Глава 6 (Часть 2)

Оказавшись на дне, я понял, что в каком-то смысле эта тьма довольно приятна. Ведь здесь мне не нужно бояться падения. Боль от удара о землю оказалась более реальной и терпимой, чем страх перед бесконечным падением.

Мне больше нечего терять. У меня нет никаких ожиданий, а значит, не будет и разочарований.

Поэтому я чувствую себя легко и свободно. Нет ничего надежнее, чем абсолютный оптимизм.

Я вышел на балкон покурить. На столбе в пяти метрах от меня сидели вороны. Некоторые из них летали вокруг, издавая резкие крики.

Когда сигарета почти догорела, с соседнего балкона послышался женский голос:

— Добрый вечер, затворник.

Я посмотрел налево. Девушка в очках, пижаме и с собранными в хвост волосами помахала мне рукой.

Эта девушка жила в соседней квартире и училась в художественном училище. Я не помнил ее имени. Не потому, что мы были малознакомы, а потому, что я, как интроверт, плохо запоминаю имена.

— Добрый вечер, соседка. Вы сегодня рано встали,

— ответил я.

— Дай мне эту штуку, что у тебя во рту,

— сказала студентка.

— Это?

Я указал на сигарету.

— Да, это.

Я протянул ей недокуренную сигарету. Ее балкон, как всегда, был похож на небольшой сад с множеством комнатных растений. По краям стояли стремянки, служившие подставками для цветов, а посередине — красное садовое кресло. Растения, в отличие от хозяйки квартиры, выглядели ухоженными и полны жизни.

— Ты, кажется, вчера весь день провел вне дома,

— сказала она, затягиваясь сигаретой. — Необычно для затворника.

— Впечатляет, правда? Кстати… я как раз хотел тебя спросить. Ты ведь выписываешь газету?

— Да, но читаю только один раздел. Что случилось?

— Я хотел бы посмотреть сегодняшнюю утреннюю газету.

— Тогда заходи. Я как раз собиралась с тобой поговорить о твоих ночных прогулках,

— сказала студентка.

Я прошел к входной двери и вошел в ее квартиру. Это был второй раз, когда я был у нее. В прошлый раз я приходил, чтобы составить ей компанию, когда она пила от скуки. Но я никогда в жизни не видел такой беспорядок.

Квартира не была грязной. Вещи были разложены по местам, но их количество явно не соответствовало размеру комнаты. Похоже, ей было трудно избавляться от ненужных вещей, в то время как у меня была только самая необходимая мебель. Мы были полной противоположностью друг друга.

Сегодня в комнате студентки было еще больше вещей, чем раньше. Ее комната служила еще и мастерской, поэтому большой книжный шкаф у стены был забит альбомами с картинами, фотоальбомами, дисками и другими материалами. На шкафу стояли коробки, которые громоздились до самого потолка. В случае землетрясения последствия были бы ужасными.

На другой стене висели французские киноафиши и календарь трехлетней давности. В углу висела пробковая доска, на которой кнопками были прикреплены художественные фотографии. В комнате стояли два стола. На одном стоял большой компьютер, а перед ним лежали наполовину заточенные карандаши, кисти и другие принадлежности для рисования. Второй стол был пуст, на нем стоял только проигрыватель в деревянном корпусе.

Я сел в садовое кресло на балконе и в свете заходящего солнца прочитал утреннюю газету от корки до корки, но так и не нашел сообщений об аварии. Студентка подошла ко мне и, взглянув на газету, сказала:

— Давно не читала газет. Все так же скучно.

— Спасибо за газету,

— сказал я, возвращая ей газету.

— Не за что. Нашел то, что искал?

— Нет.

— Жаль.

— Наоборот, я рад, что ничего не нашел. Можно мне посмотреть телевизор?

— У тебя в квартире даже телевизора нет?

— удивилась студентка. — Впрочем, я тоже его почти не смотрю. Честно говоря, не вижу в нем необходимости.

Она порылась под кроватью, достала пульт и включила телевизор.

— Во сколько обычно начинаются местные новости?

— Скоро должны начаться. Странно, что ты, будучи затворником, хочешь смотреть новости. Начал интересоваться обществом?

— Нет, я сбил человека, и хочу узнать, попало ли это в новости,

— сказал я.

Она пристально посмотрела на меня, моргнула и спросила:

— Что случилось?

— Вчера вечером я сбил девушку на машине. Скорость была высокой, поэтому… это было неизбежно.