Глава 4. Зачисление

Зимние каникулы у выпускного класса были очень короткими. Когда во дворе первый бутон форзиции раскрылся, Лян Су вернулась в Первую среднюю школу Луцзина.

В кармане у нее, помимо обычных двадцати юаней на проживание, была еще мелочь — один юань шестьдесят восемь фэней, завернутая в красную бумагу в форме ромба. Это были ясуйцянь, которые тетя Ван специально дала ей на удачу, выбрав особое число.

В новом семестре в классе стало заметно меньше учеников. Некоторые ушли стажироваться на предприятия, заняв места своих родителей, вышедших на пенсию по возрасту (динчжи), и ждали только получения аттестата в июле, чтобы официально устроиться на работу.

В марте из провинции приехала рабочая группа для организации призыва в армию. Несколько парней с плохими оценками прошли медкомиссию и тоже перестали часто появляться в школе.

Когда они изредка возвращались для оформления документов, то ходили с гордо поднятой головой, их лица сияли, а во взгляде уже угадывалась стать и гордость действующих военнослужащих.

Незаметно наступил июнь. Под палящим солнцем и под стрекот цикад атмосфера во всем классе стала немного беспокойной.

Учителя почти перестали давать новый материал. На уроках они либо повторяли с учениками основные темы, либо сидели за учительским столом, ожидая вопросов. Те, у кого вопросов не было, самостоятельно готовились, независимо от предмета.

Фан Ланьлань сильно похудела. Ранние подъемы и поздние занятия оставили под ее глазами темные круги.

На последнем пробном экзамене она заняла десятое место в параллели. Учитель Шэнь сказал, что если она покажет обычный результат, то у нее есть хорошие шансы поступить в среднее специальное училище.

Хотя выпускники таких училищ в то время тоже считались государственными кадрами и им гарантировали распределение на работу, сама Фан Ланьлань все же чувствовала легкое разочарование.

— Лян Су, как думаешь, у меня еще есть шанс немного улучшить свои результаты? — спросила Фан Ланьлань, склонив голову. Лист черновика перед ней был весь исчеркан шариковой ручкой.

— Если сохранишь спокойствие, то возможно, — Лян Су не хотела подрывать ее уверенность. — Но даже если покажешь свой обычный уровень, все равно поступишь в училище. Выберешь хорошую специальность, и через три года будешь «есть казенный хлеб».

— Мой папа говорит то же самое. Он хочет, чтобы я поехала учиться в педагогическое училище в соседний город. Там не только обучение бесплатное, но и после выпуска, работая учителем, будут зимние и летние каникулы, — Фан Ланьлань с тоской покрутила ручку. — Но мне кажется, провести всю жизнь в этом маленьком городке — это так тоскливо. Но я не очень умная, и оценки у меня не самые лучшие. Если не провалюсь на экзаменах, уже будет счастье.

Лян Су промолчала. Честно говоря, для Фан Ланьлань, не обладавшей выдающимися способностями, педагогическое училище было неплохим выбором.

В будущем она могла бы стать учительницей начальных классов, что позволило бы ей и семью содержать, и не испытывать слишком большого давления.

Но решать будущее человека только на основании текущих оценок казалось ей несколько опрометчивым.

Ведь в следующие двадцать лет страну ждало стремительное развитие: приход иностранных компаний, взлет особых экономических зон... Но даже если бы она сейчас решилась об этом рассказать, окружающие сочли бы ее совершенно сумасшедшей.

Фан Ланьлань заметила рассеянность Лян Су и постучала ее по руке шариковой ручкой: — На какую специальность ты хочешь поступать? И куда?

Лян Су подперла щеку правой рукой и, моргнув своими большими блестящими глазами, ответила: — Еще не решила. Не знаю, что лучше выбрать.

— Ты точно поступишь в университет, может быть, даже на бакалавриат, — с завистью сказала Фан Ланьлань. — Скоро нужно будет подавать заявления. Учитель Шэнь говорит, что если сейчас не помечтать, то потом, когда дадут бланк заявления, останется только грызть ручку и чесать затылок.

Лян Су вдруг вспомнила, что в те времена на Гаокао сначала подавали заявления, а потом сдавали экзамены.

