Глава 4 (Часть 1)

Глава 4

На первом ежемесячном тесте в третьем классе старшей школы Чэн Яо заняла первое место в рейтинге успеваемости. Классный руководитель Сюй Вэй, который был особенно недоволен её невнимательностью на уроках, увидев её блестящие результаты, тут же сменил гнев на милость и отказался от мысли перевести её в другой класс.

Средняя школа при Минском Университете и так считалась лучшей в городе, а Чэн Яо ещё и заняла первое место, что ясно показывало её уровень.

Чэн Синь теперь всем хвастался, какая у него послушная, умная и успешная в учёбе дочь, и потакал ей во всём.

Пользуясь своими хорошими оценками, она стала ещё более дерзкой и то и дело пропускала уроки под предлогом болезни.

Фан Юньи, будучи мачехой, не могла её ни ругать, ни наказывать. Видя, что даже Чэн Синь ничего не предпринимает, она тем более не имела права голоса и позволяла Чэн Яо своевольничать.

Сюй Вэй, следуя правилам, регулярно вызывал учеников в учительскую для беседы. Он любезно спросил Чэн Яо: — Чэн Яо, ты уже полностью привыкла к новой школе?

— Вполне, — кивнула Чэн Яо.

— А в учёбе в последнее время есть какие-нибудь трудности?

Чэн Яо вспомнила нескончаемую болтовню Ван Юанькэ, от которой у неё начинала болеть голова.

— Я бы хотела пересесть к кому-нибудь тихому и неразговорчивому.

— Да, Ван Юанькэ немного шаловлив.

Сюй Вэй задумчиво кивнул, проводил Чэн Яо обратно в класс, указал на свободное место рядом с Цзи Хуаем и сказал: — Пересядь к Цзи Хуаю. Он обычно очень тихий.

— Хорошо, — Чэн Яо закатила глаза и начала собирать вещи со стола.

— Эй, эй! Чэн Яо! Ты куда? — Ван Юанькэ придержал её книги. — Учитель же не собирается тебя выгонять?

— Просто меняю соседа по парте.

— А? — Ван Юанькэ скорчил страдальческую гримасу и вцепился в её парту. — Нам же хорошо сиделось вместе! Что я буду делать, если ты уйдёшь?

Чэн Яо жестом попросила его встать и отойти: — Уверена, ты и один сможешь весело болтать. Дерзай!

Ван Юанькэ назойливо пристал к ней и прошептал: — Нет, так не пойдёт! Мне кажется, они все слишком мало знают, чтобы стать моими единомышленниками. Ты — лучшая.

— Держись от меня подальше, — у Чэн Яо всегда было мало терпения к болтунам.

— Ай, какая бессердечная, — Ван Юанькэ с обиженным видом уткнулся в парту, но уже через мгновение воспрял духом и начал разговаривать с учеником за передней партой.

Чэн Яо навела порядок на парте, несколько раз тщательно протёрла стол и стул дезинфицирующими салфетками и с удовлетворением села.

Цзи Хуай привык сидеть один и холодно бросил: — Села сюда, даже не спросив моего мнения?

— Я же не на тебя села, зачем мне твоё разрешение? — Чэн Яо сочла его жеманным. — Можешь сесть рядом с Ван Юанькэ, там место освободилось.

— Обойдусь, — Цзи Хуай бросил сердитый взгляд на Ван Юанькэ.

Урок прошёл в тишине. Но Ван Юанькэ снова не выдержал и подбежал к Чэн Яо. Он присел на корточки у её стола и заговорщицки прошептал: — Чэн Яо, может, присоединишься к нашей Модели ООН? Этим летом будет большое мероприятие, приедут школы со всего Северного Китая. Школа как раз набирает делегатов. Это очень интересно, попробуешь?

Чэн Яо это не интересовало. В её возрасте ей точно не хотелось якшаться с кучкой детей.

— Эх, говорю же, ты поверхностная! У нас там все делегаты такие красавчики! Ты должна прийти хотя бы ради того, чтобы на них посмотреть! У тебя хороший разговорный английский, грех не использовать такой шанс! — Ван Юанькэ, как член президиума, чувствовал ответственность за набор талантов для Модели ООН.

— Если там есть красавчики, то тем более нельзя. Я с красавчиками могу только флиртовать, а не обсуждать глобальное потепление, — тон Чэн Яо был шутливым, а во взгляде сквозила дерзость.

Ван Юанькэ не смог её уговорить и, вздохнув, вернулся на своё место.

— Вот же неблагодарная.

Цзи Хуай отложил ручку и тихо хмыкнул.

Сейчас внешность Чэн Яо — невинная и милая — создавала обманчивое впечатление тихого и дружелюбного человека, что её очень раздражало.

…

На следующих нескольких ежемесячных тестах Чэн Яо ни разу не опустилась ниже первого места. Её замкнутый характер, нежелание общаться и частые пропуски уроков породили в школе множество слухов и домыслов.

Учёба давалась Чэн Яо легко, ей не нужно было беспокоиться о средствах к существованию. Дома она занималась музыкой и рисованием, время от времени следила за фондовым рынком и наслаждалась спокойной жизнью.

Фан Юньи была в прекрасном настроении. Она привела Цзян Жоюя и Цзи Хуая на задний двор, принесла напитки и закуски и радушно приняла гостей: — Яо, я как раз попросила твоих одноклассников составить тебе компанию. Позанимайтесь вместе.

Чэн Яо сидела на каменной скамье и читала книгу, чтобы скоротать время. Она спросила: — Как вы здесь оказались?

Цзян Жоюй сел рядом с ней на скамью и бросил рюкзак: — Мои дедушка с бабушкой дома ссорятся, мы с Цзи Хуаем вышли проветриться. Твоя тётя нас увидела и пригласила зайти.

— Ну, тогда делайте уроки, мальчики, — Чэн Яо достала зажигалку, собираясь отойти покурить.

Цзи Хуай достал тетрадь с упражнениями, аккуратно положил её на стол и уставился на неё, погружённый в мысли, словно усердно решал задачи.

— Кури здесь, я не против, — Цзян Жоюй выхватил книгу из рук Чэн Яо и с ухмылкой сказал: — Ай-яй-яй, «Лолиту» читаешь? Эту книгу о педофилии лучше поменьше читать, это так нездоро́во. Некоторые описания там, ай-яй-яй, такие откровенные. Меньше читай, а то испортишься.

Он явно хотел её спровоцировать, ожидая, что Чэн Яо, как и другие девушки, кокетливо скажет «противный» или смущённо убежит.

Но Чэн Яо спокойно возразила: — Читая книгу, нужно обращать внимание на стиль изложения и рассуждения автора. Ты можешь иметь своё суждение о добре и зле, но это не даёт тебе права морально осуждать человека, читающего эту книгу, на основании её содержания. Ты так же думаешь, когда смотришь порнографию?

— Эх, что за птичий язык, — Цзян Жоюй не нашёлся, что ответить, и сменил тему: — Ты куришь?

Она проигнорировала его.

— Дай и мне попробовать одну.

Чэн Яо слегка приподняла бровь, зажав тонкую сигарету между пальцами: — Тогда подойди поближе.

В её словах не было явного намёка на флирт, но каждый звук её голоса притягивал, каждое слово очаровывало.