Глава 15 (Часть 1)

Цзян Ханьчэн несколько дней терпел. Он съел её бэнто, его тело переварило еду, но сердце по-прежнему было полно ею. Он был словно зависим от неё.

Он много думал. Возможно, если ты искренне любишь человека, не обязательно быть вместе. Если в этом мире есть тот, кого ты любишь, если ты можешь иногда видеть этого человека, это придаёт жизни особый смысл, окрыляет. Если есть тот, по кому ты скучаешь, если есть возможность иногда видеться, если ты можешь тайно заботиться об этом человеке, добиваться его расположения, молча защищать его — этого достаточно, чтобы бурные чувства нашли выход, и жизнь Цзян Ханьчэна обрела смысл.

Это было куда более реальным, чем пытаться полюбить другую, убежать от тоски по ней.

Жить честно, любить по-настоящему — вот в чём было счастье.

Хотя, возможно, ему суждено было жить одному, просыпаться одному, засыпать одному, с пустой кроватью рядом. Но, смирившись с судьбой, он понял, что это не так уж и печально. Если он может иногда видеть её, этого достаточно, чтобы прожить ещё какое-то время.

Эх, он глупо улыбался, в одиночестве переживая все эти чувства к ней.

В среду дети поели бэнто и ушли.

Цзян Ханьчэн был одержим. Ему было трудно поверить, что он вот так сидит на корточках в углу, уставившись на ползущих вверх муравьёв, и долго, как заворожённый, наблюдает за ними.

— Простите, ребята, я обычно позволяю вам бесчинствовать, но пожертвуйте собой ради меня. Хотя бы один, один! Помогите мне, братья! — пробормотал он, поймал одного муравья и бросил его в бэнто. Затем быстро закрыл крышку, вышел из дома и отправился на поиски Чэнь Минхуэй.

— Что опять с бэнто? — спросила Чэнь Минхуэй. Магазин скоро закрывался, а Цзян Ханьчэн снова пришёл с бэнто в руках.

— Не может быть! — Чэнь Аюн бросил метлу и подбежал. — Опять волос? — Он встал перед дочерью.

Видя раздражение отца, Цзян Ханьчэн смутился, избегая его пристального взгляда. Он открыл бэнто и протянул его Чэнь Минхуэй: — Смотри, муравей.

— Муравей? — Она взяла бэнто и внимательно осмотрела его. — Где? Где?! Не вижу.

— Он точно был там! — Цзян Ханьчэн наклонился ближе, почти прижавшись к Чэнь Минхуэй, и они вместе стали искать муравья в контейнере с едой.

Муравей давно затерялся среди еды, заполз куда-то в неизвестном направлении. А вот муравей в их сердцах, искра нежных чувств, только начинал шевелиться!

Чэнь Аюн недовольно похлопал Цзян Ханьчэна по голове:

— Парень! А-Хуэй рассказывала, что в прошлый раз ты пришёл жаловаться на волос в бэнто. Я не понимаю, мы очень следим за чистотой, в прошлый раз это была случайность. А теперь ты говоришь, что там муравей. Ты так давно не видел нашу А-Хуэй, и как только пришёл, сразу начал придираться? Ты что, ненавидишь её? После той аварии А-Хуэй тоже очень переживала, чуть с ума не сошла. Ты…

— Папа, зачем ты об этом говоришь?! — остановила его Чэнь Минхуэй.

Чэнь Аюн недовольно посмотрел на дочь: — Я хочу, чтобы он знал, что нам тоже было тяжело! Так и было!

— Ты… ты тогда сильно плакала? — спросил Цзян Ханьчэн.

— Папа, мы хотим поговорить наедине, — Чэнь Минхуэй закрыла бэнто и посмотрела на Цзян Ханьчэна. — Пойдём. — Она отвела Цзян Ханьчэна в подсобку, где хранились продукты.

Цзян Ханьчэн последовал за Чэнь Минхуэй в заставленную коробками комнату. Как только они вошли, Чэнь Минхуэй закрыла дверь.

Услышав щелчок замка, Цзян Ханьчэн занервничал.

Комната была маленькой, заставленной стеллажами, с одним единственным окном. Он и Чэнь Минхуэй стояли в узком проходе между стеллажами.

Они стояли очень близко друг к другу, в душном воздухе чувствовалось тепло их тел.

Цзян Ханьчэн поднял голову. Под тусклой лампочкой виднелся побеленный облупившийся потолок. Он с трудом дышал, спина горела. Он и не подозревал, что такая убогая обстановка может показаться романтичной. Сердце его бешено колотилось, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Ему стало жарко, как будто у него поднялась температура. А когда он с волнением посмотрел в сияющие глаза Чэнь Минхуэй, у него закружилась голова. Напряжение было слишком сильным.

— Мы… что мы здесь делаем? — Он ненавидел себя за то, что каждый раз, разговаривая с Чэнь Минхуэй, он терялся, мямлил, вёл себя совсем не круто. Он пришёл сюда как недовольный клиент, а вдруг превратился в испуганного, смущённого ребёнка.

— Вести переговоры! — ответила она.

В отличие от него, эта женщина, которая украла его сердце, выглядела совершенно спокойной.

Она холодно посмотрела на него:

— Я поняла. В бэнто был муравей, да? И чем я должна тебе это компенсировать?

— Э-э… ну… просто приготовь новый бэнто, — у него не было особых требований, но на этот раз она, похоже, была настроена решительно.

— Как можно? То волос, то муравей — ты столько пережил! Один бэнто — это слишком мало. Я должна как следует компенсировать тебе моральный ущерб.

С этими словами Чэнь Минхуэй сняла резинку с волос и развязала фартук.

Цзян Ханьчэн отступил на шаг. Что… что происходит?

Он растерялся. Чэнь Минхуэй подошла к нему, сокращая расстояние.

Он в панике отступал, пока не упёрся спиной в дверь.

Чэнь Минхуэй прищурилась и, уперев руки в дверь по обе стороны от его головы, зажала высокого мужчину в своих хрупких объятиях.

— Что ты делаешь? — Цзян Ханьчэн был в ловушке. Он увидел, как она достала из заднего кармана джинсов сложенный лист бумаги, резко развернула его и показала ему.

— Это результаты анализа ДНК. Я проверила. Тот волос в бэнто был твоим.

— Ты? Ты сделала анализ ДНК?! — Цзян Ханьчэн покраснел, спина покрылась потом. — Ты ужасная!

Он был так напуган, что Чэнь Минхуэй чуть не расхохоталась.

Сдерживая смех, она ткнула его в лицо результатами анализа:

— А что такого? Сейчас за деньги можно сделать любой анализ. К тому же, как можно быть таким наивным? Ты оклеветал мой магазин. С этими результатами я могу подать на тебя в суд. И ещё кое-что.

Чэнь Минхуэй подняла подбородок, глядя на него сверху вниз.

— Этот муравей… хм, думаю, он тоже из твоего дома. Либо ты говоришь правду, либо увидимся в суде. Я подам на тебя в суд за клевету и нанесение ущерба моей репутации. Интересно, какое наказание за это полагается…

— Всё так серьёзно? Не надо, пожалуйста!