В прошлой жизни родители уговорили ее пойти на бухгалтерский учет, говоря, что она хорошо учится и сможет зарабатывать большие деньги.

В итоге экзамен на сертифицированного бухгалтера она сдала легко, но из-за минутного промаха ее подставили старые и хитрые коллеги по фирме, и она чуть не лишилась профессиональной квалификации.

— Нужно быть осторожнее, — Лян Су опустила ресницы, похожие на вороньи перья. — Иначе, если замахнуться слишком высоко, при перераспределении можно остаться ни с чем.

Фан Ланьлань, мыслившая прямолинейно, подумала, что на Лян Су повлияли слова Чэнь Юэцзиня и его компании. Ведь в последние дни, когда уроков не было, эти бездельники и хулиганы постоянно упоминали при Лян Су «десятилетнее бедствие».

Они то и дело бросали в ее адрес оскорбительные слова вроде «пять черных категорий» и «актеришка».

— Ничего страшного, не обращай на них внимания. Они просто завидуют тебе, потому что сами плохо учатся и не смогут поступить в университет. Смело подавай документы в тот вуз, который тебе нравится, и не думай слишком много.

Лян Су знала, что Фан Ланьлань говорит это из добрых побуждений. Она подумала про себя, что ей, с учетом обеих жизней, скоро стукнет тридцать, и уж точно она не станет злиться на нескольких незрелых подростков-бунтарей.

Однако она серьезно кивнула, показывая, что принимает ее совет, и Фан Ланьлань, удовлетворенная, снова склонилась над своими задачами.

Слова были сказаны без задней мысли, но Лян Су задумалась. Она прикинула, что до официальной подачи заявлений осталась всего неделя.

На последних экзаменах она стабильно занимала первое или второе место в параллели, так что поступить на бакалавриат, по идее, было несложно.

Но вот выбор специальности вызывал затруднения.

Тетя Ван была неграмотной, спрашивать ее совета было бесполезно. С одноклассниками она была не близка, к тому же кто-то мог видеть в ней конкурента и попытаться тайно навредить. Словам учителей тоже нельзя было полностью доверять, ведь они сами не учились в университете и тем более не знали, как будет развиваться будущее.

Подумав об этом, Лян Су решила тщательно изучить государственную политику.

Она знала, что в будущем страна будет активно открываться внешнему миру, Китай вступит во Всемирную торговую организацию и будет активно развивать экономику с привлечением иностранных инвестиций. Знала, что высокотехнологичная промышленность будет стремительно развиваться, а в двадцать первом веке китайские космические корабли будут бороздить космос, а интернет войдет в каждый дом...

Лян Су пошла в школьную читальню, нашла библиотекаря и, уломав его, получила подшивку газет за последние год-два.

Чем больше она читала, тем больше расстраивалась, почему прежняя хозяйка тела не выбрала естественнонаучное направление. Тогда она могла бы, как патриотичная молодежь, поступить в авиационный институт и, откликнувшись на призыв государства, внести свой вклад в «четыре модернизации».

Гуманитарных специальностей в то время было мало. История и китайская филология были слишком непрактичны. Хотя сейчас выпускников вузов еще распределяли на работу, в девяностых годах ожидалась волна увольнений, и с таким образованием можно было остаться без средств к существованию. Иностранные языки (особенно редкие) ее интересовали, но после недавнего «десятилетнего бедствия» преподавательских кадров в этой области в стране почти не было, а поступать в лучшие вузы Пекина было рискованно из-за возможной нехватки баллов. Учиться на бухгалтера она тем более не хотела — в прошлой жизни она уже попала в эту яму и не собиралась повторять ошибок.

Раздраженная Лян Су листала газеты все быстрее, ее пальцы незаметно испачкались черной типографской краской.

Она уже собиралась пойти к умывальнику вымыть руки, как вдруг ей на глаза попался номер «Жэньминь жибао» начала года. Заголовок на первой полосе, напечатанный крупными красными иероглифами, гласил: «С сегодняшнего дня вступает в силу Уголовный кодекс Китайской Народной Республики».

Она быстро пролистала еще десяток страниц и обнаружила еще более радостную новость: в 1979 году Китай объявил о восстановлении системы адвокатуры!

