Глава 2 (Часть 1)

Глава 2

/

Этой ночью Чи Янь видела сон.

Во сне она была сторонним наблюдателем, безмолвно смотрящим, как разворачиваются события, словно в кино.

Это была дождливая ночь.

Вилла была погружена во тьму, вероятно, отключили электричество.

Женщина в ночной рубашке на ощупь спускалась по лестнице, но на повороте оступилась и подвернула лодыжку.

Едва стих ее вскрик, как на нее упал луч света.

Чи Янь проследила за взглядом женщины и увидела стоявшего внизу юношу. Он отвел фонарик в сторону, и его высокая, стройная фигура направилась к женщине на лестнице.

Подойдя ближе, юноша с глубокими щенячьими глазами нежно поднял ее на руки и тихо пробормотал:

— Глупышка.

У молодой женщины была изящная фигура с соблазнительными изгибами. Ее, совершенно беззащитную, уложили на мягкий диван.

Диван прогнулся под ее телом. Женщина без особой строгости возразила:

— Нельзя так говорить сестре.

А юноша рядом с ней, с холодным выражением лица и опущенными глазами, молча осматривал ее тонкую белую лодыжку.

В тускло освещенной комнате тикали настенные часы. Вокруг было так тихо, что слышны были только тиканье стрелок и шум дождя.

Именно в этот момент в юноше внезапно проснулась дерзость. Он резко притянул ее к себе.

Горячее дыхание коснулось ее лица.

Взгляд юноши потемнел, агрессия в его глазах, казалось, вот-вот поглотит ее.

За окном сверкнула молния и прогремел гром. В свете вспышки она наконец разглядела лицо женщины —

Чи Янь резко открыла глаза.

Увидев вокруг теплую и знакомую спальню, она поняла, что это был всего лишь сон.

Она тихо выдохнула, стерла со лба капельки пота и в темноте нащупала выключатель настольной лампы на тумбочке.

Комната осветилась.

Самоед Пайпай, свернувшийся калачиком в ногах кровати, услышал движение, подбежал, виляя хвостом, и лизнул ее слегка онемевшие пальцы.

Теплое прикосновение успокоило Чи Янь, ее тревога улеглась, а недавний сон снова стал расплывчатым.

Ей приснился очень странный сон.

Во сне были она и А-Хуань. Юноша был похож на неприрученного голодного волка, а она — на агнца на заклание, не ведающего об опасности.

Сцена казалась такой реальной, будто произошла наяву, но при попытке вспомнить детали, она понимала, что сон был нечетким.

В ее воспоминаниях Чэн Хуань, хоть и был молчаливым, всегда относился к Чэн Цишаню и к ней вежливо и мягко. Образ из сна совершенно не соответствовал ему.

Может быть, это из-за того, что они давно не виделись, он так сильно изменился, и у нее возникло к нему предубеждение?

Он просто повзрослел, пройдя через какие-то испытания, а ей приснился такой странный сон.

Она беспомощно покачала головой, криво усмехнулась и решила больше не думать об этом сне.

Ночь была тихой. Сон как рукой сняло. Чи Янь встала с кровати, открыла дверь и посмотрела в конец коридора, на комнату Чэн Цишаня.

Там было темно.

Он не вернулся ночевать.

Если бы он был дома, ночники в коридоре горели бы всю ночь. Ей достаточно было бы выглянуть за дверь, чтобы понять, здесь он или нет.

На самом деле Чэн Цишань редко ночевал здесь. У него была еще одна квартира рядом с компанией, удобная для совещаний и работы допоздна. К тому же он часто бывал в командировках, так что время, которое он проводил на вилле, было еще меньше.

К счастью, как бы он ни был занят, он всегда находил время, не жалея сил, чтобы поспешно вернуться и поужинать с ней. Но после ужина, не успев допить чашку чая, он снова уезжал.

Иногда она задумывалась, какие у них отношения.

С тех пор как ее привезли в дом семьи Чэн, Чэн Цишань заботился о ней с исключительным вниманием, был добр к ней, но единственный их физический контакт ограничивался объятиями.

Она пыталась поцеловать его по своей инициативе, но он пришел в ярость. Не успев коснуться его губ, он оттолкнул ее хрупкое тело, опустил голову, закрыл лицо руками, пытаясь скрыть страдальческое выражение, и снова и снова извинялся перед ней.

Чи Янь догадывалась, что в его сердце все еще живет ее сестра.

