Глава 94.

Застигнутая врасплох его внезапным изменением выражения лица, я неловко ответила: 

— Н-нет. Не долго. 

Ждать его почти час было вежливо. Лавис усмехнулся над моим ответом. 

— Вы, кажется, превратились в совершенно нового человека с тех пор, как я видел вас в последний раз, Милорд. Вы заставляете Мисс Иону волноваться, – поддразнил его Лавис. 

Император проигнорировал его замечание: 

— Ты можешь идти и заняться своими обязанностями. Или ты собираешься простоять здесь весь день? 

— Что ж, не буду вам мешать. Я пойду. 

Лавис хитро ухмыльнулся и повернулся в мою сторону: 

— Желаю вам приятной прогулки, Мисс Иона. 

Я улыбнулась и ответила: 

— Спасибо, что составили мне компанию, Лавис. 

(П.п.: будем считать, что перед Императором они перешли в более вежливую форму общения.) 

Пока мы обменивались любезностями, глаза Императора метались между мной и его сводным братом. Он потянул меня за руку, чтобы привлечь моё внимание: 

— Мой Господин? 

— Почему Лавис называет тебя по имени? – спросил он, в его голосе слышалось любопытство. 

— Он спросил меня о моём имени, – просто ответила я. 

Он посмотрел на меня, подняв брови: 

— А почему ты называешь его по имени? 

Я сказала, что Лавис настоял на этом. Он больше ничего не сказал и продолжал молчать. На его лбу появилась лёгкая складка, и, пробыв рядом с ним более трёх месяцев, я знаю, что это выражение он делает всякий раз, когда раздражён или недоволен. 

Он ведь не думал, что я слишком дружна с его сводным братом? Не думаю, что это так, поскольку такая реакция была для него совершенно нехарактерна. 

Наверное, то, что я была его куклой, как-то обострило мое восприятие, но даже с учётом этого мне всё ещё трудно понять, что у него на уме, и это может немного расстраивать. Увидев, что я изучаю его, выражение лица Императора смягчилось, и он протянул руку. 

— Забудь об этом. Может мы пойдём прогуляемся? 

Как ни странно, он сделал небольшой акцент на слове "мы". Я решила просто пожать плечами и шагнуть к нему, когда внезапная волна холода пробежала по моему телу. Я резко обернулась, чтобы посмотреть на наше окружение. 

— Иона? – обеспокоенно спросил Император. 

Мурашки, покрывшие мои руки от странного чувства, которое я только что испытала, не позволили мне ответить на зов Императора. Через окна Дворца я не увидела ничего странного, и поблизости не было ни одного человека. 

Что происходит? Неужели всё это только в моей голове? 

Это было неприятное ощущение: как будто кто-то наблюдает за тобой, а ты об этом не знаешь. 

— Что такое? 

— Ох, ничего. Думаю, воображение разыгралось. 

Я посмотрела на Императора, но он не показал, что чувствует что-то странное, так что, скорее всего, мне это только показалось. Работа в качестве пушечного мяса натренировала меня в обнаружении врагов, находящихся за километры, так что я никак не могла не заметить кого-то поблизости от себя. 

* * *

К счастью, я прекрасно провожу время, прогуливаясь с Императором. Листва уже потемнела и опадала с веток, без слов свидетельствуя о том, что весна близится к концу. Двор, по которому мы шли, излучал безмятежную атмосферу, затененный высокими игольчатыми деревьями, окружавшими его по периметру. Интересно, останемся ли мы здесь до конца дня, отказавшись от посещения сада? 

— Иона, есть места, которые я хотел бы тебе показать. 

Стоя в конце возвышающихся игольчатых деревьев, он нежно повёл меня вперёд. То, как он держал меня сейчас, было гораздо нежнее, чем в начале прогулки. Он позволил мне задавать темп, а также позаботился о том, чтобы укрыть меня от резких бликов слепящего солнца. Эти мелочи были очень ценны, но я действительно не знаю, что чувствовать. 

— Это здесь. 

Мы прошли мимо ещё одного возвышающегося игольчатого дерева, и я столкнулась лицом к лицу с массивной клеткой из стали. Мои уши мгновенно наполнились какофоническими звуками щебетания птиц. Мои глаза расширились от увиденного: такого я ещё никогда не видела, и я огляделась вокруг в полном удивлении. Он подвел меня ко входу, улыбаясь при этом. 

— Это... 

Его прервала стая птиц, пролетевшая над нашими головами. Лучи солнечного света проникали сквозь большие пальмы и игольчатые листья, создавая настолько захватывающее зрелище, что у меня просто нет слов. 

Птицы радостно щебетали и кричали. То, на что я сейчас смотрю, – это огромная оранжерейная клетка для птиц. 

— Это моя коллекция птиц с юга, – продолжил он. 

Он смотрел на меня с ожиданием, как будто надеялся, что мне понравится то, что я вижу. 

Клетка для птиц была просто прекрасна вне всяких слов. Она сама как произведение искусства; её золотые, замысловатые детали были тщательно сварены и согнуты, а безупречные, едва заметные стеклянные окна сверкали всякий раз, когда сквозь них пробивались солнечные лучи. Внутри клетка была заполнена игольчатыми листьями, которыми изобиловал этот Дворец, и здесь обитали единственные в своём роде виды птиц. Ничто не могло сравниться с этим. 

Несмотря на все эти детали, моё внимание всё ещё было приковано к огромной птичьей клетке. 

Птичья клетка... 

Внезапно я почувствовала странное сжатие в груди, и не успела я опомниться, как перед глазами промелькнуло моё тёмное прошлое. 

Птичья клетка, в которой меня заперли на пять лет рабства, была, конечно, гораздо меньше этой. Я вспомнила, как меня выпускали из клетки только для того, чтобы искупать или нарядить. В те дни, когда меня выпускали, меня заставляли петь до тех пор, пока моё горло не становилось сухим и я не кашляла кровью. На фоне сверкающей экстравагантности общества зрители обращались со мной так, словно я проигрыватель пластинок, а не человек, такой же, как они. Меня заставляли петь песни на их праздниках. 

Птичья клетка, в которой я была заперта, была единственным миром, о котором я тогда знала. 

Что, по-твоему, ты делаешь?! Пой! 

Меня пронзила дрожь. Мне показалось, что я услышала, как кто-то сказал это мне на ухо. Дыхание вырывалось рваным и неровным, дышать становилось всё труднее. 

— Иона? – обеспокоенно спросил Император. Он понял, что что-то не так. — Ты в порядке, Иона? Почему ты вспотела? 

В этот момент я вынырнула из оцепенения. