По дороге обратно Се Яолань зашла в торговую лавку секты и купила несколько талисманов и пилюль. На всякую мелочь ушло немало духовных камней. Увидев выставленный на продажу талисман пяти громов среднего ранга, она поколебалась, но все же отказалась от покупки, решив приберечь оставшиеся духовные камни для восполнения духовной силы во время испытания в иллюзорном мире.
Мэнмэн презрительно фыркнул на ее бедность:
— Даже те бродячие культиваторы из мира смертных богаче тебя.
Се Яолань беспомощно вздохнула:
— Раньше я не была такой бедной. Когда я наткнулась на ту пещеру Чань-практика под Хребтом Инжи, помимо техник и методов совершенствования, я собрала там более десяти тысяч духовных камней высшего сорта.
— А?
— Позже, когда ты родился, небеса покрылись тяжелыми облаками скорби. Та Небесная скорбь была страшнее той, что я пережила при первом формировании Золотого Ядра, — Се Яолань покачала головой, словно не желая вспоминать. — Все артефакты и духовные камни, что я собирала сотни лет, были уничтожены дочиста. В конце концов, когда уже ничего не оставалось, мне пришлось самой выдержать один удар.
Мэнмэн высунул голову из-за ее ворота, взглянул на нее, тихо хмыкнул и больше ничего не сказал.
Вернувшись в свою пещеру, Се Яолань достала посох «Уничтожение Переправы». Она проколола палец и капнула эссенцией крови на посох, чтобы он признал ее хозяйкой. Посох на мгновение задрожал, а затем успокоился. Се Яолань влила в него духовную силу, и золотой лотос на навершии засветился ярче.
Держа посох в руке, Се Яолань ощутила странное чувство. За сотни лет, прошедшие с тех пор, как она перешла со стадии Основания на стадию Золотого Ядра, а затем, после мучительного повторного совершенствования, снова сформировала Ядро, она использовала больше дюжины артефактов. Каждый раз, когда артефакт признавал ее хозяйкой, она смутно ощущала радость и восторг сокровища, вновь увидевшего свет, а также его привязанность к хозяину.
Но от посоха «Уничтожение Переправы» она не чувствовала ни малейших эмоций. Однако, судя по его рангу, он не походил на неодушевленный предмет.
Се Яолань пока отбросила сомнения и махнула рукой в сторону дремлющего Мэнмэна:
— Мэнмэн, дай-ка я стукну по тебе разок, проверю силу.
Мэнмэн прищурил свои серебристые глаза феникса, взглянул на нее и снова закрыл их, лениво меняя позу:
— Стукай. Только не сломай свою жалкую сосульку.
Ощутив лишь легкое дуновение ветерка, которое и за щекотку не сошло бы, Мэнмэн открыл глаза и потянулся:
— Уже стукнула?
Се Яолань молча пошла в комнату собирать вещи.
Мэнмэн подумал, что она расстроилась, и решил из доброты душевной ее утешить:
— Не стоит так переживать. Артефакты низших миров, какой бы силой они ни обладали, не могут бросить вызов величию высших миров, перепрыгнув через ранги. Хоть я еще и мал, но все-таки я… — Он задрал хвост и по привычке потерся о подол ее платья, собираясь поточить когти, но вдруг обнаружил, что точить-то нечем — когти были гладко обрезаны.
— Ты обрезала мне когти, черт возьми!!!
— Сила неплохая, — Се Яолань была довольна посохом «Уничтожение Переправы». — Посох Бицюань даже твою шерсть разрезать не мог.
Наконец-то «Уничтожение Переправы», подобно другим артефактам, позволил ей ощутить свои эмоции. Она даже смогла услышать, как он гулким голосом злобно прорычал:
— Я, блин, не кусачки для когтей!
Рано утром Се Яолань ждала у ворот Горы Цинъюй. Вскоре подошли Циюнь и Цинь Цзи. Обменявшись приветствиями, они стали ждать еще одного человека.
— Это А Фэй? — спросила Се Яолань.
Лицо Циюня стало холодным:
— А Фэй провинилась. Я отправил ее в наказание на заднюю гору кормить Краснолицего горного духа Старейшины.
— А Фэй еще молода, неизбежно бывает своевольна. Краснолицый горный дух по натуре свиреп, а А Фэй всего лишь девушка…
Циюнь прервал Се Яолань, не дав ей договорить:
— Яолань! Не нужно просить за нее. У меня есть свои причины так поступать.
Выражение лица Цинь Цзи помрачнело.
— Да, — Се Яолань оставалось только согласиться и больше не заступаться.
