Глава 16

Глава 16

Выплеснув на одном дыхании все свои эмоции и мысли, Цзыцзинь поняла, что была слишком возбуждена и наговорила лишнего. Помолчав некоторое время, она смущённо пробормотала:

— Эм.

Ей стало намного легче после того, как она выговорилась, но она снова опозорилась. Интересно, что теперь о ней подумает Цзинши?

— У каждого свои привычки в общении. Ты не можешь требовать, чтобы Сюй Аньи была такой же, как ты, даже если вы родные сёстры. Однако… — сказав это, он вдруг посмотрел на неё и замолчал.

Цзыцзинь, ожидавшая продолжения от своей «душевной подруги», спросила:

— Однако что?

— Вытри глаза, они покраснели. Что обо мне подумают посторонние? Что я довёз тебя до дома и по дороге довёл до слёз? — Фан Цзинши с улыбкой протянул ей салфетку.

— Ты…! — Цзыцзинь, рассердившись от смущения, выхватила салфетку и, отвернувшись, осторожно вытерла глаза. Ей тоже нужно было следить за своим имиджем.

— Ты, наверное, думаешь, что я притворяюсь, что виноватый первым жалуется, устраиваю скандал без причины, наговорила кучу всего и сама же расплакалась от злости, какая я бесполезная? Да, я такая, мне никогда не сравниться с ней. Сюй Аньи так бы не поступила. С тех пор как она пошла в начальную школу, я ни разу не видела, чтобы она плакала, — с отчаянием проговорила она. Но, дойдя до конца, снова упомянула Сюй Аньи. Ей казалось, что она никогда не вырвется из этого круга.

— Она не плачет, а ты плачешь? Думаю, в этом ты её превосходишь. Плачущему ребёнку достаётся молоко, — Фан Цзинши задумчиво произнёс эти слова.

— Хех, есть такая поговорка, но мне не нужно никакое «молоко», — Цзыцзинь всегда плакала, когда хотела плакать, и смеялась, когда хотела смеяться. А вот Сюй Аньи… с начальной школы она не видела её слёз. Что касается смеха, то казалось, что она улыбается каждый день.

— А твой отец не в счёт? — видя, что Цзыцзинь о чём-то задумалась, Фан Цзинши не удержался и тихо спросил.

— В счёт, но мне его не заполучить. Моему отцу всегда больше нравилась послушная дочь, а я никогда не смогу быть послушной в его глазах. Ничего не поделаешь, — Цзыцзинь без колебаний согласилась со словами Фан Цзинши, нарочито безразлично пожав плечами, а затем окончательно замолчала.

Видя подавленное состояние Цзыцзинь, даже не будь Фан Цзинши таким проницательным человеком, а обычным наблюдателем, он бы понял кое-что из только что увиденного и услышанного.

— Не похоже, чтобы твой отец не обращал внимания на плачущего ребёнка. Но раз ты знаешь, какой тип ему больше нравится, почему бы не научиться?

Едва задав этот вопрос, он, не дожидаясь ответа Цзыцзинь, вдруг улыбнулся и небрежно добавил:

— Забыл про твой скверный характер. Но вы с Аньи действительно не очень похожи. Вы точно родные сёстры?

Эти слова Фан Цзинши… были совсем на него не похожи. Цзыцзинь очнулась от своих воспоминаний и удивлённо посмотрела на него. Его лицо по-прежнему выражало мягкость и ясность. Помолчав, она закатила глаза.

— Да, самые настоящие. Не просто родные, а близнецы.

«Если ты не производитель, не стоит так легко говорить „гарантия подлинности“, а то вдруг окажется подделкой, где ты будешь её менять?»

Сказав это, она снова помрачнела.

— Если бы не двойня, при тогдашнем уровне медицины, возможно, она бы не умерла при родах…

Если бы она была жива, если бы мама была жива, что бы она сказала, увидев, какими стали её дочери? Каждый раз, думая об этом, она старалась не обращать внимания на эти почти ежедневные «Расёмоны» в отношениях с Сюй Аньи, списывая всё на свои домыслы. Но каждый раз она оказывалась невинной жертвой, и каждый раз в этом фигурировала сестра. Она боялась копать глубже.

Например, тот самый громкий скандал с «выкидышем». Даже если Сюй Аньи хотела отвезти её в больницу, она могла бы сделать это тайно. Даже если Сюй Аньи не могла справиться одна, она могла бы найти несколько надёжных людей. С её-то коммуникабельностью, позволяющей подружиться даже с гориллами в Африке, она вполне могла бы заставить её друзей молчать с самого начала.

Почему же почти все узнали, что её отправили в больницу по непонятной причине? В итоге слухи разрослись до «выкидыша» и вызвали такой резонанс?

А в последний раз, казалось, у неё увели парня. Но почему потом всё обернулось так, что Сюй Аньи стала образцом благородной и великодушной законной жены, а она — типичной коварной разлучницей, с которой можно поиграть, но для серьёзных отношений, конечно же, выберут «жену»?

