По слухам, великий даосский мастер Чэнь Туань во время своих странствий на востоке добрался до гор Суйюнь. Увидев изумрудные пики и прекрасные пейзажи, окутанные дымкой горячих источников, он воскликнул, что это место подобно обители бессмертных.
С тех пор горячие источники гор Суйюнь прославились, и знатные вельможи полюбили селиться в тех местах, построив в горах свои поместья.
Видимо, и работодатель Мо Цзинси имел там такое поместье.
Цин Гэ наслаждалась купанием в естественном водовороте горячего источника. Теплая вода с легким сернистым ароматом стекала с высоты, образуя вращающуюся воронку, которая мягко обволакивала ее тело. Казалось, вся усталость постепенно смывалась с нее этими целебными струями.
Внешне расслабленная, она незаметно циркулировала внутреннюю энергию, ощущая, как ци медленно движется по ее телу.
С тех пор как в ее тело проник остаточный яд, внутренняя энергия циркулировала с трудом, вызывая при малейшем усилии глухую боль. Но теперь в сернистой воде горячего источника эта ноющая боль словно поутихла.
Похоже, это действительно помогало.
Однако Цин Гэ отдавала себе отчет, что этот яд не так-то просто вывести, и на это потребуется время.
Если бы удалось раздобыть качественные согревающие эликсиры для поддержки, а самой продолжить осторожное восстановление, возможно, дело пошло бы быстрее.
Если бы ей удалось получить эти сто тысяч лянов, она могла бы приобрести редкие и ценные ингредиенты и приготовить из них целебные снадобья для восстановления сил.
Пока она размышляла об этом, за окном уже рассыпалось бесчисленное множество звезд.
В весенней прохладе от горячего источника поднимался пар, окутывая все дымкой.
Завершив одевание, Цин Гэ вышла из купальни.
Ночь была лунной, синева неба просвечивала до прозрачности, а на высоком склоне несколько стеблей изумрудного бамбука отбрасывали на небо узорчатые силуэты.
Прямо за резной оконной рамой сидел Мо Цзинси за низким столиком с кувшином вина в темных одеждах, пивший в одиночестве под звездами и луной.
Услышав шорох, он медленно поднял взгляд и посмотрел в сторону девушки.
Горный ветерок колыхал тени бамбука, и поток воздуха, несущий чистую свежесть бамбуковой рощи, пробежал под широкими рукавами ее одеяний. Белые полупрозрачные одежды развевались, и ее силуэт выглядел поистине непревзойденным.
Его взгляд упал на лицо Цин Гэ.
Она была прекрасна, до болезненности прекрасна, сияла, как звезды и луна — точно так же, как юная госпожа.
Цин Гэ, естественно, ощутила странность Мо Цзинси, но не придала этому значения, прямо подошла к столику и уселась.
Взгляд Мо Цзинси все никак не мог оторваться от ее лица:
— Похожа, очень похожа, просто как две капли воды.
Цин Гэ взяла фарфоровый кувшин и налила себе вина.
В благоухании вина она произнесла:
— Должно быть, ваша юная госпожа очень красива.
Услышав это, Мо Цзинси на мгновение замер, а затем рассмеялся:
— Это вы так завуалированно хвалите себя?
Однако Цин Гэ была совершенно серьезна:
— Я лишь наблюдала за взглядами, которыми меня одаривают окружающие, и пришла к серьезному выводу — должно быть, я редкая красавица на всем белом свете, — мягко улыбнувшись, она добавила. — Ваша юная госпожа, разумеется, тоже.
Мо Цзинси рассмеялся еще сильнее. Смеясь, он достал свиток и протянул его Цин Гэ:
— Это портрет нашей юной госпожи, можете взглянуть.
Цин Гэ приняла свиток.
Будучи тайным стражем, Цин Гэ изучала многое, а за четыре года рядом с Нин-ваном она и вовсе приобрела обширные знания. Например, бумагу для этого свитка она узнала с первого взгляда — это была бумага Чэнсиньтан, твердая, как яшма, тонкая и глянцевая, но чрезвычайно дорогая, недоступная для обычных людей.
Кроме того, оформление свитка было выполнено с особой тщательностью и изысканностью.
Теперь ее и вправду заинтересовало, кем же была эта семья.
Развернув свиток, Цин Гэ увидела изображение молодой знатной девушки. На ней был бирюзовый распашной кафтан из узорчатого шелка, а под ним — юбка, украшенная рассыпанным золотым узором. Она сидела у резного окна, опершись на перила, и задумчиво смотрела вдаль.
Ее облик действительно сильно напоминал ее нынешнее лицо.
Конечно, кожа этой барышни была белоснежной, белее, чем у нее, и выглядела она довольно хрупкой, слабой и беззащитной.
Нужно признать, что хотя внешнее сходство было, их ауры отличались кардинально.
— Ваше нынешнее сходство не абсолютно, — начал Мо Цзинси. — Но структура вашего лица очень похожа. Поэтому мы можем подготовить вас, чтобы вы обрели облик и манеры нашей госпожи.
— Но я помню, вы говорили, что у нас не так много времени.
Через семь-восемь дней ее должны были отправить на свадебную церемонию, чтобы заменить ту самую девушку.
Мо Цзинси кивнул:
— Да, но ничего страшного. В пути до места назначения у нас будет еще десять дней, так что семнадцати-восемнадцати дней будет достаточно, — после чего он тут же спросил. — Вы грамотны?
— Да, но я не читала никаких стихов.
— Если вы умеете читать, это уже хорошо. В ближайшие дни наставница будет обучать вас правилам поведения знатных девиц, а учитель поможет вам заучить стихи, написанные госпожой. Я лично расскажу вам о нашей семье, родственниках и других людях, чтобы вы себя не выдали.
Цин Гэ уступчиво кивнула:
— Хорошо, поступайте, как считаете нужным.
Мо Цзинси продолжил:
— Нужно обучить вас манерам, поправить ваше здоровье, а также вам необходим уход за кожей.
Говоря это, его взгляд снова упал на лицо Цин Гэ, затем медленно скользнул вниз по ее изысканным чертам, вдоль стройной шеи…
Сквозь легкую дымку ночи и полупрозрачную ткань одеяний смутно угадывались хрупкие очертания ключиц.
Цин Гэ почувствовала, будто глаза Мо Цзинси подобны змеиному языку, который медленно скользит по ее телу.
В его взгляде таилась странная, темная эмоция — сдержанная и невыразимая.
Цин Гэ сделала небольшой глоток вина.
Аромат был приятным, но на вкус оно оказалось слишком терпким.
Это был первый раз, когда Цин Гэ пила вино.
Тайным стражам из павильона Тысячи теней запрещалось приближаться к алкоголю.
В этот момент Мо Цзинси внезапно произнес:
— Не могли бы вы снять одежду, чтобы я мог осмотреть ваше тело?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|