Глава 6 (Часть 1)

Глаза головы, конечно же, были плотно закрыты. Неизвестно, варили ли ее — щеки и лоб были слегка покрасневшими, а бледный цвет губ почти сливался с ними, делая их трудноразличимыми.

Волосы на голове были длинными. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что они крашеные. Сейчас же с них стекала вода, и от них исходил стойкий запах томатного супа с яйцом. В мягких прядях запутались кусочки яиц и кинзы.

Сюй Юань не стал поднимать голову и внимательно ее рассматривать, хотя очень хотел. Ему нужно было учитывать состояние окружающих студентов, которые были напуганы до смерти. Он просто убрал голову и стал проверять другие котлы на наличие других частей тела, но ничего не нашел.

С момента падения Линь Цзе и начала суматохи прошел почти час. В семь вечера у многих студентов были занятия, но в сложившейся ситуации об учебе не могло быть и речи.

Столовая была двухэтажной, и, поскольку нельзя было с уверенностью сказать, покинул ли ее тот, кто избавился от тела, работники столовой после вызова полиции заблокировали оба входа, задержав множество студентов.

Полиция оцепила место вокруг котла с супом. Услышав о случившемся, прибежал ректор. Цяо Юань, оставив разговор с Сюань Цзюэ и У Циньяном, пошел докладывать ему о ситуации.

Мало кто из присутствующих студентов осмеливался смотреть на голову. Сюй Юань и не надеялся сразу получить здесь какие-либо зацепки, связанные с женской головой. Он размышлял, не стоит ли забрать весь котел с томатным супом с яйцом.

Кухню на первом этаже столовой тщательно обыскали, но ничего подозрительного не обнаружили.

Студенты не могли вечно оставаться в столовой. Нескольких студентов, которые находились рядом с котлом и видели голову вблизи, попросили остаться, остальные же, после регистрации, постепенно покинули столовую. Посторонним разрешили уйти только после проверки документов.

Перед этим ректор, конечно же, успокоил студентов, сказав что-то вроде: «Не волнуйтесь, полиция обязательно быстро раскроет это дело».

У Циньян впервые столкнулся с чем-то подобным. Хотя истории о преступлениях в университете были ему знакомы из красочных сказок на ночь, сейчас он невольно переключил внимание на допрос, который проходил рядом.

Показания собравшихся студентов были практически одинаковыми: они видели, как кто-то упал, потом кто-то заподозрил неладное, предположив, что в котле с супом что-то есть, и они решили проверить половником. В итоге выловили голову.

У Циньян тоже это видел, и, если бы его спросили, он бы сказал то же самое.

А вот с Линь Цзе явно было что-то не так. Он всё время смотрел в пол, не говоря ни слова. Лицо его стало еще хуже, чем раньше, он шатался, словно вот-вот упадет в обморок. Полицейские, успокаивая его, пытались выяснить, что произошло.

У Циньяну показалось, что Линь Цзе не просто напуган, или, вернее, он боялся не только самого происшествия. Похоже, помимо внезапно появившейся в котле с супом головы, он боялся еще чего-то, но не говорил об этом.

У Циньян невольно бросил на него еще несколько взглядов. Линь Цзе, почувствовав на себе его взгляд, отвел глаза, словно обжегшись. У Циньян решил, что навязывается, и, отвернувшись, увидел, что Сюань Цзюэ тоже только что перестал смотреть на Линь Цзе, и на его лице было задумчивое выражение.

— Брат, этот Линь Цзе… — тихо начал У Циньян.

Сюань Цзюэ покачал головой, показывая, чтобы он молчал. В этот момент Линь Цзе уже начал запинаясь рассказывать полицейскому о том, что произошло. О том, что У Циньян брал у него карту, он упомянул лишь вскользь.

Только сейчас Линь Цзе поднял голову и взглянул на У Циньяна и Сюань Цзюэ, но тут же снова опустил ее и продолжил:

— Я набрал себе еды… увидел бесплатный суп, подумал, что неплохо бы… и решил налить себе миску. Помешал половником пару раз и почувствовал, что в супе что-то есть. Захотел посмотреть, что это, и кто бы мог подумать… кто бы мог подумать, что выловлю… это…

Полицейский, записывавший показания, похлопал его по плечу, предлагая успокоиться.

