Глава 3. Общежитие чжицин

Глава 3. Общежитие чжицин

Трое внезапно появившихся в горах мужчин были одеты как бойцы полевых войск. Высокие, длинноногие, с закрытыми лицами, самый низкий из них был ростом не меньше метра восьмидесяти. Облегающий темно-зеленый камуфляж подчеркивал их крепкое телосложение. В касках были воткнуты зеленые ветки. Единственное, что было видно — глаза, веки которых были густо намазаны черно-зеленой краской. Стоило им припасть к траве у ног, как они тут же идеально сливались с окружением.

— Жареная курица!

— Отлично, товарищ Чэн! Эти засранцы, вместо того чтобы нормально отрабатывать бой, пробрались сюда полакомиться!

Один из них вытянул шею и жадно втянул воздух два раза. Говорил он с пекинским акцентом, при этом винтовка Тип 64 по-прежнему настороженно лежала у него на груди.

— У тебя собачий нюх, что ли?

— Да иди ты! Ты что несешь, сравниваешь меня с собакой? Мой нюх получше собачьего будет!

Он уже неделю питался дикими ягодами и кореньями, мясо ему даже во сне снилось. А эти засранцы умеют наслаждаться жизнью, уже и дичью лакомятся!

Их отправили из столицы сюда на учения не для того, чтобы они наслаждались жизнью! А чтобы закалялись! Чтобы терпели лишения и трудности! Эти щенки мало того, что едят мясо, так еще и втихаря, в одиночку.

— Это не наши сделали.

Фу Чэнъюй, до этого молчавший, подал голос. Он сделал широкий шаг и прошелся вдоль родника.

Если бы Цзян Янь еще не ушла, она бы сразу поняла, что он прошел точно по ее следам. Затем он одной рукой взялся за приклад и указал стволом на то место, где Цзян Янь закопала куриные кости.

— Копайте.

Двое рядом тут же вытащили саперные лопатки, висевшие на поясе сзади, и принялись копать. После пары взмахов лопатой они почувствовали запах.

— И здесь тоже.

Фу Чэнъюй указал на другое место.

Мужчины действовали очень быстро. Через мгновение все улики, закопанные Цзян Янь, были извлечены. Глиняная корка с «курицы нищего» была разбита. Все было аккуратно разложено на земле, словно по списку.

— Подстрелили двух фазанов, одного зажарили и съели, второго оставили. Вот это да, еще теплая! Видимо, оставили на ужин! Жители деревни Пинъяоцунь довольно смелые!

— Не обязательно из Пинъяоцунь. Кто станет охотиться так близко к деревне? Такой же недоумок, как ты?

— Чжоу И, кого это ты назвал недоумком?

— Кто отзывается, того и назвал!

Фу Чэнъюй посмотрел на небо и прервал их перепалку.

— Хватит. Раз дело раскрыто, приведите место в первоначальный вид.

— Товарищ Чэн, сейчас жарко, курица долго не пролежит. Этот человек наверняка вернется вечером. Может, устроим засаду?

— Не нужно. Сначала закончим учения. Эту часть гор включим в маршрут ежедневного патрулирования. Патрулировать будут только наши люди. Все, отступаем!

Этот человек был осторожен, смел и обладал сильным чутьем контрразведки. Нельзя было исключать, что у него есть и другие опасные методы. Время и место его появления были слишком подозрительными. Фу Чэнъюй подозревал, что он может быть связан с недавним делом о межпровинциальном браконьерстве, на которое обратило внимание начальство.

— Есть! Хе-хе, товарищ Чэн, раз дело раскрыто, то эти улики я возьму на хранение!

— Ты хочешь сохранить их у себя в животе! Черт, Дин Чжибинь, поделись со мной!

*

А в это время «довольно смелая» и «недоумок» Цзян Янь уже подходила к общежитию чжицин.

Все утро люди работали под палящим солнцем. К полудню стало так душно, что даже обувь носить было невозможно. Мужчины-чжицин у входа в общежитие поснимали рабочие ботинки и стояли босиком на стельках. Кто сидел на корточках, кто просто сидел, держа в руках миски и хлебая кукурузную кашу. Они ничем не отличались от местных деревенских мужиков, и в них уже не было и следа того приличного вида, который они имели в городе.

Общежития для мужчин и женщин в деревне Пинъяоцунь были раздельные, расположенные друг напротив друга через деревенскую дорогу шириной с воловью повозку. Ворот ни у одного из дворов не было, а стены были высотой всего лишь по пояс человеку — могли защитить разве что от порядочных людей, но не от негодяев. Было прекрасно видно, что происходит во дворе напротив. Но, по крайней мере, это были два отдельных дома с отдельными кухнями и туалетами, что было уже намного лучше, чем в других местах.

Именно из-за бедности деревни Пинъяоцунь и того, что в голодные годы умерло много людей, освободилось немало старых домов. Их немного подремонтировали, и в них можно было жить, хотя условия были не очень хорошими.

— Смотрите, Цзян Янь!

Кто-то тихо воскликнул. Остальные, глядя на деревенскую дорогу, торопливо натянули обувь.

Пока они обувались, Цзян Янь подошла ближе.

Она была одета в обычную темно-синюю короткую куртку и длинные брюки. В одной руке несла мотыгу, в другой — соломенную шляпу. Волосы были просто собраны наверх, открывая тонкую белую шею. Под солнцем ее красивое лицо казалось ослепительно белым. Фигура у нее тоже была хороша: пышная грудь так и выпирала из-под свободной куртки.

