Утро в лаборатории началось в тишине, густой, как осенний туман. Только слабое мерцание голографических панелей нарушало её гнетущую неподвижность. Энарис прокручивал перед собой проекцию отчёта, но мысли постоянно возвращались к событиям прошлого вечера. Он старался сосредоточиться, но каждый взгляд на Хурсу, сидевшую за соседним столом, напоминал о невидимой трещине, которая появилась между ними.
Хурса выглядела собранной, её пальцы ловко управлялись с сенсорной панелью. Она избегала встречаться с ним глазами, но её напряжённая осанка выдавала внутреннее беспокойство. Молчание становилось почти осязаемым, пока она не заговорила, будто нарочно нарушая эту вязкую тишину:
— Я тут подумала... — её голос прозвучал спокойно, с нарочитой деловитостью. — Мы можем уменьшить агрессию приматов и одновременно улучшить их когнитивные способности.
Энарис остановил проекцию, повернув голову в её сторону.
— Каким образом? — спросил он, сохраняя внешнее спокойствие.
— С помощью генетических модификаций. Для этого нам понадобится использовать ДНК касарионцев.
Он сдвинул брови, задумавшись. Эта идея прозвучала настолько неожиданно, что он на мгновение потерял нить своих мыслей.
— ДНК касарионцев? — его голос прозвучал с нотками удивления и раздражения. — Ты понимаешь, что предлагаешь? Это вмешательство такого уровня, которое мы даже не можем начать без одобрения начальства.
Хурса чуть улыбнулась, но её взгляд оставался уверенным, даже дерзким.
— Я понимаю риски. Но если мы хотим добиться успеха, это единственный путь. Приматы — не люди, Энарис. Мы не нарушаем их сути, мы просто корректируем некоторые аспекты.
Энарис выпрямился, сложив руки на груди.
— Ты предлагаешь подавить агрессию, улучшить когнитивные способности и всё это за счёт изменения их генома? Мы даже не можем предсказать, как эти модификации отразятся на них в долгосрочной перспективе.
— Именно поэтому нужно всё тщательно спланировать, — спокойно ответила Хурса. — Ты же знаешь, я никогда не действую без подготовки. Я уже работала с подобными методами, и они дают результаты.
Он провёл рукой по лицу, вздохнув. В её словах была логика, но ему всё равно казалось, что она упрощает проблему.
— Даже если я соглашусь, — сказал он, делая акцент на каждом слове, — эту идею нужно будет представить руководству. Мы не можем начать подобный проект самостоятельно, без одобрения Совета.
— Конечно, — быстро ответила она, чуть склонив голову. — Я и не предлагаю действовать тайно. Мы представим концепцию, подкрепим её расчётами и исследованиями. Совет понимает важность проекта не меньше нас.
Энарис задержал взгляд на ней. Её уверенность почти сбивала его с толку. Он снова взглянул на голограмму, словно надеясь найти там ответы, которых у него самого не было.
— Ладно, — наконец произнёс он с тяжестью в голосе. — Я помогу тебе подготовить презентацию. Но помни, Хурса: ответственность за это лежит на нас обоих.
Она кивнула, её лицо оставалось спокойным, но в глазах промелькнуло облегчение.
— Спасибо, Энарис. Я знаю, что на тебя можно положиться.
Он ничего не ответил. Лаборатория снова погрузилась в тишину, но теперь в ней чувствовалось напряжённое ожидание. Они оба понимали, что это только начало — и последствия их решения станут куда большими, чем они могли предположить.
…
В конференц-зале собрались ключевые фигуры проекта: Энарис и Хурса сидели за столом, напротив них – Фенис, а в центре комнаты светилась голограмма Аркелиуса. Инкиор расположился чуть в стороне, наблюдая за ходом обсуждения.
Фенис, начавший доклад, выглядел напряжённым, но его голос звучал уверенно:
— Ситуация на шахтах осложнилась, — начал он, разворачивая голограмму отчётов. — Рабочие всё чаще жалуются на условия и требуют пересмотра графиков. Доходит до того, что некоторые обсуждают отказ от дальнейшей работы. Я использую все доступные методы, чтобы удерживать их на месте, но напряжение продолжает расти.
Энарис, скрестив руки, внимательно слушал. Его взгляд был выразительным, и, когда Фенис закончил, он не упустил шанса уколоть:
— Удивительно слышать, что ты столкнулся с такими проблемами. Ты ведь мастер в управлении людьми, не так ли? Или рабочие оказались сложнее, чем ты рассчитывал?
В голосе Энариса сквозил сарказм, но Фенис воспринял его с достоинством, хотя взгляд его слегка потемнел.
— Ситуация действительно сложная, — ответил он ровно. — Даже лучшие методы управления не всегда помогают, когда дело касается вопросов безопасности. Мы работаем на пределе, а ресурсы для улучшения условий ограничены.
Хурса вмешалась, стараясь увести разговор в конструктивное русло:
— Очевидно, что текущий подход себя исчерпал. Может, стоит искать решение, которое снизит уровень напряжённости, вместо того чтобы просто пытаться держать всё под контролем?
Она переключилась на сенсорную панель, разворачивая голографические схемы.
— Мы предлагаем проект по генетической модификации приматов. Это позволит сделать их более продуктивными, улучшить когнитивные способности и уменьшить их агрессию. Такой подход поможет снизить нагрузку на рабочих, решить проблему с нехваткой ресурсов и не повторить предыдущей ошибки.
Аркелиус внимательно слушал презентацию. Его выражение оставалось нейтральным, но время от времени он кивал. Инкиор сохранял молчание, не выказывая своих мыслей, но его напряжённое внимание не ускользнуло от Энариса.