А Фэй была той самой девочкой, которую Се Яолань когда-то привела от Пруда Сюаньцин. В то время наставник был в уединении, поэтому А Фэй выросла под ее опекой. Первым ее словом было обращение к ней «А Цзы» (старшая сестра). Се Яолань радовалась больше всех, наблюдая, как из маленького неуклюжего комочка плоти вырастает стройная и изящная девушка.
Однако позже, неизвестно по какой причине, А Фэй стала все больше отдаляться от нее, намеренно соперничая за ресурсы для совершенствования, за внимание Цинь Цзи и наставника. Чем больше Се Яолань уступала, тем яростнее А Фэй добивалась своего. Но даже когда Се Яолань отдавала ей все, чего та хотела, А Фэй все равно не показывала ей доброго лица.
В конце концов Се Яолань, крайне раздосадованная, ушла в уединение и вышла только перед битвой на Хребте Инжи по зову наставника. Но А Фэй, к ее удивлению, стала вести себя еще хуже, а во время битвы на Хребте Инжи и вовсе…
Се Яолань тряхнула головой, не желая продолжать эти мысли.
В этот момент воздух перед ними исказился, и из пустоты вышел человек. Он был одет в зеленое даосское одеяние, волосы собраны в высокий пучок и скреплены нефритовой короной. Увидев группу Се Яолань, он улыбнулся, приподняв уголки губ.
Совершенствующиеся по своей природе превосходят мирское, и от них так или иначе исходит аура отрешенности и неземной чистоты. Но этот человек выглядел особенно чистым и ясным, словно никогда не касался пыли.
Циюнь представил его:
— А Цзи, Яолань, это ваш младший дядя (шишу) Су Вэй.
Се Яолань осенило. Последний ученик Старейшины Горы Цинъюй. Когда-то Старейшина принес извне младенца, сказав, что это потомок старого знакомого, и взял его в ученики. Тот почти все время совершенствовался на Пике Слушания Волн у Старейшины, не участвуя ни в каких делах секты, и мало кто его видел.
Се Яолань знала о нем еще по одной причине: ее наставник Циюнь, по слухам, именно после первой встречи с этим младшим братом увлекся коллекционированием младенцев и с удовольствием занимался их воспитанием.
Се Яолань и Цинь Цзи вместе поклонились:
— Приветствуем младшего дядю.
— Не нужно таких церемоний, — сказал Су Вэй. Он помог подняться Цинь Цзи, а затем сделал поддерживающий жест в сторону Се Яолань. Она тут же почувствовала, как мягкая теплая аура помогла ей выпрямиться. — Яолань уже так выросла. Я держал тебя на руках, когда ты была маленькой. — Едва он произнес это, как, видимо, осознав некоторую неловкость своих слов, слегка покраснел и добавил: — Ты тогда была совсем крошечной…
Се Яолань совершенно не помнила, чтобы видела этого младшего дядю, и с мольбой посмотрела на Циюня.
Циюнь кашлянул:
— Раньше у наставника было много дел в секте, а твой старший брат умел только в грязи возиться. Так что да, это твой младший дядя кормил тебя молоком. Но ты тогда была очень маленькой, неудивительно, что не помнишь.
Цинь Цзи, которого во внешнем мире называли поразительно одаренным гением, выглядел особенно удрученным после слов «умел только в грязи возиться».
А Се Яолань, которая благодаря Чань-практикам едва достигла состояния спокойствия, подобного неподвижной воде, чуть не пошатнулась под тяжестью фразы «младший дядя кормил тебя молоком».
Наставник, когда же вы избавитесь от своих дурных шуточек!
Су Вэй, естественно, заметил, что она его не узнает. Он опустил глаза, и его черные густые ресницы отбросили легкую тень на веки. Вид у него был немного обиженный.
— У меня плохая память, — объяснила Се Яолань. Это была чистая правда, ее память действительно была ужасной, к тому же она мастерски владела искусством выборочного забывания.
Те, кто ее знал, более-менее были в курсе, но для него это, вероятно, прозвучало как отговорка. Су Вэй так и не поднял опущенных ресниц.
Четверо прекратили пустые разговоры и приготовились лететь в Южное море на мечах. Летающий меч Се Яолань был разбит вдребезги еще в битве на Хребте Инжи, поэтому она, после долгих уговоров, забралась на меч Циюня, села, скрестив ноги, и снова погрузилась в свои мысли.
Полмесяца пути пролетели быстро. В одно утро группа Се Яолань увидела земли секты Врат Чудесного Звука. Глава Врат Чудесного Звука уже ждала их там. Это была женщина, выглядевшая лет на двадцать восемь-двадцать девять. Следы использования Жемчужины сохранения облика были очевидны, так что на самом деле она была старше. На ней была легкая шелковая накидка, ее фигура была изящной, а прекрасные глаза сияли, выражая то ли чувства, то ли бесстрастие.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|