Трагедия пятилетней давности, словно терновый куст с длинными шипами, пустила корни в их сердцах. Стоило потянуть за одну веточку, как все тело пронзала боль. Если вырвать эту боль, останется лишь кровавое месиво.

Поэтому они оба были предельно осторожны, притворяясь, что без усилий поддерживают видимость спокойствия и тепла.

За эти короткие и одновременно долгие пять лет она чувствовала себя человеком, запускающим воздушного змея. Она ощущала нить, связывающую ее с Чэн Цишанем, этим змеем, но он парил высоко в небе, подхваченный ветром. Чи Янь так и не могла свободно смотать леску и притянуть его к себе…

Самоед, виляя хвостом, подбежал к Чи Янь и потерся пушистой головой о ее руку.

Чи Янь очнулась от своих мыслей, присела на корточки и погладила его по мордочке. На душе стало теплее.

Уголки ее губ невольно изогнулись в улыбке:

— Пайпай, хороший мальчик, пойдем спать.

/

На следующий день.

Чи Янь проспала допоздна. Ее разбудил только звонок от Сун Янь.

Она с закрытыми глазами нащупала телефон на столике, провела пальцем по экрану, чтобы ответить, приложила к уху и сонным голосом пробормотала:

— А-Янь…

— Поросёнок, еще не встала?

Сун Янь всегда любила поддразнивать ее. Чи Янь уже привыкла, поэтому лениво промычала что-то в ответ, не отвечая.

Видя, что она дурачится, Сун Янь перешла к делу:

— Яньянь, выходи сегодня пораньше. В обед поедим с сестрой Цяо, а после обеда сразу поедем на радиостанцию, запишем ту программу.

Цяо Жу была менеджером Чи Янь. Под ее началом было четыре артиста.

Но Чи Янь редко участвовала в мероприятиях, а трое других были на пике популярности, поэтому Цяо Жу почти не занималась ею, лишь изредка они обменивались приветствиями. Только сейчас, когда предстоял выпуск нового альбома, они снова начали тесно общаться.

Недавно Цяо Жу и актер Чжо Инань, которым она тоже занималась, участвовали в шоу «Я и мой менеджер». Съемки проходили в соседнем городе, где Чжо Инань снимался в сериале, поэтому она приехала ненадолго, и времени было в обрез.

Взглянув на телефон, Чи Янь увидела, что уже почти половина одиннадцатого. Она села на кровати, включила громкую связь и встала, чтобы переодеться.

— Ты где сейчас?

Говоря это, Чи Янь выбрала наугад вязаное длинное платье цвета авокадо. Платье мягко облегало ее изящную фигуру, а свежий нежно-зеленый цвет делал ее кожу еще более прозрачной и белой.

Она подняла руку, сняла резинку, и собранные в небрежный пучок волосы рассыпались, словно водоросли, по ее тонким плечам. Она услышала, как Сун Янь сигналит.

— Я как раз еду к тебе, осталось минут десять. Успеешь накраситься?

Сун Янь знала, что она не любит краситься, и сказала это, чтобы намекнуть: «Надо накраситься».

Чи Янь поняла намек. Хотя ей не очень хотелось, но она все-таки была артисткой, пусть и не самой известной. Поэтому она согласилась, повесила трубку, подошла к туалетному столику и достала из ящика косметичку, которой пользовалась раз в сто лет.

Овальное зеркало отразило бледное личико Чи Янь. Ее глаза были влажными и блестящими, словно озера, ресницы — густыми и длинными, так что даже без подводки казалось, будто глаза подведены.

Хотя она обычно ленилась краситься, она тщательно ухаживала за кожей, и кожа у нее была очень хорошей. Вот только здоровье было слабым, и она часто болела.

Сун Янь всегда говорила, что все в ее личике идеально, кроме цвета лица.

Чи Янь посмотрела на свои губы, приподняла брови и взяла единственный часто используемый блеск для губ, стоявший на столике — незаменимое средство для придания лицу свежести. Она всегда пользовалась им перед встречей с Чэн Цишанем, потому что хотела предстать перед ним в наилучшем виде.

Она быстро нанесла макияж. Прошло около десяти минут, и снова позвонила Сун Янь.

Чи Янь схватила сумочку и радостно сбежала вниз по лестнице. Она действительно давно не выходила из дома. Чэн Цишань вернется вечером. После записи программы на радиостанции она обязательно должна заехать в магазин и купить продукты, чтобы приготовить ему что-нибудь вкусное.

Она быстро сбегала по лестнице, но на повороте не успела затормозить и врезалась в грудь мужчины.