Когда Хурса закончила, Аркелиус наконец произнёс:
— Это весьма интересная идея, но такие вопросы требуют согласования с Советом. Начать работу над проектом без их разрешения мы не можем.
Фенис, увидев возможность вновь заявить о своей позиции, тут же вмешался:
— Совет, конечно, должен одобрить, но мы не можем терять время. Если подготовка начнётся сейчас, мы сможем представить Совету уже готовое решение. Это позволит сократить время и минимизировать риски.
Аркелиус поднял руку, прерывая его:
— Ваша задача – разработать обоснование и подготовить проект для обсуждения. Начните с предварительных расчётов и моделирования. Однако без одобрения Совета никаких внедрений быть не может.
Голограмма погасла. Напряжение в зале осталось ощутимым.
Фенис поднялся, бросив на Энариса выжидательный взгляд.
— Надеюсь, ты осознаёшь, что твой сарказм мне сейчас не помогает. Может, хоть раз включишься в процесс?
Энарис усмехнулся:
— Как ты справлялся без меня всё это время?
Фенис фыркнул и вышел из зала.
Хурса, глядя ему вслед, устало сказала:
— Может, всё же попробуешь найти с ним общий язык?
Энарис пожал плечами:
— Он мой брат. Общий язык у нас и так есть — просто мы используем его для взаимных уколов.
Инкиор, до этого молчавший, наконец подал голос:
— Вам обоим придётся работать вместе, нравится вам это или нет. А ты, Энарис, не забывай: иногда проще сдержаться, чем затевать новый конфликт.
Энарис кивнул, но его взгляд оставался задумчивым.
…
Вечером того же дня, Энарис активировал дальнюю связь, ощущая неприятное напряжение в груди. Разговор с отцом всегда был испытанием, а сейчас он даже не был уверен, доложили ли уже о предложении Хурсы. Экран ожил, высветив лицо Ксероана. Его отец сидел в своём кабинете на Касарионе — строгая, знакомая обстановка, идеально соответствовала его натуре.
— Энарис, что случилось? — спросил Ксероан. Его взгляд был спокойным, но сосредоточенным.
— Нам нужно поговорить, — начал Энарис, постаравшись придать голосу уверенность. — Это касается текущего проекта на Земле.
Ксероан слегка наклонил голову, словно обдумывая, зачем сын обратился к нему напрямую.
— Продолжай, — произнёс он сдержанно.
Энарис глубоко вдохнул.
— Хурса предложила внести генетические изменения в местный вид. Я не знаю, докладывали ли тебе об этом.
Лёгкая тень удивления промелькнула на лице Ксероана, но он быстро взял себя в руки.
— Ещё нет, но я предполагал, что обсуждения начнутся. Хурса — талантливый учёный. Если её предложение основано на фактах, оно, вероятно, заслуживает внимания.
Энарис нахмурился, глядя в экран.
— Но это противоречит основным целям миссии. Мы ведь только наблюдатели, отец. По крайней мере, так было в изначальной директиве.
— Директивы — основа, но не предел, — ответил Ксероан. Его голос стал твёрже. — Иногда реальность требует корректировок. Совет рассмотрит предложение, и, уверен, большинством голосов его поддержит.
— А ты? — спросил Энарис, чувствуя, как в нём растёт напряжение.
— Я? — Ксероан слегка улыбнулся. — Я, вероятно, проголосую за, если сочту это рациональным шагом.
Энарис сцепил пальцы, борясь с раздражением.
— Но разве мы не заходим слишком далеко? Мы вмешиваемся в природу, меняем ход естественного развития. Это точно часть плана?
Ксероан немного выпрямился, его взгляд стал пронзительным.
— Ты хорошо знаешь, что план миссии многослойный, — сказал он. — Мы всегда действуем на основе долгосрочных целей, даже если не все детали доступны для понимания... или обсуждения.
Энарис почувствовал, как эти слова заставляют его сердце биться быстрее.
— Ты хочешь сказать, что я не знаю всех деталей, потому что мне этого не положено знать?
Ксероан слегка прищурился, но не ответил напрямую.
— Я хочу сказать, что некоторые вопросы выходят за рамки твоей компетенции, сын. И это не делает твоё мнение менее ценным. Просто некоторые решения принимаются на другом уровне.
Энарис сделал паузу, обдумывая его слова.
— А что, если я скажу, что вижу в миссии нечто большее? Что я догадываюсь, что здесь есть "двойное дно"?
— Тогда я скажу, что ты становишься проницательным, — с лёгкой улыбкой ответил Ксероан. — И я не стану тебя разубеждать.
Энарис сжал челюсти, чувствуя, что этот разговор не принесёт ему ответов.
— И что мне теперь делать? — тихо спросил он.
Ксероан выпрямился, вновь становясь холодным и отстранённым.
— Совет не примет решения без должной аргументации. Если ты считаешь, что предложение Хурсы заслуживает одобрения, представь его правильно. Убедительно.
Энарис не отводил взгляда, но внутри всё кипело.
— А если я считаю, что это ошибка?
— Тогда докажи обратное, — ответил Ксероан. — Но помни: иногда наша работа — это не выбор между правильным и неправильным, а поиск наилучшего пути.
Экран погас, оставив Энариса в тишине. Он почувствовал, как эта беседа только добавила ему тревог. Теперь он был не только уверен, что от него скрывают правду, но и понял, что от его решений зависит гораздо больше, чем он готов был признать.
(Нет комментариев)
|
|
|
|