Весеннее солнце пробивалось сквозь слои легкого тюля и свисающие занавески. Рядом с Цин Гэ стояла медная грелка для рук, но она все равно ощущала легкий холод, поднимающийся вдоль спины.
Девушка сидела прямо, и на ее лице не было ни единой морщинки волнения, но в душе она вспоминала слова Мо Цзинси.
Мо Цзинси говорил, что мужу их молодой госпожи двадцать три года, что он красив и является завидным женихом для множества девушек, а еще что у него скверный характер...
А ее господину, Нин-вану, как раз двадцать три года, он является седьмым сыном императора, носит золотые украшения и пурпурные одеяния — несравненный в своем величии. Недавно он получил в удел земли провинции Нин, став Нин-ваном.
Нин-ван обладает ослепительной, потрясающей красотой, его облик ярок как нефрит. Ходят слухи, что когда ему было четырнадцать лет, придворный художник писал его портрет. Проработав три дня, он внезапно бросил кисть и со вздохом и произнес:
— Седьмой наследник обладает обликом дракона и феникса, естественным небесным совершенством, которое не под силу передать нашей обычной, мирской кисти.
Но даже такой «небожитель» обладал жестоким нравом, он был высокомерен и холоден.
Цин Гэ стала тайным стражем во дворце Нин-вана в четырнадцать лет и не раз оказывалась в его свите. Вспоминая все пережитое в те дни, трудно описать это в двух словах... Это никак не объяснишь просто «скверным характером».
Вообще-то быть тайным стражем — хорошая должность. Дети из семей рабов обречены всю жизнь быть в услужении, у них никогда не будет возможности выбиться в люди, и даже их дети из поколения в поколение будут рабами.
Не говоря уже о том, что Цин Гэ — сирота, у нее с рождения не было ничего.
Таким, как она, представился шанс попасть в павильон Тысячи теней, пройти через тяжелые тренировки и чему-то научиться. Для нее такая должность стала огромной милостью.
Но работать под началом Нин-вана — это совсем другое дело.
Например, этот пронизывающий холодом яд в ее теле, если как следует подумать, на самом деле появился из-за того дня, когда Нин-ван допрашивал предателя. В то время Цин Гэ находилась снаружи, охраняя его. Кто бы мог подумать, что, когда Нин-ван выйдет из водяной темницы, он внезапно спросит ее о графике дежурств. В тот день Бай Чжи, служивший стражем вместе с Цин Гэ, по какой-то причине взял отгул, и Цин Гэ подменила его. Нин-ван спросил об этом, и Цин Гэ честно ответила.
Кто бы мог подумать, что Нин-ван нахмурится и очень сильно рассердится.
Цин Гэ не стала оправдываться. Нин-ван продолжил расспрашивать о повседневных делах, но поскольку Бай Чжи ушел внезапно, Цин Гэ действительно многого не знала и не могла дать подробных ответов. Нин-ван, холодный и гневный, счел, что Цин Гэ лжет и скрывает правду, и в соответствии с правилами павильона Тысячи теней приказал дать ей сто ударов плетью.
Как раз в тот момент в теле Цин Гэ оставались крупицы старого яда. После ста ударов старые раны открылись, яд проник глубоко внутрь, и ее здоровье пошатнулось.
Нин-ван — драгоценная ветвь императорского рода. Его родная мать — любимая наложница Тань, гуйфэй*, купающаяся в лучах императорской милости, а его единокровный старший брат уже стал наследником престола.
П.п.: Наложница второго ранга.
Будучи столь знатным аристократом, он по натуре был высокомерен и смотрел на всех свысока. Разве может кто-либо действительно удостоиться его внимания?
Цин Гэ никак не ожидала, что менее чем через месяц после ее отъезда император так поспешно пожаловал Нин-вану брак, приказав ему взять в жены юную госпожу Сяхоу Цзяньсюэ.
Что касается статуса семьи Сяхоу, это известный аристократический род, ничуть не уступающий императорской фамилии — этот брак должен был стать прекрасным союзом. Но вот сама Сяхоу Цзяньсюэ устроила такой спектакль...
Конечно, это не имело отношения к Цин Гэ.
Сколько бы рогов ни наставили Нин-вану, это было не ее заботой. Нужно было решать: что же ей делать дальше?
Если ей придется заменить Сяхоу Цзяньсюэ, чтобы выйти замуж за Нин-вана, уж лучше бы ей сразу умереть от яда.
Цин Гэ начала искать возможность сбежать.
Теперь у нее уже были получены от Мо Цзинси десять тысяч лянов — на самом деле, это немалая сумма. Если экономить, этих денег хватит на все оставшиеся годы.
Жизнь дороже — нужно бежать.
Однако уже прибыл Вэнь Чжэнцин, и сбежать, похоже, будет непросто.
Вэнь Чжэнцин — человек из Императорской гвардии, в прошлом был одним из шести великих мастеров Запретного города, а сейчас — главный управляющий, на которого Нин-ван больше всего полагался.
Если бы это произошло раньше, до отравления, с ее навыками, возможно, она и смогла бы бесшумно скрыться у него под носом.
Но сейчас Цин Гэ не была уверена в том, что у нее получится.
К тому же, в свите Вэнь Чжэнцина на этот раз было триста личных гвардейцев из дворца Нин-вана — все опытные бойцы, взращенные им самим.
***
В последующие дни Цин Гэ действовала с крайней осторожностью. С одной стороны, ей приходилось сотрудничать с нянькой Ло и продолжать притворяться Сяхоу Цзяньсюэ, не выдавая себя, с другой — она все еще выискивала возможность для побега.
Наблюдая за графиком смен Вэнь Чжэнцина и его людей, Цин Гэ обнаружила уязвимость в распорядке и приготовилась бежать под покровом ночи.
Но то, что произошло дальше, стало для нее полной неожиданностью. Как раз когда она собиралась привести свой план в действие, случилось непредвиденное.
Во дворец Нин-вана поступили сведения, что злоумышленники из секты Хуан планируют устроить беспорядки во время свадьбы. Поэтому были присланы три тайных стража из павильона Тысячи теней для защиты будущей принцесы.
Три тайных стража...
Цин Гэ молча смотрела, как один за другим прибывали ее бывшие товарищи, чтобы встать на охрану вокруг нее.
Девушка тихо опустила глаза, безмолвно похоронив план побега.
Во время тренировок стражи проходят множество этапов, на каждом из которых происходят столкновения между ними. Можно сказать, что Цин Гэ сражалась с большинством тайных стражей павильона и хорошо знала их возможности. Она понимала, что в нынешнем состоянии не сможет одолеть их.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|