Глава 4 (Часть 1)

Цзян Вэньинь опешила, но быстро взяла себя в руки и спокойно ответила: — Я твоя младшая сестра, Цзян Ин.

— Нет, не ты, — холодно произнесла Цзян Чэньюй.

Она была намного выше Цзян Вэньинь, и, когда стояла рядом, создавала ощущение давления. А сейчас, когда ее лицо стало таким холодным, от нее исходила какая-то пугающая аура, от которой перехватывало дыхание.

— О чем ты говоришь, сестра? — с улыбкой спросила Цзян Вэньинь. — Если я не твоя сестра, то кто же?

— Ты выглядишь как Цзян Ин, но твой характер совсем другой, — Цзян Чэньюй подошла ближе и наклонилась к ее уху, осматривая кожу за ним. — Неужели на свете и правда бывают два совершенно одинаковых человека?

Теплое дыхание коснулось шеи Цзян Вэньинь, отчего у нее побежали мурашки по коже.

Цзян Чэньюй не сводила глаз с ее худого лица. Она схватила Цзян Вэньинь за щеку и сильно потянула, с недоумением спросив: — Это не маска из человеческой кожи?

— …У тебя три секунды, чтобы отпустить меня, — процедила Цзян Вэньинь.

Сестра, непонятно с чего, так сильно сжала ее щеку, что на глаза навернулись слезы.

Глядя на ее маленькое лицо и полные слез глаза, Цзян Чэньюй усмехнулась и, заметив гневный взгляд Цзян Вэньинь, еще сильнее потянула ее за щеку.

«Ну все, сестрица, ты меня разозлила», — подумала Цзян Вэньинь.

Она сделала глубокий вдох, схватила Цзян Чэньюй за правую руку, подставила ей подножку и бросила на землю.

— Я же сказала тебе отпустить, — прижав коленом живот Цзян Чэньюй и схватив ее за руки, сказала Цзян Вэньинь. — Непослушная девочка.

Она приподняла подбородок и самодовольно улыбнулась. Яркие лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев, окрашивая ее в золотистый цвет.

Цзян Чэньюй лежала на земле и не сопротивлялась. В ее красивых, темных, как обсидиан, глазах мелькнула тень. На мгновение она выглядела удивленной, но тут же приняла безразличный вид.

Цзян Вэньинь заметила эту перемену. Неизвестно, о чем она подумала, но ее лицо смягчилось. Она перестала щипать сестру за щеки и нежно погладила ее по лицу. — Сестра, тебе больно?

— Нет, — подняв бровь, ответила Цзян Чэньюй.

Она смотрела на Цзян Вэньинь, не упуская ни единого изменения в ее выражении лица.

— Тогда будешь слушаться? — спросила Цзян Вэньинь, поглаживая ее по щеке и попутно любуясь ее гладкой, как яичная скорлупа, кожей. «Не зря она считается красавицей», — подумала она.

Цзян Чэньюй прищурилась и многозначительно спросила: — А как слушаться?

— Не задавать лишних вопросов, не трогать меня и не капризничать, — ответила Цзян Вэньинь, а затем, словно почувствовав, что перегнула палку, добавила: — Если будешь хорошо себя вести, я позабочусь о тебе.

— И как же ты позаботишься обо мне? — с интересом спросила Цзян Чэньюй.

Цзян Вэньинь посмотрела на нее, задержав взгляд на ее красивом лице, и, немного подумав, ответила: — Если у меня будет еда, то и ты не останешься голодной.

Ну как можно отказать такой красавице?

Цзян Чэньюй тихонько рассмеялась, окинула ее взглядом и небрежно согласилась: — Хорошо.

Цзян Вэньинь довольно улыбнулась, убрала руки и уже собиралась встать, но наступила на свою юбку и упала прямо на Цзян Чэньюй.

— Уберись… — прошипела Цзян Чэньюй сквозь зубы.

— Прости, я не нарочно, — извинилась Цзян Вэньинь, поднимаясь и убирая колено с ее бедра. — Я сделала тебе больно?

На лбу Цзян Чэньюй вздулась вена. Ее спокойное лицо исказила гримаса боли. Она оттолкнула руку Цзян Вэньинь, которая хотела помочь ей встать, и села, прикрыв подол юбки.

— Кажется, я задела твою рану? — спросила Цзян Вэньинь, заметив ее реакцию. Когда они упали, она не заметила, куда именно попало ее колено.

Цзян Чэньюй, немного придя в себя, холодно посмотрела на нее: — Догадалась наконец.

Цзян Вэньинь снова стала сама любезность: — Прости. Давай я снова перевяжу твою рану.

— Не нужно, — Цзян Чэньюй отстранилась и встала.

Цзян Вэньинь не расстроилась из-за отказа. Увидев, что с сестрой все в порядке, она села напротив за каменный стол и с любопытством спросила: — Разве я не лучше, когда веду себя мягко? Или у тебя странные вкусы, и тебе больше нравится, когда я грублю?

Цзян Чэньюй отряхнула рукава от травы и, искоса взглянув на нее, спросила: — И где ты увидела мягкость?

«Черт, кажется, я показала свою вспыльчивость», — подумала Цзян Вэньинь.

У нее был долгий период бунтарства. В школьные годы, когда родители заставляли ее заниматься музыкой, она обрезала свои длинные волосы, пошла в секцию боевых искусств и постоянно ввязывалась в драки, доводя родителей до сердечных приступов. Правда, девочек она никогда не била, особенно красивых.

Позже, повзрослев, она перестала ждать чего-либо от родителей и больше не бунтовала. Отрастила волосы и стала милой и женственной девушкой.

— Ты только что вела себя совсем не мягко, — заметила Цзян Чэньюй.

— Обычно я очень даже мягкая, — кашлянув, ответила Цзян Вэньинь.

Цзян Чэньюй насмешливо улыбнулась. Пусть в ее улыбке и сквозила насмешка, но выглядела она очень красиво, словно тающий снег или распускающийся цветок.

Цзян Вэньинь залюбовалась ею: — Тебе лучше меньше улыбаться. Слишком уж ты… обворожительна.

Цзян Чэньюй перестала улыбаться и равнодушно посмотрела на нее.

Цзян Вэньинь не обратила на это внимания. Она спросила, не хочет ли сестра перевязать рану, и, получив отказ, села за стол: — Ешь давай, а то все остынет.

После обеда солнце стало еще жарче. Из травы доносилось стрекотание кузнечиков.

Цзян Вэньинь сидела в тени дерева, лениво зевая. Горячий ветер шевелил зеленые листья.

Рядом стояла Цзян Чэньюй, глядя на далекие горы. Скрытой в рукаве рукой она потирала старинный нефритовый кулон. Кулон был овальной формы, сделанный из редкого тяньхуанши. На нем была вырезана птица чжуцюэ, окруженная загадочными узорами.