете мне, потерявшей память, говорить, что я не верю? У меня не было воспоминаний из прошлого в качестве доказательства. Когда они говорили плохо о родителях, у меня не было никаких доказательств, чтобы возразить.

Поэтому, прости меня, мама. Дело не в том, что я не верю твоим словам, просто у меня нет доказательств, чтобы опровергнуть их слова.

Бабушка… В моем сердце она, конечно, уступала дедушке, но и плохой ее назвать было нельзя.

Она была немного суровой, как ее знак по китайскому зодиаку — тигрица. Но я знала, что эта суровость на самом деле была иным проявлением ее любви, ведь кого любят, того и ругают.

Я слышала от родных, что однажды я «убежала из дома». В тот раз мы с сестрой заигрались у двоюродной бабушки по соседству и поздно вернулись домой. Дедушка в шутку что-то сказал сестре, а я ошибочно приняла это на свой счет и, хлопнув дверью, ушла.

Ночь была очень темной, но я была упрямым ребенком. Если бы за мной никто не пришел, я бы из гордости ни за что не вернулась.

Я прошла две улицы без фонарей и дальше идти побоялась. Я повернула назад, но увидела вдалеке догоняющую меня бабушку. Я развернулась и снова пошла вперед, но замедлила шаг.

Бабушка нашла меня, схватила за руку, не давая идти дальше. Я бросилась в ее объятия и горько разрыдалась.

Услышав эту историю, я очень удивилась. Неужели я даже шуток не понимала? Может, у меня тогда был подростковый бунтарский период?

Я спорила с бабушкой. Точнее, я считала это спором. Это случилось, когда мне по наитию захотелось навести порядок в доме.

В нашем доме спали только на первом и втором этажах. Третий и четвертый этажи в основном использовались для хранения всякого хлама.

Бабушка была человеком бережливым, или, скорее, очень экономным. Она не могла выбросить вещи, которыми уже нельзя было пользоваться, поэтому третий и четвертый этажи были завалены всяким барахлом.

В тот раз я поднялась на четвертый этаж. Там в одной комнате хранилась наша детская одежда. Я спустилась вниз, чтобы испросить разрешения у бабушки. Я сказала, что хочу выбросить эту одежду, но она спросила, зачем выбрасывать. Я ответила, что если не выбрасывать, то кому ее носить?

Слово за слово, мы поспорили. Я не понимала, зачем хранить одежду, которую уже нельзя носить, которую и даром никто не возьмет?

В итоге я не смогла переспорить бабушку. В гневе я убежала в свою комнату и поклялась больше никогда не убираться в этом доме. Пусть будет беспорядок!

Я видела ту мою детскую одежду. Она не выглядела так, будто ее перешили из старой. Она была сшита очень хорошо, так же хорошо, как одежда из магазина.

К счастью, бабушка тогда не дала мне разрешения ее выбросить. Потому что позже мать привела меня на четвертый этаж, показала мне эту одежду и сказала, что это именно та одежда. Она сказала, что тогда велела моему отцу, который ничего не умел делать, отнести раскроенную ею ткань к дяде Хуа и сшить одежду на машинке.

В тот момент я застыла на месте, глядя на эти следы прошлого.

Боже, это доказательство, которое я чуть было не выбросила.