Декорации исказились, став иллюзорными, и начали исчезать. После того, как Клейн вышел из состояния сна, его зрение адаптировалось к темноте в комнате.
Он знал, что на 1 фунт и 10 соль, то есть 30 соль в неделю, старшему брату было нелегко содержать семью по меркам среднего класса. Моретти считал, что большинство рабочих зарабатывают 20 соль в неделю. Однажды он услышал от Мелиссы, что на Нижней улице Железного Креста в одной комнате теснятся пять, семь, а то и десять человек.
От Бенсона Клейн также узнал, что из-за ситуации на Южном континенте экономика королевства в последние несколько месяцев переживала спад.
Ему было известно, что служанка с предоставлением питания и жилья может зарабатывать от 3 соль и 6 пенсов до 6 соль в неделю.
Клейн протянул руку и ущипнул себя за надпереносье. Он долго молчал, пока Сэр Дьюивилл не спросил:
— Инспектор, вы ничего не собираетесь говорить? Психиатры, к которым я раньше обращался, всегда говорили со мной и задавали вопросы. Однако должен сказать, что чувствую себя спокойно. Я почти заснул, и пока не слышал никаких стонов или криков. Как вам это удалось?
Клейн откинулся на спинку кресла-качалки. Вместо ответа он спросил мягким тоном:
— Сэр, вы знаете об отравлении свинцом? Известно ли вам о его опасности?
Дьюивилл на мгновение замолчал, а потом ответил:
— Раньше я не был осведомлён об этом, но теперь знаю. Вы хотите сказать, что моё психическое заболевание вызвано чувством вины – вины перед работницами фарфоровых и свинцовых заводов?
Не дожидаясь ответа Клейна, он продолжил так же, как и всегда, - с позиции силы во время переговоров:
— Да, в прошлом я чувствовал себя виноватым, поэтому компенсировал им ущерб. На моих предприятиях работники зарабатывают не меньше, чем другие в той же отрасли. В Бэклунде рабочие свинцовых и фарфоровых заводов получают не более 8 соль в неделю, но я плачу им 10, а иногда и больше. Многие критикуют меня за нарушение правил, ведь так им труднее нанимать рабочих. Если бы не Закон о зерне, который разорил многих фермеров, отправив их в города, им пришлось бы повысить зарплату. Кроме того, я сообщил начальникам фабрик, чтобы те, у кого постоянно болит голова и нарушается зрение, покинули места, где они подвергаются воздействию свинца. Если их болезнь прогрессирует, они могут обратиться за помощью в мой благотворительный фонд. Думаю, я сделал достаточно.
Клейн заговорил без малейших эмоций в голосе:
— Сэр, порой вы и представить себе не можете, насколько важен заработок для бедного человека. Просто потеря работы на неделю или две может привести к необратимой утрате для их семьи, утрате, которая вызовет огромное горе, – он сделал паузу, прежде чем продолжить. – Мне любопытно, почему бы такому доброму человеку, как вы, не установить на своих фабриках оборудование, защищающее от пыли и свинцовых отравлений?
Филантроп уставился в потолок и горестно рассмеялся:
— Мои расходы бы значительно возросли, и я больше не смог бы конкурировать с другими предприятиями по производству свинца и фарфора. Я уже не обращаю особого внимания на прибыль в этих сферах бизнеса. Более того, даже готов выложить некоторую сумму, но какой смысл сохранять бизнес, если потери не окупятся? Это поможет лишь некоторым работникам, но не станет стандартом в отрасли и не повлияет на другие фабрики. В итоге всё придёт к тому, что мои затраты на содержание рабочих увеличатся. Я слышал, что некоторые фабрики даже тайно нанимают рабов, чтобы минимизировать расходы.
Клейн скрестил руки и после минутного молчания произнёс:
— Корень вашего психического заболевания кроется в накоплении чувства вины, хоть вы и считаете, что со временем оно угасло и исчезло. При обычных обстоятельствах это не имело бы видимых последствий, но было что-то, что спровоцировало вас, запустив разом все проблемы.
— Что-то, что спровоцировало меня? Я не знаю, – озадаченно, но убеждённо произнёс Дьюивилл.
Клейн позволил креслу мягко покачиваться, объясняя мягким тоном:
— Вы действительно заснули на несколько минут, и кое-что мне рассказали.
— Гипноз? – предположил он.
Клейн не дал прямого ответа и вместо этого продолжил:
— Однажды, по пути на работу, вы заметили на дороге умирающую девушку. Она умерла из-за отравления свинцом. Это была одна из ваших работниц, которая при жизни глазировала фарфор.
Дьюивилл потёр виски, потеряв дар речи, а затем произнёс с некоторым сомнением:
— Кажется, такое действительно было... но я не могу ясно вспомнить...
Длительная бессонница привела его в плачевное состояние. Он лишь смутно припоминал, что видел подобную сцену.
Филантроп на мгновение задумался, но не стал напрягать мозг и вместо этого спросил:
— Как звали ту работницу? Ну, точнее, что я должен сделать, чтобы вылечиться?
Клейн тут же ответил:
— Две вещи. Во-первых, работницу, которая умерла на обочине, звали Хейли Уокер. Об этом сказали мне вы. Она была непосредственным спусковым крючком, поэтому вы должны найти её родителей и выплатить им большую компенсацию. Во-вторых, распространите информацию о вреде свинца в газетах и журналах и дайте возможность вашему благотворительному фонду помочь большему числу рабочих, которые пострадали от этого. Если вам удастся стать членом парламента, добивайтесь принятия законов в этой области.
Дьюивилл медленно сел и самозабвенно рассмеялся.
