Возвращение в 82-й

Возвращение в 82-й

Чжао Цзюань умерла в свой тридцать третий день рождения.

Съёмная квартира общей площадью не более тридцати квадратных метров, маленькая кровать, на которой приходилось спать, свернувшись калачиком, ванная комната, где, повернувшись, можно было удариться плечом. Даже кухня — и ту хозяин выделил ей из жалости в общем коридоре на балконе, места там хватало только на одну газовую плиту.

Она снова и снова спрашивала себя, почему дошла до такой жизни.

Она была первой девушкой из деревни, поступившей в университет. Уехала из деревни, из уезда, даже из провинциального центра. Она твёрдо верила, что с этого момента её жизнь кардинально изменится... Ха, она действительно изменилась, но стала даже хуже той «жизни няньки», которую она так презирала!

Чжао Цзюань была старшей дочерью в семье, у неё были младшие сестра и брат. Да, в те времена, когда политика ограничения рождаемости была превыше всего, её родители умудрились сыграть с управлением по планированию семьи в «межпровинциальную погоню» и «гонку на выживание», лишь бы оставить потомство для семьи Чжао. За это им пришлось заплатить штраф почти в две тысячи юаней. Две тысячи юаней в то время были равносильны нынешним семидесяти-восьмидесяти тысячам!

И без того бедная семья погрязла в долгах из-за рождения двоих «лишних» детей.

А она, как старшая дочь, естественно, стала бесплатной «нянькой».

В конце концов, это были её младшие брат и сестра. Поначалу Чжао Цзюань очень любила этих двух маленьких обезьянок, которые постоянно бегали за ней и нежно звали «сестрёнка».

Иногда она даже думала, что ей повезло гораздо больше, чем сестре, которую отец постоянно ругал за «пустую трату денег».

Однако судьба жестоко посмеялась над ней. Родители заставили её, отлично успевающую ученицу, бросить школу, но при этом тратили деньги и упрашивали людей, чтобы устроить в старшую школу её непутёвого брата. Она умоляла их, говорила, что готова работать, чтобы зарабатывать деньги для семьи, лишь бы ей позволили учиться. Но мать только плакала и уговаривала её сдаться, а отец и вовсе обрушился на неё с руганью!

В отчаянии она, плача, опустилась на колени у дверей дома своего классного руководителя. Учитель, который всегда её очень любил, повсюду помогал ей оформить статус нуждающейся студентки, устроил её работать в школьную столовую и даже тайно одолжил ей немного денег.

А ей пришлось стиснуть зубы, жить в общежитии, работать и учиться, редко возвращаясь домой.

Позже она поступила в университет, нашла неплохую работу, вышла замуж за человека, которого не очень любила, но который казался подходящим. Она думала, что на этом её отношения с той семьёй закончатся: будет каждый месяц посылать немного денег, на Новый год покупать подарки — и этим отплатит за рождение и воспитание.

Пока не увидела свою сестру, ту самую, на которую «зря тратили деньги», лежащей в её постели, беременной от её мужа. А её мать по-прежнему плакала и уговаривала её стерпеть!

Ха, она смотрела на эту причудливую сцену, и сердце её леденело.

Вот её дом, её сестра, её родители, её муж, её смехотворная жизнь!

Перед глазами привычно потемнело. Чжао Цзюань потёрла ноющую голову и глубоко вздохнула. Действительно, сколько бы времени ни прошло, воспоминания всё ещё причиняли боль, всё ещё вызывали горечь!

Но что теперь поделаешь?

Реальность — это не роман о контратаке. Не все могут избить подлого мужа и растоптать любовницу, не все могут блистательно найти своё второе счастье. Против них, «одной семьи», против того мужчины, который годами строил козни, у неё не было никаких шансов...

Чжао Цзюань посмотрела на давно умершего персонажа на экране, на её губах играла полная горечи улыбка.

Она встала, чтобы налить стакан воды, но головокружение снова безумно нахлынуло, и на этот раз она уже не смогла подняться...

Тик-так, тик-так...

Очень темно... очень устала...

Сознание Чжао Цзюань словно что-то силой затягивало в бездну. Что-то сковывало её руки и ноги, тело совершенно не слушалось... Неужели так ощущается смерть?

Кажется, не так уж и страшно... Чжао Цзюань хотела усмехнуться, но не могла разжать губы.

Тик-так, тик-так...

Похоже на звук воды... Неужели кран забыла закрыть?

Чжао Цзюань подсознательно захотела встать и закрыть кран, и тут же села!

