Глава 449. Шаман

Второй бог смотрела на золотой браслет на своей лодыжке. Ее голос слегка дрожал.

— Старший брат Ли… — слезы пропитали красную вуаль, оставив на ткани пять размытых полос. Казалось, она и радовалась, и печалилась одновременно.

Ли Хован не мог понять ее. Второй бог словно была окутана туманом, скрывающим ее истинные чувства от его способностей Пути Забвения.

Ли Хован сложным выражением лица смотрел на нее. Поколебавшись, он взял за край красную вуаль и приподнял ее.

Он уже много раз видел лицо Второго бога, поэтому не испугался, хотя сейчас оно выглядело немного иначе.

На большей, звериной, части лица стало меньше следов других животных, а серебристо-белая шерсть лисы стала заметнее.

Короткие колючки среди белой шерсти были приглажены, словно она пыталась таким образом выглядеть привлекательнее.

Ли Хован засмотрелся на меньшую, человеческую, часть ее лица и на печальный взгляд, так похожий на взгляд Бай Линмяо в прошлом. Ему показалось, что Бай Линмяо, которая была с ним в павильоне Чистого Ветра, снова стоит перед ним.

Невольно Ли Хован протянул руку и коснулся ее щеки. Чешуйки под шерстью слегка укололи его пальцы, возвращая к реальности.

Нет, Второй бог — это не она. Прежняя Мяомяо никогда бы его не простила.

Ли Хован с грустью хотел опустить руку, но Второй бог перехватила ее своими острыми когтями, крепко сжав.

Второй бог открыла пасть, полную острых зубов, и высунула раздвоенный язык, но тут же передумала, снова накинула на лицо красную вуаль и, всхлипывая, ушла.

Ли Хован не стал ее преследовать. Он молча смотрел, как Второй бог исчезает во тьме, и тихо вздохнул.

Он понимал, что Второй бог — тоже часть Бай Линмяо, просто с другим распределением эмоций, но, кроме того, что надел ей браслет, он не знал, как к ней относиться.

Обращаться с ней как с Бай Линмяо? Две Бай Линмяо? Ли Ховану было очень неловко от этой мысли.

Немного расстроенный, Ли Хован вернулся к шумному застолью, все еще думая о слезинке в уголке огромного звериного глаза Второго бога.

Когда он пришел в себя, то увидел, что его миска доверху наполнена кусками курицы и другими яствами.

Сидящая рядом Бай Линмяо положила сверху еще и пучок лука-порея.

— Поговорил? Ешь скорее. Этот пир в твою честь, — сказала она.

Ли Хован протянул руку к столу, но не за палочками, а за кувшином с вином.

Налив себе полную чашу, он залпом выпил ее.

Приятное чувство опьянения снова затуманило его разум. Легкое покалывание в голове помогало ему справиться с переживаниями.

Если честно, у него не было опыта в подобных делах. Раньше он был всего лишь старшеклассником.

— Почему эти проблемы не кончаются? Нельзя ли хоть немного покоя? — пробормотал Ли Хован, наливая себе еще.

Прежде чем окончательно захмелеть, Ли Хован понял, что эти эмоциональные трудности были и раньше, просто он постоянно был занят вопросами жизни и смерти, реальности и иллюзии, и у него не было времени на такие мелочи.

Пир закончился. Ли Хован, пропахший вином, в полудреме почувствовал, что парит в облаках.

Через некоторое время гладкая шелковая простыня и знакомый аромат дали ему понять, что он снова в комнате Бай Линмяо.

Он машинально обнял мягкое тело, погладил заколки в ее волосах и поцеловал.

Бай Линмяо шла по извилистой дороге в деревне Бычье Сердце. В окнах домов мерцал свет свечей. Каждая семья радостно обсуждала, на сколько дней хватит принесенных с пира угощений.

— Мяомяо, люди теперь живут гораздо лучше, чем раньше. После пира у всех еще осталась еда, — с улыбкой сказала Чунь Сяомань.

— Чтобы лошадь бежала, ее нужно кормить, — беззаботно ответила Бай Линмяо, направляясь к храму предков семьи Бай.

— Да и не так уж много серебра это стоит. Труппа Лю зарабатывает достаточно, чтобы прокормить себя. Я, честно говоря, и не рассчитывала на труппу Лю, но, неожиданно, их пьесы о пудре в Великой Лян пользуются все большей популярностью.

— Да, в прошлый раз один старик устраивал похороны со смехом. Говорят, перед смертью он попросил главу Лю спеть у него в доме три дня. Даже не знаю, что у него на уме было.

Разговаривая, Бай Линмяо и Чунь Сяомань подошли к храму предков семьи Бай. Они ловко повернули механизм и прошли через потайную дверь.

В подземном зале горели масляные лампы. Оттуда доносилось быстрое бормотание заклинаний.

— Небо круглое, земля квадратная, призываем богов снизойти на алтарь, помочь шаману. Небо торопит, земля торопит, Учитель летит на облаке, Учитель скачет на коне, приходит к алтарю, чтобы поддержать шамана…

Когда они вошли в зал, то увидели Лю Сюцая в бумажном нагруднике с нарисованными на нем сутрами. В одной руке он держал треугольный белый флаг лотоса, а в другой — короткий меч с двумя остриями, которыми он бил себя по голове.

—… Левый глаз превращается в солнце, правый глаз превращается в луну, солнце и луна ярко сияют, ученик искренне поклоняется…

Острые концы меча поранили ему кожу головы, алая кровь стекала по лицу, создавая пугающее зрелище в сочетании с его возбужденным видом.

— Почитаемое божество, явись скорее, тело в бога, бог в воплощение, открой путь через горы и реки, шаг за шагом веди, дюйм за дюймом поддерживай шамана, помоги шаману обрести духовный свет, открой золотые врата и предскажи будущее!!

Выкрикнув последние слова, он трижды топнул правой ногой, и все стихло.

Глядя на неподвижного Лю Сюцая с широко раскрытыми глазами, похожего на статую, Бай Линмяо нахмурилась и, подумав, с лязгом выхватила меч из ножен Чунь Сяомань и взмахнула им, целясь Лю Сюцаю в пояс.

Но когда клинок коснулся тела Лю Сюцая, раздался звон, словно по металлу.

Бай Линмяо, не веря своим глазам, попробовала еще несколько раз, но смогла оставить лишь неглубокие царапины.

Меч Чунь Сяомань был подарком Ли Хована. Пусть он и не мог изгонять нечисть, но разрубать железо должен был без труда.

Теперь же он едва мог поцарапать Лю Сюцая. Это означало, что тело Лю Сюцая стало непробиваемым.

Возбужденный Лю Сюцай рассматривал себя, не в силах сдержать восторга.

Сколько он вытерпел, чтобы достичь этого! Но сейчас он чувствовал, что все было не зря.

Внезапно его лицо исказила гримаса, а короткий меч и флаг лотоса задрожали в его руках.

— Черт возьми! Проклятый старик! Как ты посмел меня подвешивать и бить! Не держите меня! Я отомщу! Я живьем разберу этого старикашку на части!

— Ты как… — Чунь Сяомань хотела подойти, но Бай Линмяо остановила ее.

— Мы тебя не держим. Иди. Твой отец сегодня много выпил и, наверное, крепко спит.

Лю Сюцай с рычанием взмахнул мечом и бросился к потайной двери.

Но, приближаясь к выходу, он начал замедлять шаг, а его крики стали еще громче.

— Не держите меня!! Я сегодня прикончу эту старую черепаху!!