— Всё остальное я сделаю, но принять закон, хе-хе... Думаю, это невозможно, поскольку конкуренция со стороны других стран всё ещё существует. Принятие такого закона приведёт всю промышленность страны к кризису. Заводы будут разоряться один за другим, и многие потеряют работу. Организации, помогающие бедным, не смогут спасти столько людей.
Он медленно встал с кровати и поправил воротник, а затем посмотрел на Клейна.
— Хейли Уолкер, верно? Я немедленно поручу Каллену отправиться на фарфоровый завод, чтобы собрать о ней информацию и найти её родителей. Инспектор, пожалуйста, подождите со мной и постоянно проверяйте моё психическое состояние.
— Хорошо, – Клейн поднялся и разгладил свою чёрно-белую клетчатую полицейскую форму.
***
В 11 утра в гостиной Дьюивилла.
Провидец молча сидел на диване и смотрел на мужчину и женщину, которых дворецкий вводил в дом.
У обоих гостей была испорченная кожа, на лицах уже проступили морщины. Мужчина был с небольшой горбинкой на носу, а женщина с родинкой под веком.
Они выглядели почти так же, какими Клейн застал их в видении, только старше и измождённее. Настолько худые, что почти видны кости. Одежда на них была старой и поношенной. Моретти знал, что они не могут больше жить на Нижней улице Железного Креста.
Всхлип...
Клейн почувствовал, как в его духовном восприятии закрутился ледяной ветер.
Он ущипнул себя за надпереносье и бросил взгляд в сторону Сэра Дьюивилла. За его спиной возникли контуры тускло-белой, полупрозрачной фигуры.
— До-доброе утро, достопочтенный Сэр, – родители Хейли были на редкость сдержанны.
Дьюивилл потёр лоб и спросил:
— Вы оба – родители Хейли Уокер? А разве у неё нет брата и двухлетней сестры?
Мать испуганно ответила:
— Её брат сломал ногу в порту. Мы попросили его позаботиться о сестре дома.
Дьюивилл несколько секунд молчал, а затем вздохнул.
— Примите мои глубочайшие соболезнования в связи с тем, что случилось с вашей дочерью.
Услышав это, глаза родителей тут же покраснели. Они открыли рты и произнесли вместе:
— С-спасибо за вашу добрую волю… Полиция сказала нам, что Хейли умерла от отравления свинцом. Это ведь так называется? О, бедное дитя, ей было всего 17. Она всегда была такой тихой, но решительной. Вы посылали кого-то навестить её и спонсировали погребение. Она похоронена на кладбище Рафаэля.
Хозяин дома взглянул на Клейна и переменил позу. Он наклонился вперёд и сказал серьёзным тоном:
— На самом деле это было наш недосмотр, и поэтому я должен перед вами извиниться. Я подумал о том, что мне нужно выплатить вам компенсацию, чтобы возместить ущерб за вашу дочь. Её еженедельное жалованье составляло 10 соль, не так ли? В год – 520 соль, или 26 фунтов. Предположим, что она могла бы работать ещё 10 лет. Каллен, передай им 300 фунтов.
— Т-триста фунтов? – родители Хейли были ошарашены.
У них никогда не было больше одного фунта сбережений, даже в самые лучшие годы!
Ошеломлены были не только они. На лицах телохранителей и горичных также читались зависть и шок. Даже сержант Гейт не смог удержаться от глубокого вздоха - его недельное жалованье составляло всего 2 фунта, а среди его подчинённых только 1 констебль с шевроном зарабатывал 1 фунт в неделю.
В тишине из кабинета вышел дворецкий с объёмистым мешком в руках. Раскрыв его, можно было увидеть пачки денег: некоторые по одному фунту, некоторые по 5 фунтов, но в основном состоящие из одного или пяти соль.
Было ясно, что Дьюивилл заставил своих подчинённых получить «сдачу» из банка раньше.
— Это проявление доброй воли Сэра Дьюивилла, – Каллен передал мешок родителям Хейли, получив подтверждение от своего хозяина.
Они приняли дар и с недоверием уставились на него.
— Нет, это слишком щедро, мы не можем это принять, – сказали они, крепко держа мешок.
Дьюивилл произнёс глубоким голосом:
— Это то, что заслужила Хейли.
— Вы поистине благородный, милосердный рыцарь! – родители Хейли в волнении кланялись.
На их лицах сияли улыбки, которые они не смогли сдержать.
Они продолжали восхвалять рыцаря, повторяя одни и те же известные им прилагательные и твердили, что Хейли будет благодарна ему на небесах.
— Каллен, отправь их домой. Только сначала отвези в банк, – облегчённо вздохнув, приказал Дьювилл своему дворецкому.
Родители Хейли крепко обняли мешок и, не останавливаясь, быстро пошли к двери.
Клейн увидел, как слабая полупрозрачная фигура за спиной Сэра Дьюивилла попыталась протянуть к ним руки, надеясь уйти вместе с ними, но улыбки родителей были слишком ослепительными. Они не обернулись.
Фигура становилась всё слабее, а вскоре и вовсе исчезла.
Провидец также почувствовал, что ледяная атмосфера в зале для гостей мгновенно вернулась в норму.
От начала и до конца он лишь молча сидел, не высказывая своего мнения.
— Инспектор, я чувствую себя гораздо лучше. Теперь скажите, почему мой дворецкий, слуги и телохранители тоже слышали крики и стоны? Это ведь должно быть исключительно моим психическим заболеванием, верно? – Дьюивилл с любопытством посмотрел на него.
Инспектор Толлер, знавший всю подноготную, тут же занервничал.
Клейн ответил без всякого самодовольства:
— В психиатрии мы называем это явление «массовой истерией».
________________
Прим. автора: Прототипы нескольких героинь-работниц из предыдущей главы основаны на произведении Джека Лондона «Люди бездны» (англ. The People of the Abyss).
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|