Высокий горный хребет

У ног моих зияет бездна горная;Всхожу я на вершину с думой светлоюИ тучу покидаю, что несла меняВ дни ясные над морем и над сушею.Не расплываясь, тихо отделяется,Меня оставив, облако, — и медленно,Клубясь, оно к востоку вдаль уносится,И взор за ним стремится с восхищением.Плывет оно, волнуясь, изменяя вид,И в дивное виденье превращается;Да, это так: я различаю явственноНа пышном изголовье гор сияющихГигантский образ женщины божественной.Юнона ль это, Леда ли, Елена ли?Своим величьем взор она пленяет мой.Увы! Она вдали уж расплывается,Покоится бесформенной громадою,Подобно льдистых гор верхам сияющим,И отражает смысл великий прошлых дней!А вкруг меня тумана струйка светлая,Прохладою лаская, обвивается.Взвилась она наверх, — остановилась тамПрозрачной тучкой. Это ль чудный образ тот,Великое, святое благо юности?Души моей сокровища проснулися,Любовь Авроры вновь восстала в памятиИ первый милый взгляд, не сразу понятый,Всего потом дороже в мире ставший мне.Как красота душевная, стремится вверх,В эфир небес, чудесное видение,Неся с собой часть лучшую души моей.

Вот так поход, — рекомендую!Что за фантазия пришлаТебе забраться в глушь такую,Где на скале торчит скала?Иль непременно место выбрать надо,Когда-то прежде бывшее дном ада?

Любитель глупых сказок ты: опятьТы начинаешь ими угощать!

Когда Творец, нам отомстить желая, —Я б мог сказать, за что, — низвергнул насС высот небес в ту бездну, где, пылая,Сверкал огонь и ввек бы не угас, —Ужасный жар нас мучил повсеместно;Притом же, там уж слишком было тесно.Тогда все черти, напрягая грудь,Чтоб из темницы выйти, стали дуть:Наполнилась вся бездна серным газом, —И стены ада лопнули и разомПотрескалась земная вся кора:Здесь очутилась пропасть, там гора.Переворотов было тут немало:Вершина дном, а дно вершиной стало, —И люди так же точно все потомВ теориях поставили вверх дном.Так выбрались мы из темницы мрачнойНаверх, на воздух светлый и прозрачный.Все это было тайной для людейИ стало им открыто лишь поздней.

Гора молчит в покос горделивом.Каким она на свет явилась дивом, —Как знать? Природа силою святойПроизвела вращеньем шар земной,Утесы, камни, горы и теснины,Произвела ущелья и вершины,И ряд холмов, который перешелЧрез мягкие изгибы в тихий дол;И, чтоб росли, цвели природы чада,Переворотов глупых ей не надо.

Ну да, еще бы; это ясно вам!Но я, который был при этом сам,Скажу другое: в глубине, пылая,Сверкал огонь и страшный грохот был;Молоха молот, скалы разбивая,Утесы на утесы громоздил.Поныне тьма каменьев стопудовыхВаляются: кем брошены они?Молчит философ; что ни сочини, —Нет объяснений этому толковых!Скала лежит, — и пусть себе лежит,А объяснять тут — праздный груд и стыд.Одни простые люди смотрят зрелоНа это все: их с толку не собьешь, —Народу здравый смысл докажет все ж,Что чудеса все эти — беса дело;И вот идет он, в вере тверд и прост,Смотреть на чертов камень, чертов мост.

Что ж, продолжай! Приятно, без сомненья,Знать на природу чертовы воззренья.

Что нам природа! Лестно только нам,Что действовать пришлось в ней и чертям.Великих мыслей в нас всегда обилье;Безумство, неурядица, насилье, —Вот наш девиз! Но бросим этот спор.Скажи ты мне, на чем теперь твой взорОстановился? Ты, себе в забаву,«Земные царства все и всю их славу»Мог видеть. Все достигнуты мечты:Иль новое затеял что-то ты?

Конечно: есть великая затея.

Что?

Угадай.

