☆、Обменять целую вселенную на одну красную фасолинку (Часть 1)

Лучи заходящего солнца падали из окна на пол, на столы, на спины некоторых учеников, усердно склонившихся над своими работами.

В экзаменационной аудитории царила тишина, слышался лишь шорох ручек по бумаге и шелест переворачиваемых листов.

Весь выпускной класс, от учителей до учеников, очень серьезно относился к этому первому пробному экзамену. Учителя постоянно напоминали о нем еще с прошлого семестра, а ученики напряженно готовились. Сложность этого экзамена была близка к Гаокао, и результаты этого предварительного теста примерно соответствовали тому, что можно было ожидать на настоящем выпускном экзамене.

Су Цинчэнь смотрел на экзаменационный лист. На черновике он шаг за шагом записывал ход решения и результат. Закончив, он перевернул черновик лицевой стороной вниз, отложил его в сторону, а затем на экзаменационном листе записал другие шаги решения и другой ответ.

Кто-то когда-то сказал: не тот лучший, кто каждый раз получает 100 баллов, а тот, кто может получить столько баллов, сколько захочет.

После экзамена, чтобы избежать толпы в столовой во время обеденного перерыва, Ся Иин осталась в классе разбирать материалы к следующему предмету. Вдруг она услышала знакомый голос, зовущий ее: «Сяо Ин». Она удивленно обернулась и увидела маму, стоявшую за окном и издалека улыбавшуюся ей. Она невольно воскликнула: «Мама!», бросила материалы и в несколько шагов выбежала из класса.

— Ты как здесь?

— Принесла тебе куриного бульона попить.

Только тут Ся Иин заметила, что мама держит в руках термос и пакет с фруктами. В горле у нее встал комок, и она не могла вымолвить ни слова. Дом был неблизко от школы, она знала, что маме приходится делать несколько пересадок, чтобы добраться сюда, это было очень неудобно.

— Учеба, наверное, очень тяжелая? Ты хорошо ешь? Почему ты такая худая?

— Мам, я позабочусь о себе. Не приезжай больше, тебе так трудно добираться. Если я захочу чего-нибудь, чего нет в школе, я могу поесть и снаружи.

— Ты так усердно готовишься, а я ничем не могу помочь. То немногое, что я могу сделать… Я видела, некоторые родители каждый день привозят еду.

— Мам! Ты так мучаешься, ездишь туда-сюда, мне от этого тоже не по себе, — Ся Иин притворилась сердитой и посмотрела на нее.

— Хорошо, хорошо, я тебя слушаю, больше не буду привозить. У тебя ведь еще экзамены? Готовься хорошо, а я пойду обратно, иначе не успею на последний автобус. Ты бульон выпей, пока горячий.

Ся Иин проводила ее взглядом, пока фигура мамы не исчезла из виду. Повернувшись, чтобы вернуться в класс, она случайно столкнулась с кем-то, выходившим изнутри. Термос в ее руках наклонился, и немного супа вылилось наружу. На белоснежной школьной форме того человека мгновенно расплылось большое желтое пятно.

— Прости, я не нарочно, — с чувством вины Ся Иин подняла голову, чтобы посмотреть, чью одежду она испачкала, и встретилась с парой глаз цвета черного нефрита. Она быстро отвела взгляд и тихо сказала: — Прости. Переоденься, а эту рубашку дай мне, я постираю.

— Ничего страшного, — раздался над головой тихий голос и растворился в воздухе. Когда Ся Иин пришла в себя, он уже прошел мимо.

Глядя на его высокую удаляющуюся спину, она подумала: интересно, ее отказ стать его девушкой как-то повлиял на него? Он ведь ее не любит, так что ее отказ, наверное, не ранил его?

Она любила его, он предложил ей стать его девушкой — казалось бы, что может быть логичнее, чем быть вместе?

Но в итоге она отказала. Было ли это жеманством? Она так сильно любила его, и когда он предложил ей встречаться, она была вне себя от радости, до потери самообладания. Но когда пришло время дать ответ, она мгновенно очнулась от этой эйфории. Счастье пришло слишком внезапно, настолько внезапно, что вызвало сомнения.

Она сама не знала, откуда у нее взялась смелость так трезво отказать ему в тот момент.

Хотя Ся Иин сгорала от этой любви, она оставалась разумной и трезвой. Она всегда четко знала, чего хочет. В этом вопросе она была упряма до одержимости и не допускала, чтобы в ее чувствах присутствовало что-либо, кроме любви или симпатии.

Она надеялась, что если Су Цинчэнь будет с ней, то он тоже будет ее любить или хотя бы испытывать симпатию. Но она не чувствовала от него ни малейшего отклика. Это было самое беспомощное для нее время, а его предложение казалось ей скорее жалостью или сочувствием.