Летний ветер, несущий жар, обрисовывал под свободной одеждой тонкую талию, которую можно было обхватить одной ладонью, и пышные бедра.

Проходя мимо них, она даже не взглянула в их сторону, словно совершенно не замечала их и не обращала внимания на их взгляды. Не сворачивая, она вошла во двор женского общежития.

А вот подглядывавшие мужчины-чжицин покраснели до ушей.

Те, кто был поскромнее, прикрыли лица пустыми мисками и, делая вид, что допивают кашу, украдкой бросали на нее взгляды.

Только когда она окончательно скрылась в доме, мужчины, толпившиеся у входа и смотревшие в ту сторону, пришли в себя.

— Цзян Янь действительно красива…

Кто-то вздохнул, и остальные согласно закивали, как цыплята, клюющие зерно.

— Эй, вы заметили? Цзян Янь сегодня как будто немного другая.

Один из парней, только что не сводивший глаз со спины Цзян Янь, смущенно почесал щеку.

И правда. Раньше Цзян Янь всегда ходила, опустив голову и ссутулившись, стараясь сжаться, как перепелка. Увидев людей, она обходила их стороной. Когда это она проходила под взглядами стольких мужчин, да еще и шла… шла так соблазнительно…

Лица нескольких парней покраснели еще больше.

На самом деле, они почти не разговаривали с Цзян Янь. Она, кроме как на работу, почти не выходила из общежития, и встретить ее можно было редко. Но в деревне ее знали почти все. Не только потому, что она была самой красивой, но и благодаря тем слухам, что ходили о ней.

Говорили, что она по натуре распутная и никому не отказывает, поэтому у нее такое соблазнительное тело, специально созданное для того, чтобы соблазнять мужчин.

Они слышали и более грязные слова, и не знали, правда это или нет.

— Да, она немного изменилась. Мне кажется, стала увереннее в себе, и от этого еще красивее. Неужели она перестала притворяться?

— А как вы думаете, слухи о ней правдивы?

— А важно ли, правда это или ложь? Когда ты начинаешь сомневаться в порядочности девушки в отношениях с мужчинами, ты уже вешаешь на нее ярлык. Жаль, Цзян Янь — самая красивая девушка-товарищ, которую я видел.

Если бы не ее плохая репутация, она наверняка была бы очень популярна. Один из парней, не веривший слухам, почувствовал сожаление.

— И что в ней красивого?

В атмосфере бурлящих гормонов внезапно раздался холодный, не вписывающийся в общий настрой голос.

Все обернулись на звук с выражением недоверия на лицах:

— Да в ней все красиво! Янь Юньян, ты что, слепой? Еще спрашиваешь «что красивого»? Если это не красиво, то что тогда красиво?

Янь Юньян отвел взгляд от того места, где только что исчезла спина Цзян Янь, поправил очки. В его голосе было необъяснимо сильное чувство: «Непорядочная. Какой бы красивой ни была, все равно роковая женщина».

Сказав это, он взял соломенную шляпу и, не оборачиваясь, быстро пошел в сторону поля, словно за ним гналась собака.

— Эй, чего он так разозлился? Неужели он тоже хотел с Цзян Янь чего-то, а она ему отказала, вот он и злится от стыда?

— Да не может быть. Янь Юньян кажется вполне порядочным. Наверное, ему просто это не нравится. В конце концов, они оба из столицы. Видеть, как землячка так падает… вполне нормально, что он немного злится.

— Да что он, желторотый юнец, понимает! Такая красавица, как Цзян Янь, — это редкая удача! Ну и что, что распутная, на ней же не жениться! Эй, эй, эй, посмотрите на меня, как я вам? Я ей понравлюсь?

Дальнейшие слова были уже совсем неуместны. Несколько парней, которые до этого почти не говорили, не смогли слушать дальше. Покраснев, они взяли фляги с водой и соломенные шляпы и пошли на работу.

Стремление к красоте свойственно всем. Цзян Янь красива, им нравится на нее смотреть, максимум — украдкой бросить лишний взгляд. Но если из-за ее плохой репутации они будут постоянно говорить о ней непотребства, это уже переходит все границы. Это элементарная человеческая мораль.

*

— Ну и популярностью пользуется чжицин Цзян! Прошлась по улице — и собрала на себе столько взглядов, что и не отлепишь.

Едва Цзян Янь вошла в общежитие, как раздался язвительный голос Цуй Сюэ.

Четыре-пять пар глаз тут же повернулись в ее сторону, наблюдая за происходящим. Цзян Янь, сопоставляя их лица с воспоминаниями в своей голове, достала из соломенной шляпы дикие грибы, которые собрала по дороге с горы, протерла их и разложила сушиться на подоконнике.

Сунь Ланьтин и двух ее подружек, которые всегда ходили вместе, в их комнате не было.

Одновременно с этим в ее голове раздался возбужденный электронный голос: 【Поставь ее на место! Поставь на место! Поставь на место! Быстрее, лови момент, чтобы поставить ее на место!】

От этого шума у нее разболелась голова.

Сжать кулак, расслабить, сжать кулак, расслабить.

Электронный голос еще и менял тональность, словно с эхом.

Цзян Янь не выдержала и мысленно взревела:

【Заткнись!】

Система 745: ……

В голове наконец-то стало тихо.

Остались только колкости, которыми обменивались девушки в комнате.

Цзян Янь глубоко вздохнула, привела в порядок эмоции. Когда она снова подняла голову, ее влажные глаза уже наполнились слезами.

Цуй Сюэ опешила, увидев это, и даже забыла колкость, которая уже вертелась у нее на языке.