Глава 1. Часть 1

Глубокой осенью стояла ясная и солнечная погода.

Теплые лучи солнца освещали землю, легкий ветерок доносил тонкий аромат цветущих османтусов.

Наньчжуан — отдаленная деревня в Юйчэне.

Нань Сюй сидела на маленькой деревянной скамеечке у ворот своего дома, погруженная в раздумья.

После окончания университета она нашла работу в Шанхае с обычным графиком с девяти до пяти. Ее жизнь была вполне обычной, ни роскошной, ни бедной. Но однажды ночью у нее поднялась высокая температура, и она уснула в больнице. Проснувшись, она обнаружила, что вернулась на двадцать лет назад.

Сейчас 1999 год.

Ей двенадцать, она учится в четвертом классе начальной школы.

— Нини, что с тобой? — спросила пожилая женщина с седыми волосами, выходя из дома позади Нань Сюй. Несмотря на возраст, она выглядела бодрой и энергичной. Подойдя к Нань Сюй, она коснулась ее лба и с беспокойством спросила: — Голова еще болит?

Эта девочка всегда была слаба здоровьем и простужалась при каждой смене сезона.

— …Бабушка, — Нань Сюй подняла голову, ее ясные карие глаза выражали растерянность. — Со мной все в порядке. — Она взяла руку бабушки, убирая ее со своего лба, и на ее губах появилась легкая улыбка.

Нини — ее домашнее имя, так ее называли родные и близкие.

Пожилая женщина — ее бабушка Сунь Хао. В памяти Нань Сюй она умерла более десяти лет назад. Образ бабушки уже начал стираться, и Нань Сюй была очень рада снова увидеть ее.

Но в душе Нань Сюй царила путаница. Как она могла вдруг вернуться в 1999 год? Это что, как в романах — перерождение? А что тогда ее прежняя жизнь?.. От этих мыслей у нее разболелась голова. После долгих размышлений она решила называть свою прошлую жизнь «предыдущей» или «прошлой».

Она никогда не задумывалась, каково это — прожить жизнь заново, но теперь она действительно вернулась в свои двенадцать лет. Хотя прошло уже два дня, все вокруг казалось ей чужим: молодые родители, младший брат… Только при виде бабушки это чувство немного отступало.

Возможно, потому что бабушка любила ее больше всех на свете.

— Хорошо, что все прошло, — сказала Сунь Хао, наклоняясь к внучке. — На улице ветер, пойдем в дом. — Ей было семьдесят два года. У нее было три дочери и два сына, а теперь еще и множество внуков и правнуков. Но только эту внучку она вырастила сама, и любила ее безмерно.

Нань Сюй кивнула и послушно встала, но тут из дома напротив донеслась брань.

В конце девяностых в деревнях чаще всего встречались дома с черепичными крышами и красными кирпичными стенами или обычные одноэтажные домики. Более зажиточные семьи строили вокруг своих домов кирпичные заборы, что придавало им внушительный вид.

Конечно, были и дома из самана, огороженные плетнем.

Дом напротив как раз был таким: саманный, с плетеным забором. Забор был невысоким и редким, поэтому Нань Сюй, стоя у своих ворот, могла видеть, что происходит во дворе соседей.

Подросток стоял на коленях, его худая спина была неестественно прямой. Перед ним стояла седая морщинистая женщина с деревянной палкой в руке. Она замахнулась, собираясь ударить подростка по спине, и продолжала ругаться: — Щенок! Тебя послали пасти овец, а ты вернулся еще до полудня! Зачем ты приперся? Жрать захотел? Мечтай!

Ее хриплый голос, похожий на скрежет сломанной трещотки, резал слух. Нань Сюй нахмурилась.

Палка опустилась на спину, тело подростка дрогнуло, но он не издал ни звука.

Женщина, казалось, еще больше разозлилась, увидев, что подросток никак не реагирует. — Упрямый, да? Или решил мне назло делать? Заслужил хорошей взбучки! Бессовестный, как твоя мать! — Ее муж умер рано, и она одна вырастила троих детей. Кто бы мог подумать, что ее младшая дочь, Нань Чунь, окажется такой беспутной. Мало того, что беспутная, так еще и бессовестная — бросила своего незаконнорожденного ребенка и ушла. Ее сыновья, Нань Фугуй и Нань Фуцай, после женитьбы отделились и жили своими семьями. А ей, старухе, вместо заслуженного отдыха приходилось горбатиться, чтобы прокормить этого щенка.

Чем больше она думала об этом, тем сильнее злилась, и тем тяжелее становились ее удары. Палка беспорядочно опускалась на тело подростка, а она продолжала кричать: — Щенок, как ты смеешь меня не слушаться?! Да ты совсем страх потерял!

Удары палкой по костям — это очень больно.

Нань Сюй испугалась и невольно сжала руки. Ей казалось, что она чувствует эту боль каждой клеточкой своего тела.

— Бабушка… — Нань Сюй взяла Сунь Хао за руку и тихо сказала: — Если она будет так бить, она его убьет. — Сунь Хао поняла, что имеет в виду внучка, но покачала головой. — Мы чужие люди, не стоит вмешиваться в чужие дела. — Они жили в одной деревне много лет, были соседями, хорошо знали друг друга, и поэтому тем более не могли вмешиваться.

Женщина, которая била подростка палкой, была Ло Хуа, бабушка мальчика по материнской линии. Подростка звали Лу Юцин. Он был незаконнорожденным сыном Нань Чунь, младшей дочери Ло Хуа. Из-за этого на всю семью Ло Хуа смотрели косо. Нань Чунь настояла на том, чтобы родить ребенка, даже имя ему заранее придумала. Она говорила, что как только родит, ее заберет один человек, и она будет жить как госпожа.

Но Лу Юцин рос, а Нань Чунь так и не стала госпожой. Когда Лу Юцину исполнилось три года, она, потеряв надежду, снова уехала на заработки. С тех пор прошло много лет, и она больше не возвращалась. Лу Юцина воспитывала Ло Хуа. Она была суровой и властной женщиной, в молодости слыла забиякой. Ло Хуа винила младшую дочь в том, что та опозорила ее перед всей деревней, и часто срывала злость на Лу Юцине, обращаясь с ним как с животным.