Она знала, что для него, понимавшего глубину ее любви, ее отказ выглядел одновременно и неискренним, и честным.

Прости ее, она могла принять его любовь или симпатию, но не могла принять жалость или сочувствие, вызванные ее любовью к нему.

После объявления результатов первого пробного экзамена их снова пересадили. Су Цинчэнь из-за резкого падения успеваемости переместился с передних парт назад и оказался справа от Ся Иин.

После урока Шэнь Ижань широкими шагами подошел к нему и прямо сказал: — Дай-ка посмотреть твою работу. Почему ты потерял столько баллов? Не верю, что такая сложность могла тебя затруднить.

Следовавшая за ним Линь Кэань тоже обеспокоенно спросила: — Цинчэнь, почему ты так сильно отстал в этот раз? Что-то случилось?

Сидевшая рядом Ся Иин услышала знакомый голос, ровно и бесстрастно ответивший: — Ничего, просто небольшая ошибка.

Отставание более чем на тридцать мест по сравнению с обычным результатом — неужели это просто небольшая ошибка?

Услышав ответ Су Цинчэня, Шэнь Ижань и Линь Кэань больше не стали расспрашивать. Они постояли рядом еще немного, поболтали о пустяках и вернулись на свои места.

Когда Шэнь Ижань и Линь Кэань ушли, Ся Иин услышала тихий, ясный голос рядом с собой. Теплый и мягкий, как первый луч утреннего солнца, он согревал сердце: — Если тебе что-то непонятно, можешь всегда спрашивать меня. Давай я посмотрю твою контрольную.

Рука Ся Иин, лежавшая на работе, невольно сжалась крепче. Эти бросающиеся в глаза красные крестики — как она могла позволить ему их увидеть?

Пока она была в замешательстве, он протянул руку через проход прямо к ее парте. Его бледные, длинные пальцы незаметно коснулись ее руки, и контрольная выскользнула из-под нее.

Левая рука Ся Иин под столом невольно сжалась в кулак, но она сама этого не заметила. Все ее мысли были заняты этими ужасными крестиками на ее работе. Как можно было так прямо показать их ему? Она ведь хотела, чтобы он видел только ее лучшие стороны, и никогда не хотела показывать ему такие провалы.

Пока Ся Иин переживала этот, как ей казалось, позор, он уже придвинул свой стул и сел рядом с ней, положив контрольную обратно на ее стол: — Давай я объясню тебе задания, которые ты не смогла сделать.

Он указывал ручкой на задания, его длинные пальцы скользили по строчкам, анализируя для нее условия. Его приятный голос медленно ласкал ее слух.

Второй раз после того объятия Ся Иин была так близко к нему. Она снова уловила тот едва ощутимый аромат геля для душа и невольно вспомнила их первую встречу тем вечером: его глаза цвета черного нефрита, тускло блестевшие слабым светом, его холодный, отстраненный вид. Она и представить не могла, что однажды он будет сидеть рядом и объяснять ей задания.

— Поняла?

Этот вопрос вывел Ся Иин из задумчивости. Она взглянула на него, снова опустила глаза и невнятно кивнула.

Су Цинчэнь спокойно посмотрел на нее своими глазами цвета черного нефрита, казалось, видя ее насквозь. Затем он снова принялся объяснять то же самое задание.

Когда Су Цинчэнь начал объяснять заново, Ся Иин поняла, что он заметил ее рассеянность. Почувствовав стыд, она больше не смела отвлекаться, собралась с мыслями и стала слушать со всем вниманием.

Он серьезно объяснял, она серьезно слушала. Незаметно они разобрали все задания, отмеченные крестиками.

— Теперь все понятно?

— Угу.

— Сегодня вечером я найду тебе еще похожих задач и задач с измененными условиями. Если ты сможешь их решить, значит, ты действительно все усвоила.

«Тебе не нужно тратить на меня столько времени».

Эта фраза застряла у Ся Иин в горле, и она с трудом ее проглотила. Нельзя отрицать, что в ней говорил эгоизм: она жадно цеплялась за эти моменты, когда могла быть с ним связана.

Годы спустя она будет очень благодарна ему за то, что он появился в самую прекрасную пору ее жизни. Он научил ее, что любовь может быть такой всепоглощающей, такой самоотверженной, такой смелой. Он наполнил всю ее юность, и воспоминания о ней всегда будут теплыми и прекрасными.

В конце концов, неважно, любил он ее или нет, но именно он научил ее любить.

Благодаря ему она впервые познала все оттенки вкуса любви к другому человеку.