Глава 10. Приматы.

Сад был освещён мягким солнечным светом. Зелёные насаждения, тщательно подобранные Хурсой и Энарисом, создавали иллюзию первобытного леса. В центре сада находился водоём с прозрачной водой, по берегам которого уже обосновались привезённые с Земли приматы. Они передвигались с осторожностью, внимательно осматривая новое место.

Хурса стояла неподалёку от ограждения, держа в руках небольшой контейнер с фруктами. Она протянула один из плодов в сторону приматов, выбрав самого крупного и, судя по поведению, доминантного самца.

— Смотри, — сказала она тихо, стараясь не делать резких движений.

Самец насторожился, пристально глядя на Хурсу. Несколько секунд он колебался, а затем осторожно подошёл, протянул переднюю лапу и забрал плод. Его движение было уверенным и казалось осознанным. Он не сразу начал есть, а словно изучал её, издавая странные гортанные звуки, на которые откликнулись остальные приматы.

— Это не просто звуки, — заметил Энарис, делая записи на своём планшете. — У них есть структура, повторения. Это может быть начальная форма языка.

— Удивительно, — ответила Хурса, наблюдая за приматами. — Похоже они умнее, чем мы предполагали.

— Разумность не всегда идёт рука об руку с послушанием, — проговорил Энарис.

— Но это же не повод отказываться, — возразила Хурса, обернувшись к нему. — Мы можем их научить. У них есть потенциал.

— Потенциал, который может обернуться против нас, — отозвался Энарис, переключая внимание с планшета на приматов. — Уже сейчас видно, что они не воспринимают принуждение.

В этот момент один из сотрудников, стоявший неподалёку, попытался вручить самцу небольшой металлический предмет, явно надеясь, что тот принесёт его обратно. Самец сначала игнорировал его, но когда мужчина повторил попытку, его терпение иссякло. Громкий рык разорвал тишину сада, и примат бросился на сотрудника.

— Назад! — закричал Энарис, активируя защитное поле вокруг клетки.

Сотрудник успел отступить, но его лицо побледнело. Самец, демонстративно бросив металлический предмет, отступил к своим сородичам, всё ещё рыча и издавая предупреждающие звуки.

— Вот она разумность, — мрачно заметил Энарис, глядя на Хурсу. — Они не будут делать то, чего не хотят.

Хурса молчала, растерянно глядя на приматов.

— У них есть язык, — наконец, сказала она, словно сама себе. — Но они, словно, понимают нас слишком хорошо, чтобы подчиняться.

— Именно это и вызывает у меня опасение, — вздохнул Энарис. — Чем больше мы изучаем их, тем больше вопросов возникает.

Энарис шагнул ближе, сложив руки на груди.

— Мы не можем позволить себе ошибку, — сказал он. — Любое насилие по отношению к ним может стать нашим провалом.

В саду вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листвы и глухими звуками, которые издавали приматы.

 

…

Рабочая лаборатория, представляла из себя просторное помещение, освещённое холодным светом, напоминала смесь ботанического сада и высокотехнологичного центра. Стеклянные панели, экраны с данными и множество инструментов окружали прозрачную капсулу, в которой сидел один из приматов. Он был сосредоточен, перебирая пальцами какой-то небольшой предмет, и время от времени выглядывал из-за стекла, наблюдая за происходящим.

Энарис стоял перед терминалом, тщательно отслеживая показатели, поступающие с датчиков. Рядом с ним Хурса, немного напряжённая, следила за действиями примата в капсуле, её взгляд перемещался с экрана на саму капсулу, словно ожидая чего-то важного.

— Пора начинать, — тихо сказал Энарис, немного наклоняя голову в сторону голограммы.

По его сигналу яркие линии лабиринта начали появляться в воздухе, обозначая сложный путь с множеством препятствий и тупиков. В одном из углов лабиринта лежал сладкий фрукт. Примат, заметив его, зафиксировал взгляд на свете, а потом вернулся к экрану, где отобразились простые визуальные указания.

— Давай, — подбодрила Хурса, слегка наклоняясь вперёд.

Примат, осторожно сделав первые шаги, подошёл к первому препятствию. Это было простое задание, не сложное для преодоления, но примат сразу же остановился, осматривая его. Он показал интерес, но не делал попыток к преодолению. Хурса, заметив это, взяла с полки небольшой инструмент и в ручном режиме активировала устройство, издававшее ультразвук, не причиняя боли, но создавая ощущение дискомфорта.