Подумав о том, что первые студенты, поступившие в юридические вузы после восстановления Гаокао, еще даже не закончили обучение, Лян Су взволнованно прижала руку к груди, словно нашла ключ к богатству на двадцать лет вперед.

И экономический подъем, и технологический прогресс неизбежно сопровождаются трениями, и здесь вмешательство юристов становится необходимым.

Будущий Китай станет правовым государством, где законодатели, судьи, прокуроры и адвокаты смогут проявить себя в своих областях.

В худшем случае, хорошо изучив законы и нормативные акты, ее будет не так легко обмануть, и она сможет избежать ловушек, подобных той, в которую попала в прошлой жизни.

К тому же сейчас юридическая специальность не была популярной. Избежав нескольких востребованных университетов в Пекине и Шанхае, с ее оценками она вполне могла поступить в сильный институт политики и права.

В день подачи заявлений Лян Су уверенно вписала в графу первого выбора юридический факультет Юйчэнского института политики и права, расположенного на далеком юго-западе.

Следующими в списке шли Сианьский институт политики и права и Чаншаское высшее специализированное училище юстиции.

Когда она закончила заполнять заявление, то увидела стоявшего рядом учителя Шэня. Он смотрел на ее бланк с серьезным лицом и качал головой.

— Лян Су, ты действительно решила изучать право? — во время обеденного перерыва Шэнь Линчжи отвел ее в пустой коридор и серьезно спросил.

— Да, — беззаботно ответила Лян Су. — Я все хорошо обдумала. А что, есть какие-то проблемы?

— Эх, — тяжело вздохнул Шэнь Линчжи. Он знал, что Лян Су — сирота, и ей не с кем посоветоваться в таком важном деле, как выбор будущей профессии.

— Выбор вузов подходящий, города тоже не самые популярные, по прошлогодним проходным баллам должно быть надежно. Но вот специальность... — Учитель Шэнь настороженно огляделся и понизил голос. — Твое происхождение не самое лучшее. Если определенные политические движения вернутся, боюсь, ты можешь пострадать.

— Учитель, вы же сами нам всегда говорили, что сейчас идет период «болуань фаньчжэн», что все несправедливые дела пересматриваются, а при поступлении на учебу и на работу смотрят на способности, а не на происхождение? — Лян Су улыбнулась, подумав про себя: «Я знаю будущее получше вас. Те нелепые времена канули в лету и больше никогда не вернутся».

— Ты еще слишком молода, даже не знаю, что сказать! — Шэнь Линчжи по натуре был молчаливым человеком кабинетного типа, ставшим учителем по нужде, и, конечно, не мог переспорить бойкую Лян Су.

После недолгого спора он уступил. В итоге они пришли к компромиссу: первоначальный выбор остался неизменным, но Лян Су поставила галочку в графе «Согласна на перераспределение по специальности».

После Гаокао, отдохнув меньше недели, Лян Су по рекомендации тети Ван устроилась временным работником на текстильную фабрику.

Ведь будущая плата за обучение и расходы на жизнь — это большая сумма, и она планировала подзаработать во время каникул, чтобы в университете чувствовать себя немного свободнее.

Когда почтальон в зеленой форме, покачиваясь на велосипеде, приехал к фабричному зданию в лучах закатного солнца, чтобы доставить уведомление о зачислении, он не сразу узнал стоявшую перед ним работницу в фартуке, маске и всю покрытую хлопковой пылью. Он несколько раз перепроверил ее удостоверение личности, прежде чем осмелился вручить ей письмо.

— Ура! Я поступила в Юйчэнский институт политики и права! — Лян Су подпрыгнула несколько раз, прижала тонкое уведомление к лицу, глубоко вдыхая оставшийся запах типографской краски, а затем крепко обняла подошедшую тетю Ван.

Тетя Ван тщательно вытерла руки о фартук и дрожащими руками взяла уведомление, словно держала редчайшее сокровище.

— Тетя, вы держите его вверх ногами. Вот так, ворота университета сверху, а надпись внизу, — Лян Су с сияющим лицом взяла тетю Ван под руку. Это был самый триумфальный момент в ее жизни с момента переселения.