Сейчас скажу тебе я.Столицу ты построишь. В ней домаТесниться будут; узких улиц тьмаЛепиться будет криво, грязно, густо;В средине — рынок: репа, лук, капуста,Мясные лавки; в них лишь загляни, —Жужжат там мухи жадными стадамиНад тухлым мясом. Словом, перед намиНемало вони, много толкотни.В другой же части города, бесспорно,Дворцов настроишь, площади просторноРаздвинешь; вне же городской чертыПредместья вширь и вдаль раскинешь ты.И наблюдать ты станешь, как теснятсяПовсюду люди, как кареты мчатся,Как озабоченный народ,Спеша по улицам снует;А сам проедешь, — вмиг заметитТебя толпа, с почетом встретит;Ты будешь центром их...

Ну, вот!Нашел хорошую отраду.Учи народ, питай и грей, —А после, смотришь, бунтарейТы воспитал себе в награду!

Ну, если так, то лично для себяПостроил бы роскошный замок яВ красивом месте; лес, холмы и нивыВ парк превратил бы пышный и красивый;Деревья там зеленою стенойПрямые бы аллеи окаймлялиИ для прогулок тень бы доставляли;Луга, как бархат, взор ласкали б мой;Струились бы меж скал везде каскады,Хрустальные ручьи и водопады;Фонтан высокий бил бы мощно тамИ мелких струй ряды, по сторонамЖурчали бы; затем, для оживленья,Я б домиков настроил, поселилТам жен прекрасных, с ними бы делилВолшебные часы уединенья;Сказал я «жен» затем, что, без сомненья,Всего любезней смертным на землеЖена, — но не в единственном числе.

Противно, хоть и модно. Ты заврался,Сарданапал!

Я, право, потерялсяВ догадках, хоть и был в них очень смел.Смотри, как близко к небу ты забрался:Не на луну ль лететь ты захотел?

Довольно места для великих делИ на земле: зачем бежать отсюда?Вперед же смело! Совершу я чудо:Вновь дух во мне отвагой закипел.

А, вот что! Славы ты желаешь ныне!Недаром был ты близок к героине.

Власть, собственность нужна мне с этих пор!Мне дело — все, а слава — вздор!

Ну что ж: тебя поэты не оставят, —В потомстве даже гимнами прославят,Чтоб дурью дурь в других воспламенять!

Не в силах, вижу я, понятьТы человеческих стремлений.Тебе ли, жалкий, злобный гений,Людей потребности обнять?

Пусть так. Скажи мне, все-таки, на милость,Что там за мысль в тебе закопошилась?

У моря я стоял. Вода росла,Прилив готовя, грозно пред очами;Остановилась, — и, встряхнув волнами,На плоский берег приступом пошла.Тогда меня досада обуяла:Свободный дух, ценящий все права,Противник страстный грубого начала,Не терпит дикой силы торжества.Я это счел за случай; убедитьсяЖелая, стал смотреть: вода ушла,Покинув то, что гордо так взяла;В урочный час явленье повторится.

Что ж, ничего тут нового мне нет:Я видел это много тысяч лет.

Бесплодная, бесплодье порождая,Встает пучина бурная, седая,Растет, — и вот опять наводненаПустынной мели скучная страна;Валы ревут, кипят, — и снова с мелиОни уйдут, без пользы и без цели.В отчаянье и страх меня привелСлепой стихии дикий произвол.Но сам себя дух превзойти стремится:Здесь побороть, здесь торжества добиться!И можно это: дикая волнаМалейший холмик огибать должна;Ей не под силу даже возвышеньеМалейшее: невольно в углубленьеВливается покорная вода.И план за планом встал в уме тогда;Я с наслажденьем чувствую отвагу:От берега бушующую влагуЯ оттесню, предел ей проведуИ сам в ее владенья я войду!За шагом шаг все выяснил себе яВ задаче этой. Вот моя затея.