Линь Цзе сглотнул и продолжил:

— Тогда я… я… подумал, что мне показалось. В общем, сам не знаю как, но я потерял равновесие, половник выпал из рук и упал обратно в котел, еда рассыпалась… Потом кто-то подошел, чтобы помочь мне встать. Я не знал, стоит ли говорить, да и кто бы мне поверил? А потом какой-то парень подбежал и спросил меня, есть ли что-то в супе. Я подумал, откуда он знает? А вдруг это он туда положил? А что, если я узнал об этом, и он решил убить меня, чтобы замести следы? И я… Потом кто-то снова полез в котел… — Сказав это, он указал на Сюань Цзюэ, давая понять, что тот самый «парень» — это он.

Полицейскому, который допрашивал Линь Цзе, было около двадцати лет. У него была короткая стрижка «ежик», высокое телосложение, грубые черты лица. Брови придавали ему вид бандита, с оттенком высокомерия. Он проследил за жестом Линь Цзе и нахмурился, потеряв всё терпение и спокойствие, с которыми только что успокаивал его.

У Циньян увидел, как он встал, сделал широкий шаг своими длинными ногами и, казалось, в один миг оказался перед ними с Сюань Цзюэ. Брови полицейского сошлись на переносице, на лице было выражение крайнего недовольства. Он мрачно спросил:

— Цинь Цзюэ?

Цинь Цзюэ — это имя, которое Сюань Цзюэ использовал при общении с посторонними. Людей с фамилией Сюань было не так много, и Сюань Цзюэ не хотел выделяться в этом плане. Он был сыном Цинь Чжи, поэтому, конечно, взял его фамилию. В удостоверении личности тоже было указано имя Цинь Цзюэ. А его настоящее имя обычно использовали только члены семьи и те, кто знал о его происхождении, например, Сюй Юань и Цяо Юань.

Сюань Цзюэ спокойно посмотрел на лицо полицейского и невозмутимо произнес:

— Пинфань.

Пинфань — так звали этого полицейского, одного из ключевых сотрудников Первой группы. Он был сиротой, в десять лет его усыновила пара военных. В восемнадцать лет, окончив школу, он пошел в армию, а после демобилизации попал в полицию, а затем перевелся в Первую группу по тяжким преступлениям.

Сюань Цзюэ из-за Сяо Юньхэ часто бывал в полицейском управлении. Сюй Юань и Цяо Юань всё еще работали там, так что, естественно, они были близки.

Цяо Юань был начальником Первой группы, и некоторые детали дел он никогда не скрывал от семьи Цинь Чжи и Сяо Юньхэ. Иначе Цинь Яо не смогла бы писать романы, основываясь на материалах из полиции. К тому же, Цинь Чжи мог оказать немалую помощь, и было бы слишком расточительно не привлекать таких родственников в качестве поддержки.

Строгая армейская жизнь воспитала в Пинфане педантичный характер. Беда была лишь в том, что Пинфань считал, что поступок Цяо Юаня, который раскрывал детали дела посторонним, нарушал правила. Он даже специально ходил в кабинет начальника управления, чтобы сообщить об этой проблеме, чем вызвал у Сяо Юньхэ, занимавшего тогда пост начальника полиции, лишь улыбку.

Если подумать, полицейское управление хоть и не принадлежало ему, но было почти как его собственное. Он мог лишь с серьезным видом напомнить Цяо Юаню о необходимости соблюдать дисциплину, чтобы Пинфань не потерял лицо.

Пинфань затаил обиду, ему очень не нравился этот, казалось бы, корыстный поступок Сяо Юньхэ. В глубине души он считал это предвестником коррупции и мечтал найти какие-нибудь веские доказательства, чтобы сместить начальника управления Сяо. Но после долгих наблюдений, не найдя никаких улик, офицер Пинфань был вынужден временно затаиться. Однако в глубине души он всё еще чувствовал себя полицейским под прикрытием, проникшим во вражеское логово, постоянно окруженным опасностями.