☆、Ради такой сильной любви готова смириться (Часть 1)

С тех пор как Ся Иин решила во что бы то ни стало пробиться в олимпиадный класс, она стала еще усерднее слушать на уроках и повторять материал.

Раньше она ложилась спать ровно в десять, а теперь запирала дверь комнаты, включала настольную лампу и занималась до глубокой ночи.

Она сказала себе, что не сдастся, как бы трудно ни было, и действительно упорно держалась.

Несмотря на такую ​​нагрузку, Ся Иин по-прежнему продолжала переписывать конспекты для Су Цинчэня, словно выполняла почетную и священную миссию. Каждый раз она аккуратно и каллиграфически переносила записи в его учебники.

Чаще всего она заканчивала эту работу после уроков, сидя за его партой, но иногда по каким-то причинам не успевала и забирала учебники домой, чтобы доделать.

И вот однажды, именно потому, что она взяла учебники домой, а накануне вечером засиделась за учебой допоздна, она по невнимательности перепутала свои книги с его.

На уроке английского, открыв учебник, она застыла. Это была не ее книга, а его.

Она так долго все скрывала, стараясь не выдать себя, а теперь он, должно быть, понял, кто этот таинственный переписчик конспектов. Хуже того, в ее книге лежало несколько набросков с его изображением, которые она сделала машинально.

Значит, он, вероятно, догадался и о ее тайной влюбленности.

Теперь он знает все, что она так старательно скрывала. Что же делать? От одной этой мысли у нее запылали щеки.

Ее охватило беспокойство, словно ее выставили на всеобщее обозрение.

Весь урок она была рассеянна, совершенно не слышала, что говорил учитель английского, в голове вертелся только один вопрос: «Что делать?»

Наконец, ее смятенный разум нашел решение: учитывая обычную манеру Су Цинчэня вести себя так, будто ничего не произошло, она тоже решила сделать вид, что ничего не случилось. После урока нужно будет просто незаметно поменяться книгами обратно.

И действительно, все прошло так, будто ничего и не было. Казалось, любые волны, докатившись до него, затихали без следа. Тайком поменяв книги, она наконец с облегчением вздохнула. Инцидент был исчерпан.

Однако после обеда неприятности случились у Бай Юнь. Руководство школы устроило внезапную проверку внешнего вида учеников, и блестящие серьги-гвоздики Бай Юнь, к несчастью, попались им на глаза и были конфискованы.

Из-за этого классный руководитель вызвал ее к себе для долгой воспитательной беседы.

Ся Иин сидела одна в классе и ждала подругу, думая, что та вернется через десять минут. Но классный руководитель оказался на редкость добросовестным: он без умолку отчитывал Бай Юнь почти час, прежде чем отпустить.

Бай Юнь вернулась в класс, вся надутая от злости, и, увидев подругу, возмущенно выпалила: — Черт возьми! Посмел конфисковать мои сережки!

— Ладно тебе, не в первый раз же. В следующий раз просто не надевай, и не конфискуют, — попыталась успокоить ее Ся Иин.

У Бай Юнь действительно не в первый раз забирали серьги. Каждый раз после конфискации она на следующий день надевала новую пару, пока и ее не забирали, и тогда она снова меняла серьги. И так по кругу.

Ся Иин никак не могла понять, откуда у нее такая страсть к серьгам.

Бай Юнь все еще кипела от негодования: — Классному руководителю мало было отчитывать меня целый час, так он еще и потребовал написать объяснительную на тысячу иероглифов! Решил, что меня так легко заставить?

Ся Иин снова пришлось терпеливо уговаривать: — Напиши ему, и все закончится. Не стоит ссориться с классным руководителем.

— Не буду! Пусть попробует меня исключить, если смелый!

— Ладно, пойдем домой.

Ся Иин знала, что с упрямым характером Бай Юнь ее не переубедить, если она чего-то не хочет делать. Поэтому она решила вечером написать объяснительную за нее, а завтра отдать классному руководителю, чтобы покончить с этим.

За те годы, что они дружили, Ся Иин уже привыкла писать за Бай Юнь объяснительные после ее выходок. Сама Бай Юнь ни разу их не писала.

По дороге домой Бай Юнь снова с энтузиазмом потащила Ся Иин покупать новую пару сережек.

Ся Иин беспомощно стояла в стороне, наблюдая, как Бай Юнь без особого интереса примеряет украшения.

Она и подумать не могла, что в те годы, когда Бай Юнь не будет рядом, каждый раз, выходя на улицу и видя лоток с серьгами, она будет невольно останавливаться и с грустью вспоминать ту, что когда-то так безразлично примеряла их перед ней.

В жизни действительно слишком много неожиданностей. Наверное, поэтому в ней так много грусти и сожалений, так много тоски и воспоминаний.

Обычная тактика Су Цинчэня в отношении любовных писем или подарков была такова: врученные лично он отвергал на месте, а все остальное сметал в мусорную корзину. Но это не могло охладить пыл армии влюбленных девушек. Проявляя упорство, достойное мифической птицы Цзинвэй, засыпавшей море, они продолжали слать ему письма, которые, разумеется, бесследно исчезали, как камень, брошенный в море.

Ся Иин видела, как некоторые девушки, получив отказ в лицо, уходили с покрасневшими глазами. Она не злорадствовала, наоборот, ей было их жаль.

Как же это тяжело — влюбиться в того, кто не любит тебя.

Ей казалось, что ее собственная позиция — самая безопасная: не нужно бояться быть раненой, обманутой или отвергнутой.

Но она ошибалась.

Событие, заставившее ее понять свою ошибку, произошло так.

Несколько самых смелых девушек из «отряда влюбленных в Су» набрались храбрости, пришли в их класс и потребовали от Су Цинчэня объяснений, почему он их отвергает.

Су Цинчэнь, верный своей манере игнорировать происходящее, не обращал на них внимания. Однако девушки из «отряда» тоже были не промах. С решимостью идущих на смерть они упорно требовали ответа.

Су Цинчэнь, сохраняя полное самообладание, словно гора Тай рушилась у него перед глазами, встал. Его глаза, подобные черному нефриту, обвели девушек, затем он вытянул руку, указал вдаль и совершенно спокойно произнес: — Потому что у меня уже есть девушка.

Все присутствующие увидели это. Бай Юнь, только что вошедшая в класс, тоже увидела.

На несколько секунд Ся Иин забыла, как дышать, и застыла на месте.

Потому что она видела, как среди всей этой суматохи он безошибочно указал на нее.

Она почувствовала, как кровь прилила к лицу и ушам. Разумом она понимала, что он просто использовал ее имя, чтобы отвадить этих девушек, а заодно, воспользовавшись присутствием множества свидетелей, распространить эту новость и отбить желание у других.

Она прекрасно понимала, что он несерьезен, что эти слова были сказаны для всех, а не для нее.

Но все равно она почувствовала огромную радость. Возможно, он все-таки замечал ее существование. От этого скромного открытия она была вне себя от счастья. Ей казалось, она слышит, как семя в ее сердце, уже давшее росток, стремительно растет.

Чего она не знала, так это того, что на пути любви к нему она зашла уже так далеко, что пути назад не было.