Глава 7. Директор Габер (Часть 1)

27 лет?

Вряд ли это ученик или родитель.

Зачем ему подписываться на наш сайт?

Может быть, это учитель математики?

Увидел в статье фактические ошибки и решил высказаться?

Я снова внимательно перечитала статью.

Хотя я и преподаю химию, с математикой у меня тоже все в порядке, и лично я не вижу никаких проблем.

Текст, который мне прислал учитель математики, был довольно сухим, и я сделала его немного живее.

Мусор?

По-моему, совсем не мусор. Мне даже понравилось, как я объединила фактическую информацию с интересным стилем изложения.

Я подумала, не добавить ли этого человека в друзья, чтобы спросить его мнение, но потом решила не делать этого. О вкусах не спорят, может быть, он предпочитает сухие факты, а не развлекательный стиль. Я же не могу угодить всем.

А может быть, он просто любитель поспорить. Зачем мне с ним связываться?

С этими мыслями я отложила телефон и вернулась к обдумыванию «стержня» для своего романа.

Суббота и воскресенье у меня были рабочими днями. Девятиклассников передали другим учителям, а в одиннадцатом и двенадцатом классах, которые я только начала вести, было очень мало учеников. С одиннадцатого класса начинается профильное обучение, и химию выбирают немногие, поэтому и на курсы записываются не так часто.

Босс Хань не беспокоил меня во время занятий, поэтому эти два дня прошли довольно спокойно и приятно.

Но химия в одиннадцатом классе была намного сложнее, чем в десятом, а я уже забыла, как мне удалось получить почти максимальный балл на выпускном экзамене, поэтому подготовка к урокам оказалась довольно трудной.

Поскольку я нервничаю, когда выхожу к доске, и боюсь, что ученики зададут мне вопрос, на который я не смогу ответить, мне приходилось заранее изучать все до мельчайших подробностей.

Поэтому обычно я тратила на подготовку к урокам гораздо больше времени, чем другие учителя, и меня редко ставили в тупик.

Некоторые ученики считали меня очень эрудированной, но это все благодаря моему упорному труду.

Из-за нервозности мои уроки всегда проходили по одному и тому же сценарию. Я рассказывала одни и те же истории и шутки, почти не импровизируя.

Иногда, когда я слишком сильно нервничала — например, если родители приходили послушать урок, — я забывала про истории и шутки и просто монотонно излагала материал.

Возможно, именно поэтому Учитель Хэй решил, что я больше подхожу для одиннадцатого и двенадцатого классов. Дети в девятом и десятом еще слишком маленькие, чтобы выдержать мои «интенсивные» уроки.

В воскресенье днем у меня был новый ученик из двенадцатого класса. Высокий парень, под метр восемьдесят, с густой бородой.

Без преувеличения, если бы он встал рядом со мной, никто бы не понял, кто из нас учитель, а кто ученик.

Он вошел в класс, посмотрел на меня, немного растерялся и ничего не сказал.

«Пусть я и выгляжу молодо, но авторитет нужно поддерживать», — подумала я.

— Здравствуйте, — сказала я с улыбкой и легким кивком. — Вы Лун, верно?

— Угу, — буркнул он в ответ.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала я. — Постарайтесь сесть поближе, урок начнется через пять минут.

Он пошел искать место, а я сделала «тактический» глоток воды из термоса.

Этот Лун действительно плохо знал химию. У него были пробелы в самых основах.

До выпускных экзаменов оставалось совсем немного времени, и, видимо, родители, отчаявшись, решили заплатить за индивидуальные занятия.

Во время урока его лицо почти не выражало эмоций. Он не выглядел раздраженным, но и не отвечал на мои вопросы, и даже если что-то не понимал, не говорил об этом.

Но, к счастью, я это чувствовала.

Так продолжаться не могло. Я закрыла маркер со щелчком и неловко улыбнулась: — Вам… неинтересна химия?

Он наконец-то отреагировал: — Интересна. Если бы не интересовала, я бы ее не выбрал.

Это правда.

Индивидуальные занятия не вызывали у меня такого напряжения, как занятия в мини-группах, поэтому я решила немного поболтать с ним. — Но в этой задаче используются знания из десятого класса. Если вам интересна химия, то почему…

Он надул губы, явно не желая со мной разговаривать.

Я переформулировала вопрос: — Тогда скажите, почему вам интересна химия?

Он назвал то, чего я никак не ожидала: — Из-за «Стального алхимика».

— И «Во все тяжкие».

Мне стало понятно. Ему была интересна не сама химия, а что-то более «крутое».

Он хотел изучать что-то захватывающее, а пока что химические знания казались ему слишком скучными.

Я решила вразумить его: — Так нельзя. Ты же знаешь того ученика учителя Анзая, который уехал в Америку? У него был талант, но ему было скучно заниматься основами, и он решил бросить учителя и поехать в Америку на соревнования. В итоге он загубил свой талант.

Он немного подумал и понял, что я говорю про «Slam Dunk», и, похоже, уловил мою мысль: — Тогда почему бы вам не сделать уроки поинтереснее? Одна задача, вторая, третья… Неужели на химии можно только задачи решать? Вы же сами говорите, что химия повсюду, а сами только и делаете, что решаете задачи.

У меня разболелась голова. Этот мальчишка ни разу не назвал меня «учительницей».

И, несмотря на то, что скоро экзамены, он хотел слушать истории на уроке, который стоит больше 700 юаней за два часа?

Я вздохнула про себя и попыталась успокоиться. Раз его родители могут позволить себе такие дорогие курсы, значит, у них много денег, и я не должна судить о своих клиентах по своим меркам.

— Хорошо, возможно, я слишком тороплюсь, — я посмотрела на лампы дневного света. — Например, в той задаче, которую мы только что решали, использовались «метод синтеза аммиака» и химическое уравнение «получения взрывчатых веществ из аммиака». А знаешь ли ты, кто первым синтезировал аммиак?

— Нет, — покачал головой парень.

— Фриц Габер. Ты, наверное, видел его фотографию. В девятом классе, когда вы изучали аммонийные азотные удобрения, его фотография была напечатана рядом с этим разделом.

Зачем же я рассказываю ученику двенадцатого класса истории, которые я приготовила для девятиклассников?