— Давай, подходи, — сказала она мягко, но уверенно, наблюдая, как примат реагирует на этот стимул.

С первого взгляда примат казался обеспокоенным. Он отклонился назад, но затем, после нескольких секунд размышлений, подошёл к препятствию и начал его обходить. Когда он оказался с противоположной стороны, его внимание сразу переключилось на фрукт в углу лабиринта. Это был положительный стимул, и он шагнул вперёд быстрым решительным движением.

Энарис записал что-то в планшете, отмечая, как примат, несмотря на первоначальное недоумение, всё-таки пошёл за поощрением. Однако на следующем этапе его действия стали более неожиданными. Он подошёл к следующему препятствию, замедлил шаг и вдруг поднял рядом лежащую палочку, используя её, чтобы разрушить препятствие и освободить путь.

— Это не входило в план, — удивлённо заметила Хурса, пытаясь понять, что именно произошло.

Энарис оживился, на лице появился почти восторженный интерес.

— Именно это и доказывает мою теорию, — сказал он, записывая детали. — Они адаптируются быстрее, чем мы ожидали. Это не просто реакция на стимулы, это уже проявление интеллекта.

Примат, тем временем, не только преодолел препятствие, но и применил неожиданный способ решения проблемы. Он не просто обошёл барьер, он использовал доступные средства в окружающем его пространстве. Это был первый случай, когда он не следовал заранее установленному алгоритму, а адаптировался, по собственной инициативе. Вопрос о том, насколько они способны на самостоятельные решения, начал обретать более серьёзное значение.

В этот момент дверь лаборатории открылась, и вошёл Инкиор. Он бросил короткий взгляд на капсулу, и сразу же обратился к Энарису.

— Я так и думал, что найду вас здесь. Чем занимаетесь?

— Проверяем их когнитивные способности, — ответил Энарис, не отрываясь от экрана. — И адаптивные механизмы. Мы внедряем системы положительного и отрицательного подкрепления, чтобы лучше понять их способности к обучению.

Примат тем временем продолжал своё наблюдение, но его поведение становилось всё более независимым. Он подошёл к следующему барьеру и вместо того чтобы встать на путь решения задачи, просто переместил препяствие с помощью палочки. Это действие привлекло внимание всех в комнате.

— Посмотри, — Энарис указал на экран, — они не только находят предполагавшиеся решения, но и создают новые. Это может означать, что они начинают осознавать структуру пространства и взаимодействовать с ним на новом уровне.

— Удивительно, — признал Инкиор, но его голос звучал скорее настороженно, чем восхищённо. — Но это ещё один аргумент против использования их в шахтах. Они слишком разумны, чтобы быть просто инструментами.

В этот момент примат, заметив взгляд Хурсы, как будто что-то почувствовал. Он подошёл к стеклу и начал повторять её жесты. Подняв руку, он медленно коснулся стекла и тихо издал звук, напоминающий интонацию её слов.

Хурса застыла, с трудом выговаривая:

— Ты... понимаешь меня? Или просто повторяешь?..

Инкиор наблюдал за происходящим с явным интересом, его взгляд был сосредоточен на каждом жесте примата, но Фенис, войдя в лабораторию, нарушил тишину.

— Если они такие умные, пусть покажут себя в деле, — произнёс он, окидывая насмешливым взглядом экран. — Может попросишь их работать на нас?

Хурса помрачнела, но промолчала. Примат, в свою очередь, не отрывая глаз от неё, слегка приподнял брови и продолжил повторять её движения, как будто тоже размышляя.

Энарис сдержанно покачал головой и резко ответил:

— Достаточно, — сказал он, глядя на Фениса. — Это не то, что мы должны делать.

Тишина, повисшая в лаборатории, была почти ощутимой. Примат, словно улавливая атмосферу, отступил назад и сел, продолжая следить за каждым из них. Его глаза были полны любопытства, в его глазах не было агрессии, только интерес.

— Мы должны продолжить исследования, — сказал Инкиор, прервав паузу. — Я не хочу делать поспешных выводов, но это может быть куда сложнее, чем мы думали.

— Или проще, — сухо добавил Фенис, направляясь к выходу.

Когда дверь закрылась, Хурса повернулась к Инкиору.

— Они пытаются что-то сказать. Мы должны понять их, прежде чем продолжать.

Инкиор кивнул, его взгляд стал более серьёзным.

— Согласен. Но времени у нас мало.

…

Руководящий состав колонии привычно собрался в зале собраний. На голографических экранах мерцали данные и графики экспериментов. Каждый был поглощён своими мыслями, и в тоже время все внимательно следили за докладом.