В следующую секунду севшая фигура сильно вздрогнула. Она же умерла!

Чжао Цзюань в ужасе вскочила с деревянной кровати. Оглянувшись, она первым делом подумала: это не её кровать. Вторым: почему эта кровать такая высокая?

!

— Яньцзы!

Снаружи послышался женский голос.

Всё ещё не пришедшая в себя от испуга Чжао Цзюань тут же обернулась. Простую и грубую деревянную дверь толкнули, и вошла молодая женщина среднего роста с длинной, до пояса, косой. Волосы у неё были чёрные и блестящие, они красиво покачивались в такт её шагам.

Подойдя ближе, Чжао Цзюань разглядела лицо женщины: гладкий, высокий лоб, красивые миндалевидные глаза, естественно растущие, немного густые брови. Кожа была не белой, а здорового пшеничного оттенка, как после долгого пребывания на солнце.

Это была миловидная, симпатичная женщина, но одета она была очень по-деревенски.

Ярко-красная ватная куртка в цветочек, очень громоздкая. Сквозь воротник виднелось несколько слоёв свитеров, особенно высокий ворот, многослойный, нижние слои короче верхних. Пряжа была очень грубой, цвета в основном тёмно-зелёного, грязно-жёлтого и ярко-красного.

И брюки — такие же широкие ватные штаны. Она готова была поспорить, что под ними, кроме кальсон, точно были ещё и вязаные штаны!

Кто в современном обществе будет так одеваться, разве что в очень отдалённой и бедной деревне?

Чжао Цзюань недоумённо нахмурилась, не говоря ни слова и не двигаясь.

— Чего застыла? Быстро иди умываться. Разве ты вчера не шумела, что хочешь пойти с папой и мамой за новогодними покупками?

Женщина с улыбкой подтолкнула Чжао Цзюань.

Чжао Цзюань посмотрела в указанном направлении: деревянная полка, на ней два эмалированных таза, а сверху висят два-три куска ткани — хотя и не очень похожие, но, должно быть, полотенца.

Она подошла, зачерпнула воды из стоявшего рядом чана. Стаканчик для зубной щётки, зубная щётка, зубная паста... Это точно зубная паста?

Чжао Цзюань держала в руке кусок явно разрезанной жести, внутри уже всё было вычищено дочиста. Снаружи с трудом можно было разобрать несколько иероглифов — марка «Фанцао».

— Ой, зубная паста закончилась!

Женщина подошла, нахмурилась, явно сожалея.

— Эх, опять покупать придётся. Яньцзы, ты сегодня просто прополощи рот, у нас дома паста закончилась.

— Ох.

Чжао Цзюань тихо ответила, мысли её словно застыли. Она думала, что, выдавливая зубную пасту до последней капли, уже очень экономит, но не ожидала, что кто-то будет её выскребать!

Даже в её детстве такого не было.

Чжао Цзюань машинально взяла полотенце, вытерла лицо. Опустив голову, она увидела в отражении лицо ребёнка лет шести-семи, и тут же застыла.

Кто это?!

— Яньцзы, что случилось?

Женщине показалось, что дочь сегодня какая-то странная. Она наклонилась и потрогала её лоб.

— Тебе где-то нехорошо? Если совсем плохо, то не ходи с папой и мамой.

В голове Чжао Цзюань уже смутно зародилось предположение. Вероятно, она больше не в своём мире. Возможно, она пересекла время, возможно — пространство. Она подняла голову и увидела пожелтевший календарь — такой, где каждый день отрывают по листку. 18 января 1982 года. 1982 год...

Похоже, она вернулась в прошлое!

Внезапно Чжао Цзюань почувствовала облегчение, настоящее, словно освободилась от всей ненависти и боли... Да, вернуться в прошлое — это лучше любой возможности, которую она могла себе представить!

Это была самая большая удача за все её тридцать три года жизни!

Начать всё сначала, всё ещё впереди, и даже... она родилась не в той семье, которую так ненавидела!

Пусть она теперь почти на шесть лет старше себя прежней, ей было всё равно!

Женщина увидела, что дочь, только что хмурившаяся, вдруг широко улыбнулась, её глаза и брови светились от волнения и радости. Она невольно покачала головой, подумав про себя, что девчонка любит веселье, просто только что не проснулась и не сообразила!

— Мама, я готова.

Чжао Цзюань быстро привела себя в порядок. Хоть и не почистила зубы, это было совершенно неважно. Ладно, может, для здоровья это и имело значение, но сейчас она об этом совершенно не думала!