МефистофельНе трудно это. Слышишь марш?ФаустОпятьВойна! Уму плохая в ней отрада.МефистофельМир, иль война — вся штука в том, что надоУметь отвсюду пользу извлекатьПри случае. Здесь случаи есть: так смелоЛови его, чтоб сразу двинуть дело.ФаустНельзя ль меня избавить от речейЗагадочных? В чем дело, — поскорей!МефистофельВ пути моем сюда я видел много:Наш император вновь в беде; тревогаЕго гнетет. Ты помнишь, ведь, его:Когда с тобой его мы веселилиИ вслед богатством ложным наделили, —Он возмечтал, что в мире ничегоЕму нет недоступного. Он санаВысокого достиг чрезмерно раноИ к заключенью ложному пришел,Что, никаких не опасаясь зол,Он может жить, как хочется, беспечно, —И управлять, и наслаждаться вечно.ФаустБольшое заблужденье! НаходитьВо власти счастье должен повелитель.Пусть высшей воли будет он хранитель,Но пусть никто не сможет проследитьЕго высоких мыслей. ПовеленьеОн только близким тайно отдает;Чрез них оно свершается, — и вотНевольно мир приходит в изумленье.Тогда всех выше чтит его народ;Так он себе всю славу оставляет!А наслажденье — только опошляет.МефистофельНаш не таков! Он тешился лишь сам, —И вот распалось царство по частям:Большой и малый спорят меж собою,На брата брат родной идет войною,На город город восстает везде;Рабочие с дворянством во вражде,Епископы — с властями и с приходом:Куда ни глянь, — вражда между народом!В церквах разбой; грабеж везде, всегда,И страннику попасть туда — беда!Всяк борется и отражает смелоСоперника. Так вечно шло их дело!ФаустШло, падало, хромало, встав опять, —И вот свалилось так, что уж не встать!МефистофельСперва их это мало тяготило:Привольно жить им и свободно было;Кто слаб был, тот слабейших грабил все ж,Но лучшим это стало невтерпеж.Умнейшие восстали, рассуждая:Спокойствие должна давать святаяМонарха власть; наш император, знать,Его не хочет иль не может дать;Так изберем, не мешкая напрасно,Другого императора; создастОн царство вновь, чтоб жить нам безопасно,И всем нам мир и справедливость даст.ФаустПопами пахнет тут.МефистофельПопы и былиЗачинщики: они народ подбилиК восстанию, чтоб выдумкой такойСберечь брюшка набитого покой.И стал мятеж расти, с благословеньяСвятых отцов; народ восстал гурьбой,И бедный наш любитель наслажденьяИдет, быть может, на последний бой.ФаустМне жаль его: он добр и прям был.МефистофельЧто же, —Пойдем к нему: пока живешь, не гожеТерять надежду, хоть грозит беда.Освободим его мы из теснины;Кто раз спасен, — быть может, навсегдаСпасется. Как предречь игру судьбины?Раз победив, вассалов вновь тогдаНайдет он и не будет знать кручины.

Не трудно это. Слышишь марш?

ОпятьВойна! Уму плохая в ней отрада.

Мир, иль война — вся штука в том, что надоУметь отвсюду пользу извлекатьПри случае. Здесь случаи есть: так смелоЛови его, чтоб сразу двинуть дело.

Нельзя ль меня избавить от речейЗагадочных? В чем дело, — поскорей!

В пути моем сюда я видел много:Наш император вновь в беде; тревогаЕго гнетет. Ты помнишь, ведь, его:Когда с тобой его мы веселилиИ вслед богатством ложным наделили, —Он возмечтал, что в мире ничегоЕму нет недоступного. Он санаВысокого достиг чрезмерно раноИ к заключенью ложному пришел,Что, никаких не опасаясь зол,Он может жить, как хочется, беспечно, —И управлять, и наслаждаться вечно.

Большое заблужденье! НаходитьВо власти счастье должен повелитель.Пусть высшей воли будет он хранитель,Но пусть никто не сможет проследитьЕго высоких мыслей. ПовеленьеОн только близким тайно отдает;Чрез них оно свершается, — и вотНевольно мир приходит в изумленье.Тогда всех выше чтит его народ;Так он себе всю славу оставляет!А наслажденье — только опошляет.

Наш не таков! Он тешился лишь сам, —И вот распалось царство по частям:Большой и малый спорят меж собою,На брата брат родной идет войною,На город город восстает везде;Рабочие с дворянством во вражде,Епископы — с властями и с приходом:Куда ни глянь, — вражда между народом!В церквах разбой; грабеж везде, всегда,И страннику попасть туда — беда!Всяк борется и отражает смелоСоперника. Так вечно шло их дело!

Шло, падало, хромало, встав опять, —И вот свалилось так, что уж не встать!

Сперва их это мало тяготило:Привольно жить им и свободно было;Кто слаб был, тот слабейших грабил все ж,Но лучшим это стало невтерпеж.Умнейшие восстали, рассуждая:Спокойствие должна давать святаяМонарха власть; наш император, знать,Его не хочет иль не может дать;Так изберем, не мешкая напрасно,Другого императора; создастОн царство вновь, чтоб жить нам безопасно,И всем нам мир и справедливость даст.