Энарис и Хурса стояли у центрального экрана, на котором транслировались последние результаты их экспериментов с приматами. Хурса была немного напряжена, её взгляд периодически перемещался с экранов на присутствующих. Энарис, напротив, выглядел собранным и сосредоточенным, но его глаза выдали тревогу.

— Мы добились определённых успехов, — начал Энарис, глядя на собравшихся. — Мы смогли научить несколько приматов базовым жестам и простым действиям, но только в условиях отсутствия угрозы или в обмен на еду. Их прогресс весьма ограничен, и только в том случае, если они не ощущают давления.

Он сделал паузу, чтобы участники собрания могли осознать сказанное, и затем продолжил.

— Однако, как только мы пытались усилить воздействие, например, принудить их к выполнению действий, реакция становилась агрессивной. Мы видели, как один из приматов напал на сотрудника, когда его попытались заставить принести предмет. Эта агрессия не случайна. Мы не можем рассчитывать на то, что они будут спокойно выполнять задачи без должной подготовки. Их когнитивные способности гораздо выше, чем мы предполагали, но склонность к агрессии делает их трудноуправляемыми.

Хурса добавила:

— Да, приматы показали удивительные способности к обучению. Они быстро усваивали базовые элементы поведения, но как только ситуация становилась стрессовой, они переходили в защитную агрессию. Мы предполагаем, что более длительное обучение могло бы ослабить это поведение, но это потребует больше времени.

Энарис кивнул, добавляя:

— Мы ещё не достигли устойчивого результата. Приматы вряд ли поддадутся дрессировке за короткий срок. Агрессия в таких условиях становится не просто защитным механизмом, а способом сопротивления, который может обернуться серьёзными последствиями. Их непредсказуемость — ещё один фактор риска. Если мы отправим их на работу в шахты, не подготовив должным образом, они могут быть опасны, не только для нас, но и для самих себя.

В этот момент дверь открылась, и вошёл Фенис. Он мгновенно окинул всех презрительным взглядом, прежде чем занять своё место у стола.

— Мы снова обсуждаем этих приматов? — его голос был полный сарказма. — Столько времени тратим на изучение этих животных, а шахты, как были, так и остаются в дефиците рабочей силы. Мы что, собираемся годами тренировать этих существ, пока они не станут послушными? Или нам нужно действовать?

Энарис не ответил сразу, его взгляд оставался твёрдым. Он знал, что Фенис не услышит его предостережений, и сдержанно продолжил:

— Приматы слишком умны, чтобы быть просто рабами. И если мы будем действовать слишком поспешно, это может привести к восстанию. Они не примут нас как хозяев, Фенис. Агрессия — это не просто реакция, это сигнал о том, что они осознают своё положение. И мы должны быть готовы к тому, что они могут начать действовать против нас.

Фенис усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

— Мы тут не философию обсуждаем, Энарис. Приматы — это просто животные, ресурс, и его нужно использовать. Рабочая сила в шахтах, которые буквально переполнены, требует немедленных действий. Если мы не введём приматов в дело, ситуация выйдет из-под контроля. Ты что, предлагаешь тратить ещё месяцы на их дрессировку? Они уже прошли все тесты.

Хурса, стоявшая рядом с Энарисом, промолчала, её взгляд был наполнен сомнением, но она ничего не сказала. Энарис сжался от внутреннего сопротивления, но старался сохранять спокойствие.

— Мы не можем продолжать игнорировать риски. Невозможно точно предсказать, как они отреагируют в новых условиях, особенно в стрессовой ситуации. Приматы не поддаются простому контролю, их реакция на стресс непредсказуема, и это может закончиться трагедией.

Инкиор, увидев накалившуюся обстановку, быстро принял решение. Он твёрдо сказал:

— Мы не можем позволить себе остановиться. Эксперимент должен продолжаться, несмотря на риски. Если приматы не справятся, мы пересмотрим стратегию. Но на данный момент, первая партия приматов будет отправлена на работы в шахты. Это вынужденная мера, чтобы проверить их пригодность в реальных условиях.

В зале повисла напряженная тишина. Энарис напрягся, но понимал, что протесты ничего не изменят.

— Решение принято, — продолжил Инкиор, его голос был строг и решителен. — Подготовьте приматов к отправке. Эксперимент продолжается.

Хурса молчала. Энарис стоял понимая, что его опасения не дошли до всех присутствующих.

— Нам нужно больше времени... — тихо прошептал он, но было уже слишком поздно.