Глава 14 (Часть 1)

В отличие от радостного и взволнованного Аюна, Чэнь Минхуэй вела себя довольно сдержанно. После недавних обвинений Цяо Наин она не решалась проявлять к Цзян Ханьчэну слишком тёплые чувства. К тому же, она не понимала, зачем он пришёл.

— Что-то случилось? — спросила Чэнь Минхуэй, садясь и глядя на него.

«Неужели ей обязательно быть такой холодной?» — с горечью подумал он, чувствуя разочарование. Он заметил, что её лицо было бледным, и она казалась ещё худее, чем раньше. Ему стало её жаль. Неужели её семейная жизнь была несчастливой? Почему она выглядела такой грустной?

— Не рада меня видеть? — не удержавшись, с лёгкой обидой спросил он.

Чэнь Минхуэй поджала губы, помолчала несколько секунд и наконец произнесла: — Я знаю… что ты встречаешься с Цяо Наин. — С чего бы ей радоваться? Радоваться тому, что его чувства к ней угасли?

Цзян Ханьчэн смущённо ответил: — Да, раньше я с ней встречался.

— И что? Зачем пришёл? — Он мог взять и передарить её значок Цяо Наин, и ещё ожидал от неё тёплого приёма? Из-за него Наин обвиняла её во всех смертных грехах. Из-за него Ван Бочэнь так её ненавидел. Какое право Цзян Ханьчэн имел говорить с ней таким разочарованным тоном? Настоящая боль и страдания выпали на её долю.

Цзян Ханьчэн помрачнел и не удержался от колкости: — Ты… сама ведь замужем!

— Замужем?

— И у тебя есть дочь, я же видел.

— У меня дочь? — Чэнь Минхуэй была потрясена. Что он такое несёт?

— У кинотеатра. Я видел, как вы всей семьёй стояли в очереди на фильм. Цяо Наин сказала мне, что ты сейчас счастлива, вышла замуж, родила ребёнка…

Цяо Наин сказала? — Подожди, — у Чэнь Минхуэй закружилась голова. — Цяо Наин сказала, что я замужем? Что у меня есть дочь? — Внезапно Чэнь Минхуэй всё поняла. Цзян Ханьчэн отказался от неё и начал встречаться с Цяо Наин из-за этого… Неужели? Она успокоилась и спросила Цзян Ханьчэна: — Ты начал встречаться с Цяо Наин, потому что я вышла замуж? Ты хотел мне отомстить? Ты всё ещё любишь меня?

«Чёрт возьми, она замужем и ещё смеет спрашивать такое!» — лицо Цзян Ханьчэна горело. Он не хотел признаваться. Эта Чэнь Минхуэй всегда держала его на крючке, и он больше не позволит ей собой манипулировать, не позволит ей прочитать его мысли.

Он отвёл взгляд и открыл крышку бэнто: — Не пойми меня неправильно, я пришёл из-за этого.

— Что с бэнто?

— Там волос, — с нажимом сказал он. — В бэнто, который ты продаёшь, был волос. Я очень зол.

— Волос?! — Как такое возможно?!

— Да, в твоём бэнто был волос. Я пришёл пожаловаться. А ты что подумала? Зачем бы я пришёл к тебе, если ты замужем? Ты что, такая особенная? Я пришёл как покупатель. Я очень недоволен.

Видя его злость, смущение, покрасневшее лицо, Чэнь Минхуэй вдруг увидела знакомого Цзян Ханьчэна, прямого, не умеющего лгать Цзян Ханьчэна. И вдруг её подавленное настроение рассеялось, многое стало понятно.

— В моих бэнто не может быть волос, — со смехом сказала она. — Если хочешь меня увидеть, так и скажи, зачем искать предлоги? — Внезапно вся тяжесть с души Чэнь Минхуэй спала. Она расслабилась, настроение улучшилось, и она снова стала прежней Чэнь Минхуэй, которая любила поддразнивать его. Она с удовольствием наблюдала за его неловкостью.