Попами пахнет тут.

Попы и былиЗачинщики: они народ подбилиК восстанию, чтоб выдумкой такойСберечь брюшка набитого покой.И стал мятеж расти, с благословеньяСвятых отцов; народ восстал гурьбой,И бедный наш любитель наслажденьяИдет, быть может, на последний бой.

Мне жаль его: он добр и прям был.

Что же, —Пойдем к нему: пока живешь, не гожеТерять надежду, хоть грозит беда.Освободим его мы из теснины;Кто раз спасен, — быть может, навсегдаСпасется. Как предречь игру судьбины?Раз победив, вассалов вновь тогдаНайдет он и не будет знать кручины.

МефистофельПозиция теперь досталась имХорошая. Пойдем и победим!ФаустКакую же ты помощь им предложишь?Ты лишь обман волшебный дать им можешь.МефистофельПолезна, ведь, и хитрость на войне!Ты лишь держись своей великой цели;Ведь только б мы помочь ему сумелиИ утвердили трон его в стране, —Тогда пред ним лишь преклони колена,И даст тебе он берег в виде лена.ФаустНемало ты свершил чудес;Ну, что ж: и битву выиграй, бес!МефистофельТы выиграешь: я под твоим началом;Ты сам здесь будешь главным генералом!ФаустКуда как мне к лицу высокий санВ таких делах, где я совсем профан!МефистофельТы предоставь лишь штабу все заботы, —И, как фельдмаршал, можешь ничего тыНе делать. Я давно уже расчел,Что будет здесь война, что дело гадко;И у меня готова уж разгадка,Как выбраться из этих бед и зол:Я в недрах гор союзников нашел.Народ могучий, древний там таится,И благо тем, с кем он соединится.ФаустКто это там в оружии идет?Не горный ли восстал за нас народ?МефистофельНе весь: как Петер Сквенц, я взял оттудаЭссенцию из каждого лишь блюда.ВходятТри Сильные.

Позиция теперь досталась имХорошая. Пойдем и победим!

Какую же ты помощь им предложишь?Ты лишь обман волшебный дать им можешь.

Полезна, ведь, и хитрость на войне!Ты лишь держись своей великой цели;Ведь только б мы помочь ему сумелиИ утвердили трон его в стране, —Тогда пред ним лишь преклони колена,И даст тебе он берег в виде лена.

Немало ты свершил чудес;Ну, что ж: и битву выиграй, бес!

Ты выиграешь: я под твоим началом;Ты сам здесь будешь главным генералом!

Куда как мне к лицу высокий санВ таких делах, где я совсем профан!

Ты предоставь лишь штабу все заботы, —И, как фельдмаршал, можешь ничего тыНе делать. Я давно уже расчел,Что будет здесь война, что дело гадко;И у меня готова уж разгадка,Как выбраться из этих бед и зол:Я в недрах гор союзников нашел.Народ могучий, древний там таится,И благо тем, с кем он соединится.

Кто это там в оружии идет?Не горный ли восстал за нас народ?

Не весь: как Петер Сквенц, я взял оттудаЭссенцию из каждого лишь блюда.

Взгляни на них: различных летМои волшебные ребята;Различно каждый разодет;Их сила помощью богата.(К зрителям.)Известно: любят в наши дниВсе дети панцири и латы;Так вам понравятся моиАллегорические хваты.

Кого ни встречу я, — томуВ физиономию заеду,А труса догоню по следуИ за вихор его возьму.Забирай

Кого ни встречу я, — томуВ физиономию заеду,А труса догоню по следуИ за вихор его возьму.

Все это вздорно и ничтожно!Врага поймавши, забериСперва все то, что взять возможно;О прочем — после говори.Держи-крепче

Все это вздорно и ничтожно!Врага поймавши, забериСперва все то, что взять возможно;О прочем — после говори.

Барыш и в этом невеликий!Все эти блага с силой дикойУмчит житейская река.Взять — хорошо; сберечь — важнее;Чтоб сохранилось все вернее, —Поставьте стражем старика.Все спускаются в долину.

Барыш и в этом невеликий!Все эти блага с силой дикойУмчит житейская река.Взять — хорошо; сберечь — важнее;Чтоб сохранилось все вернее, —Поставьте стражем старика.