На следующее утро Цинь Нянь сварила кашу из батата и риса и пожарила оставшиеся три яйца. Домашние яйца, подрумяниваясь на масле, покрывались золотистой корочкой, источая аппетитный аромат. Внутри они оставались нежными и пышными — просто объедение!
Приготовив завтрак, она отнесла часть бабушке Фэн. На этот раз бабушка не отказалась.
— Сегодня ты идешь на работу, так что ребенок побудет со мной. Не волнуйся.
— Я спокойна, когда Минмин с вами, — улыбнулась Цинь Нянь. — И знаете, вам больше не нужно готовить самой. Одной готовить не так-то просто. Давайте лучше есть вместе с нами.
Последние несколько дней Цинь Нянь приглашала бабушку Фэн разделить с ними трапезу, но та всегда отказывалась. Если Цинь Нянь приносила ей что-нибудь, бабушка Фэн обязательно что-то давала взамен, словно нарочно держала дистанцию.
Пожилая женщина долго колебалась, но все же покачала головой и тихо сказала:
— Нет, лучше мне держаться подальше, чтобы не навлечь на вас неприятности. Это может плохо сказаться на вашей репутации.
— Бабушка, — засмеялась Цинь Нянь, — посмотрите, где мы живем. Какие уж тут могут быть неприятности и репутация.
Видя беззаботный вид Цинь Нянь, бабушка Фэн немного успокоилась и тоже улыбнулась.
— Все равно, лучше быть осторожнее.
Цинь Нянь не стала настаивать, а просто отнесла весь купленный рис в дом бабушки Фэн. Сначала та наотрез отказывалась брать, но Цинь Нянь сказала:
— Я обедаю в заводской столовой и не смогу приходить домой. Минмин будет обедать с вами. Если вы не возьмете рис, я не смогу спокойно работать.
Тогда бабушка Фэн неохотно согласилась.
Устроив Минмина, Цинь Нянь оделась, причесалась и посмотрела в зеркало с надписью «Труд — дело чести». Отражение в зеркале заставило ее вздрогнуть от собственной красоты.
Такую красавицу в современном мире сразу бы заметил какой-нибудь модельный агент!
Универмаг открывался позже и закрывался раньше потребкооперации, что по нынешним временам считалось хорошей работой.
Все продавцы входили в магазин через задний вход до открытия, чтобы подготовиться к работе. Покупатели же заходили через главный вход.
Цинь Нянь сначала зашла в кабинет директора Лю, чтобы поздороваться.
— Дома все уладила?
— Да, Минмин оставила соседке, бабушке Фэн. Они будут обедать вместе, так что я могу быть спокойна.
Тут Цинь Нянь вспомнила, что вечером нужно купить еще риса, так как дома он закончился.
Лю Чжунхэ кивнул.
— Тогда приступай к работе. Ты займешь место своей матери.
Сказав это, он решил лично проводить Цинь Нянь в торговый зал и, обратившись к женщине, стоящей за прилавком с тканями, сказал:
— Ню Цуйцуй, возвращайся на свое прежнее место. — Затем он представил Цинь Нянь всем остальным. — Это Цинь Нянь, дочь Ван Мэйхуа. С сегодняшнего дня она займет место своей матери.
Ню Цуйцуй не двинулась с места и возразила:
— Директор, вы должны все проверить! Эта девушка просто пришла и заявила, что она дочь Ван Мэйхуа. У нее есть доказательства? Вдруг она самозванка, которая хочет занять чужое место?
Цинь Нянь стояла, опустив голову, и молчала. Лю Чжунхэ нахмурился.
— Занимайся своими делами. Кто будет работать на этом месте, решает руководство. Если так любишь совать нос в чужие дела, иди домой и там командуй!
Ню Цуйцуй замолчала, но по ее лицу было видно, что она не согласна.
Лю Чжунхэ много лет работал с этими людьми и давно изучил их. Он знал, что с ними лучше не спорить, а действовать жестко.
— Это решение организации. Если есть возражения, можете их высказать, но за отказ выполнять распоряжения будут вычитаться баллы и премии. А если и это не поможет, то и из зарплаты вычтем!
После этих слов Ню Цуйцуй тут же прикусила язык.
Женщина с прилавка хозяйственных товаров, которая в тот день показала Цинь Нянь дорогу, теперь приветливо улыбалась.
— Цуйцуй, иди же скорее сюда. Девушка ждет, когда сможет приступить к работе.
Ню Цуйцуй посмотрела на Лю Чжунхэ, затем злобно зыркнула на Цинь Нянь и, наконец, нехотя взяла свое недовязанное вязание и поплелась к прилавку с хозяйственными товарами.
Вязание было только начато, и теперь его придется отложить!
Лю Чжунхэ подмигнул Цинь Нянь, и она послушно встала за свой прилавок.
— Сюй Лили, Цинь Нянь новенькая. Покажи ей, как работать с кассой и талонами, и расскажи о товарах.
Женщина за соседним прилавком с пряжей охотно кивнула и улыбнулась Цинь Нянь. Та ответила ей улыбкой.
Как только Лю Чжунхэ ушел, все снова начали болтать, и тишина сменилась оживленным гулом.
— Интересно, а Ван Мэйхуа одобрила бы это? Кто угодно может прийти и занять ее место!
Ню Цуйцуй, все еще возмущенная, обратилась к Чжао Фэнсянь, которая работала с ней за одним прилавком.
Чжао Фэнсянь промолчала, отвернулась и стала раскладывать товар, бормоча себе под нос:
— Сегодня привезли кружки. Наверняка опять будет очередь.
Никто не обращал внимания на Ню Цуйцуй, и, не имея возможности выплеснуть свое раздражение, она громко сказала:
— Вот так запросто кто угодно может прийти и занять чужое место. Интересно, Ван Мэйхуа одобрила бы это?
После этой фразы все замолчали. Хотя никто ничего не говорил, все ждали реакции Цинь Нянь.
— Хочешь знать, одобрила бы моя мама? Спустись вниз и спроси у нее! — спокойно ответила Цинь Нянь, даже не взглянув на Ню Цуйцуй.
Все рассмеялись. Эта девушка умела ставить на место, не прибегая к ругательствам.
— Что ты такое говоришь?! Ты кого это на тот свет отправляешь?! Ну и жаба ты! Не кусается, а все равно противно! — завопила Ню Цуйцуй, вытаращив глаза и уперев руки в боки.
— Я никого никуда не отправляла. Это вы сами туда напрашиваетесь, — Цинь Нянь смерила Ню Цуйцуй взглядом с головы до ног. — И если уж говорить о жабах, то все и так видят, кто из нас на нее похож.
Снова раздался дружный хохот. Ню Цуйцуй и правда была полной, с большим животом, и сейчас, стоя с вытаращенными глазами и руками в боках, она действительно напоминала жабу.
А Цинь Нянь, с ее тонкой шеей и стройной фигурой, действительно не имела ничего общего с жабой.
— Ладно, хватит вам пререкаться. Скоро откроемся, — вовремя вмешалась продавщица из отдела часов, и Ню Цуйцуй, которая хотела еще что-то сказать, замолчала, злобно глядя на свою кружку.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|