Почему её друзья распространяли такие слухи? Даже если Сюй Аньи не могла контролировать мысли и поступки своих друзей, но… почему у её друзей вообще возникли такие мысли?

Столько всего… Столько конфликтов было между ней и Сюй Аньи. Она боялась снова погружаться в эти мысли. Они были сёстрами, рождёнными одной матерью, провели десять месяцев в одном животе. Она могла выбрать только нынешний способ существования — это казалось ей лучшим способом избежать дальнейшего ухудшения их отношений!

Но каждый раз при встрече с ней эмоции выходили из-под контроля, хотя она этого не хотела!

Но если бы мама была жива, она бы не позволила ей оказаться в таком унизительном положении, верно?

Фан Цзинши смотрел на подавленную Цзыцзинь. Он не ожидал, что его небрежное замечание так её расстроит.

— Укажи дорогу, я отвезу тебя домой. Ты…

Казалось, он не договорил, но Цзыцзинь не стала уточнять. Она улыбнулась.

— Я сейчас живу в маленькой квартире недалеко от музыкального магазина. Хоть она и маленькая, но намного лучше, чем та вилла. О, ты ведь не знаешь, после окончания университета я открыла музыкальный магазин. Могу каждый день заниматься тем, что мне нравится…

Неизвестно почему, но рядом с Фан Цзинши ей легко становилось спокойнее. Она быстро пришла в себя и непринуждённо болтала с ним обо всём.

…

— Поднимешься? Ты же говорил, что зайдёшь ко мне в гости? — рядом с Фан Цзинши время для Цзыцзинь летело незаметно. Едва она успела показать дорогу, толком не поговорив, как они уже подъехали к её дому. А Фан Цзинши и не думал выходить из машины.

— Ты же понимаешь, что я не собирался заходить в гости? — Фан Цзинши улыбнулся Цзыцзинь, а затем серьёзно добавил: — Ты одинокая девушка, живёшь одна. Не стоит так легко приглашать мужчин подняться к тебе.

Цзыцзинь не могла поверить своим ушам. Она смотрела на Фан Цзинши, не зная, как реагировать на эти слова.

Был момент, когда она всерьёз сомневалась, не влюбилась ли она в Фан Цзинши, и не стоит ли ей начать его добиваться. В конце концов, она убедилась, что это не так. Одной из важных причин было то, что Фан Цзинши был слишком благородным и безупречным. Ей было трудно представить, как можно встречаться с таким человеком. Каким он будет, если влюбится?

Она не могла этого представить и боялась, что он перестанет быть таким, какой он есть.

Если Фан Цзинши не изменится, как они смогут вести себя как парень и девушка? Она никак не могла вообразить эту сцену.

А если Фан Цзинши изменится, останется ли он тем, кто ей нравится?

Она не решалась рисковать, боясь всё разрушить, боясь, что вместо любви возникнет вражда. Варианта «если не любовники, то друзья» в её словаре не существовало.

Поэтому Цзыцзинь, хорошо понимая свои потребности, очень разумно решила сохранять дистанцию, никогда не переходя черту дружбы. Фан Цзинши мог быть для неё хорошим учителем и полезным другом, «душевной подругой». Он ей нравился, она ему доверяла и чувствовала близость, но эта симпатия была сродни той, что она испытывала к некоторым айдолам, от которых фанатки «хотели родить детей». Разве можно всерьёз об этом думать?

Лучше сохранить красоту на расстоянии, пусть он останется вне романтических отношений.

И вот теперь этот человек предостерегал её от приглашения мужчин в дом. Неужели она производила впечатление такой легкомысленной? Кроме её родного отца, ни один мужчина не переступал порог её комнаты. А после переезда даже комар мужского пола не мог залететь в её гостиную.

Спустя мгновение она вдруг улыбнулась самой своей красивой и яркой улыбкой. В её глазах плясали лукавые искорки. Она наклонилась к нему, затем быстро отстранилась, выскочила из машины, не глядя на реакцию Фан Цзинши.

Наклонившись, она сказала одну фразу:

— Я никогда не считала тебя мужчиной!

Долг платежом красен. Он всегда намеренно её «злил», и сегодня она вернула ему должок. А как понимать эту фразу — пусть решает сам Фан Цзинши.

Фан Цзинши действительно на мгновение опешил. А когда пришёл в себя, Цзыцзинь уже взбежала по лестнице. Он не смог сдержать усмешки.

— Ну и ну…

Только неизвестно почему, он подумал о Су Цзя. Он знал этого человека как облупленного. Вспомнить хотя бы, как мягко он улыбался, когда у него внезапно появился сводный брат-бастард. Даже они, его друзья, подумали, что он действительно получил достаточную выгоду и смирился поневоле. Но что было потом…

Как такой человек, как Цзыцзинь, вообще мог связаться с Су Цзя?