Глава 17. Начало разбора дома

Слова Гуань Лань ошеломили старшего брата Цинь Цзина, Цинь Чжэна.

— Невестка, ты правду говоришь? Почему мы в деревне ничего об этом не слышали?

— Правду, старший брат. Я только днем вернулась из Аньцюань Чэна. Там сейчас полный хаос, все богатые семьи уже сбежали. Когда я уезжала, городские ворота уже закрывали, и больше никого не впускают и не выпускают. Семья кузнеца Сунь тоже это знает, мы встретились по дороге и вместе выбрались из Аньцюань Чэна. Завтра утром староста объявит всем об этом. Поверьте мне, не жалейте нажитого добра, жизнь важнее всего. Подумайте об этом. Мне нужно домой собирать вещи, так что я пойду!

— Невестка, останься поужинать!

— Я уже поела, старший брат. Вам лучше начать готовиться сегодня же вечером, чтобы завтра не спешить и не обнаружить в дороге, что не хватает того или другого. Тогда будет тяжело!

Выйдя из дома старшего брата, Гуань Лань направилась к старосте.

Староста уже слышал обо всем от кузнеца Сунь и сидел дома, в задумчивости попыхивая трубкой. Теперь, когда Гуань Лань подтвердила новость, его сердце сжалось от неуверенности еще сильнее.

Гуань Лань понимала его опасения: дело было слишком серьезное, ему нужно было время все обдумать.

Вернувшись от старосты, Гуань Лань принялась за свои дела.

Их ослиная повозка представляла собой просто голую платформу. Гуань Лань подумала, что так не годится: все вещи будут на виду, а если пойдет дождь, то зерно и постельные принадлежности промокнут.

Поразмыслив, она прибила по четырем углам платформы деревянные столбики, а затем, дождавшись темноты, достала из пространства свою палатку.

Она закрепила палатку на повозке и накрыла ее сверху большим брезентом, который подобрала в лавке с зерном и маслом. Снаружи это выглядело как крытый кузов.

Материал палатки был слишком необычным для здешних времен. Гуань Лань нашла иголку с ниткой, спорола пододеяльник с одного из одеял Цинь Цзина и пришила его внутри палатки. На дно она положила влагонепроницаемый спальный мешок, а сверху — слой за слоем матрасы и одеяла.

Глиняные горшки, ведро для воды, домашние запасы зерна и две вязанки нарубленных дров Гуань Лань привязала снаружи палатки, накрыла брезентом и крепко обмотала веревками.

Чу Сю, с лицом, перепачканным сажей, словно котенок-замарашка, подбежал к ней.

— Мачеха, ты забрала дрова, мне нечем топить. Может, сходить насобирать еще?

— Не надо. Если нет дров, ломай на растопку деревянную кровать, двери и окна.

Глаза Чу Сю расширились от удивления.

— Мачеха, мы что, больше сюда не вернемся?

Гуань Лань вздохнула.

— Боюсь, что нет. Мы должны готовиться к худшему. Нам нельзя допустить, чтобы армия Воло нас догнала, поэтому придется бежать без остановки.

— Но… куда мы побежим?

— Этого я и сама не знаю. Нам нужно добраться до места, где нет войск Воло. Вероятно, бежать придется долго. Я сейчас перешью нам одежду, нужно взять с собой и теплую, чтобы зимой не замерзнуть насмерть.

Чу Сю наконец осознал всю жестокость войны. Побледнев, он пошел разбирать дом.

Гуань Лань вошла в комнату и вытащила из шкафа всю одежду.

По правилам, раз Цинь Цзин погиб на войне, его одежду следовало сжечь, но сейчас было не до суеверий.

Она перешила два комплекта одежды Цинь Цзина и Чу Сю, сделав мужские костюмы для себя и Чу Линъэр. Остальную одежду она уложила в повозку.