Здание школы было построено в форме квадрата, половину здания занимали классы, а другую половину – пустующие лаборатории. Обычно в лаборатории никто не ходил, поэтому здесь было малолюдно.
Пройдя двадцать метров, возле лестничного пролета, Чжоу Шиюй услышал знакомый женский голос и остановился.
— Зачем ты меня сюда притащил?
Это был голос Линь Вань.
— Здесь удобнее разговаривать. Кстати, Лю Гэ с ребятами вернулись в город Цзянхэ. Я вчера встретил их на улице, и мы немного выпили.
— Разве Лю Гэ не уезжал в большой город, чтобы танцевать в какой-то труппе?
— Денег не заработал, вот и вернулся. Что, пойдем к ним вечером?
— Пойдем.
Повернувшись на звук голоса, Чжоу Шиюй увидел Линь Вань и какого-то парня, облокотившихся на перила лестницы. Они стояли к нему спиной и не замечали его.
— Я опять чувствую запах цайхуабин.
Лу Сюян приблизился к Линь Вань и начал обнюхивать ее школьную форму. Линь Вань оттолкнула его голову и достала из рукава два цайхуабин, завернутых в пакет.
— Ладно, ешь.
— Это мне?
— Да.
Лу Сюян взял пирожки, на его лице расплылась светлая улыбка.
— Я слышал, что цайхуабин – это то, что девушки дают любимым...
Он не успел договорить, как Линь Вань больно ущипнула его за ухо и, сверкнув глазами, спросила:
— Ты будешь есть? Болтаешь много.
Разорвав пакет, Лу Сюян откусил половину пирожка и, улыбаясь, сказал:
— Очень вкусно. Ты сама готовила?
— Я и моя бабушка. Бабушка делала начинку, а я месила тесто.
— Округлим, и получится, что готовила Линь Вань.
Линь Вань стояла на две ступеньки выше Лу Сюяна. Она наклонилась к нему и с недобрым видом спросила:
— Что ты хочешь этим сказать?
Почувствовав угрозу, Лу Сюян спрыгнул вниз и усмехнулся:
— Ничего. Просто Линь Вань приготовила цайхуабин, а Лу Сюян их съел.
Линь Вань побежала вниз по лестнице, собираясь поколотить его, но Лу Сюян, смеясь, убежал.
Чжоу Шиюй все еще стоял на месте, прислонившись к стене. Его ясные глаза неотрывно следили за фигурой Линь Вань.
По общению Линь Вань и Лу Сюяна было нетрудно заметить, что у них очень близкие отношения, очень близкие...
Через некоторое время Линь Вань поднялась по лестнице, улыбаясь.
Но, увидев Чжоу Шиюя, она тут же перестала улыбаться:
— Ой? А ты что здесь делаешь?
Заметив остатки улыбки на ее губах, Чжоу Шиюй молча ушел, не собираясь отвечать Линь Вань.
— Я тебя спрашиваю.
Линь Вань догнала его и пошла рядом:
— Спасибо за лекарство, которое ты мне дал. Оно действительно помогло. Я мазалась им меньше двух дней, и раны на лице зажили.
Тишина.
Он шел не спеша, не отводя взгляда. Он не смотрел на Линь Вань и не обращал на нее внимания. Это заставило Линь Вань почувствовать себя так, будто она навязывается.
— С тобой все было в порядке? Я даже не успела спросить. Но, судя по твоему виду, все хорошо.
Глядя на его красивый профиль, чистую кожу на щеках и шее, Линь Вань начала говорить первое, что пришло в голову:
— Ты такой высокий. Ты даже выше Лу Сюяна, а у него метр восемьдесят один.
Молчание.
Кажется, он действительно не хочет с ней разговаривать, наверное, считает ее надоедливой мухой.
Линь Вань остановилась. Вскоре расстояние между ними увеличилось до полуметра.
Наконец, не выдержав, Линь Вань с грустью сказала:
— А я-то думала, что мы друзья.
Чжоу Шиюй обернулся.
— Мой папа говорит, что друзья должны быть искренними друг с другом. Если для того, чтобы дружить с тобой, нужно унижаться, то мне такая дружба не нужна.
Линь Вань была прямолинейной и не умела держать язык за зубами. Она говорила то, что думала, поэтому все вышесказанное было чистой правдой.
В конце концов, она столько всего ему наговорила, а он ни слова не ответил. Такой высокомерный, такой холодный, так ее игнорирует.
После того, как были сказаны эти резкие слова, воцарилась неловкая тишина.
Они молча смотрели друг на друга. Возможно, она надеялась, что он объяснится, или хотела услышать, что он считает ее другом.
После долгого молчания он не произнес ни слова, и Линь Вань решила уйти. Она не хотела, чтобы эта неловкость продолжалась.
Но как только она собралась развернуться, раздался его чистый голос.
— Разве ты не считала меня другом? Почему же ты не дала мне попробовать местный продукт города Цзянхэ?
Это, наверное, была самая длинная фраза, которую он ей когда-либо говорил. Неужели он молчал так долго, чтобы сказать именно это?
— Цайхуабин?
Он кивнул.
— А, — вздохнула Линь Вань, — извини, я взяла всего два, и Лу Сюян их съел.
Значит, цайхуабин, которые она сама приготовила, предназначались тому парню.
Подумав об этом, Чжоу Шиюй больше не хотел говорить ни слова.
— Я хотела принести их тебе, но увидела, что тебе уже много кто их дал, и отдала Лу Сюяну, — объяснила Линь Вань.
Чжоу Шиюй запнулся:
— Мне?
— Да.
— Цайхуабин – это то, что женщины готовят для мужчин, чтобы показать свое трудолюбие и умение. Поэтому их готовят для мужей или для мужчин, которые им нравятся.
Вспомнив слова соседа по парте, Чжоу Шиюй опустил глаза, его уши слегка покраснели.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|