Он, слегка взволнованный, показал ей волос:

— Смотри, смотри! Вот он, волос! Я чуть его не съел! Я могу на тебя пожаловаться! Раз это благотворительный бэнто, можно готовить как попало? Так небрежно относиться к гигиене?!

Он почти кричал на неё, он даже размахивал этим волосом, но в этом не было ни капли настоящей угрозы. Наоборот, Чэнь Минхуэй стало весело. Он утверждал, что пришёл из-за одного волоса, но по его напряжённому виду Чэнь Минхуэй поняла, что дело не только в волосе.

— Я поняла, — пожала она плечами. — Волос. И что?

Цзян Ханьчэн закинул ногу на ногу, прочистил горло, а потом… хм, ему нужно было подумать.

— И что ты хочешь? — спросила она.

— Ты могла бы говорить повежливее? Я правда могу пожаловаться на этот волос.

— Поэтому я и спрашиваю, чего ты хочешь, — она рассмеялась. — Ну скажи, как мне возместить твой ущерб?

Видя её улыбку, Цзян Ханьчэн опустил голову, сердце его забилось чаще, лицо горело, он нервничал, не зная, куда деть руки. «Ну и ну, столько лет душевных мук, столько переживаний — и как она собирается это компенсировать?»

Цзян Ханьчэн растерялся. Он боялся смотреть на её сияющую улыбку. Он просто хотел найти предлог, чтобы увидеть её, и не думал ни о какой компенсации. Что он мог требовать от замужней женщины? Эх…

— Эй? — Чэнь Минхуэй ждала ответа.

— А? — смутился Цзян Ханьчэн.

— Чего ты хочешь? Денег?

— Тьфу! — За кого он её принимал?

— Что значит «тьфу»?

— Тогда… тогда приготовь мне новый бэнто.

— Сейчас?

— Да, сейчас. — На приготовление бэнто нужно время, и он сможет побыть здесь подольше. Он взял со стола журнал и, листая его, сказал: — Я подожду, готовь скорее. — И, не забыв строго посмотреть на неё, добавил: — И чтобы было вкусно, не халтурь.

— Хорошо, сейчас приготовлю. Выпей пока воды, — Чэнь Минхуэй налила ему воды, а затем с улыбкой направилась к рабочему месту, закатала рукава, открыла холодильник, достала яйца, лук, свинину, ловко взялась за посуду, начала нарезать ингредиенты, мыть овощи, готовить для него.

Улыбка не сходила с её лица. Её сердце, так долго томившееся в печали, наконец прояснилось. Правда заключалась в том… что Цзян Ханьчэн ошибочно принял её за замужнюю женщину с ребёнком. Правда заключалась в том, что, похоже, он переживал за их отношения даже больше, чем она сама.

Чэнь Минхуэй старательно готовила, а Цзян Ханьчэн, прислонившись к дивану, делал вид, что читает журнал, но на самом деле всё время поглядывал на неё.

Всё это казалось сном.

Наблюдать, как она готовит для него, видеть её спину...

Из кастрюли валил пар, сковорода шипела, воздух наполнялся ароматом специй. Он так долго мечтал об этом, представлял себе эту картину счастья: Чэнь Минхуэй, как жена, готовит для него. Он забыл про журнал в руках, смотрел на Чэнь Минхуэй, словно заворожённый, глаза его увлажнились, сердце переполняли эмоции.

Он снова видел ту любимую девочку из детства, свою рассудительную, не по годам развитую подружку. Она стояла на шумном, многолюдном рынке, помогая отцу торговать, рубила мясо, взвешивала его, обслуживала покупателей. Тогда он влюбился в неё. Влюбился в её взрослость и силу духа, в её энергичные движения. Хотя она вела себя очень независимо, он всегда хотел защитить её. И хотя она никогда его об этом не просила, он стремился быть её защитником. Что это за судьба такая? Она вышла замуж, родила ребёнка, а он всё ещё не мог её забыть?

Раз уж он не может её забыть, почему бы им не стать друзьями?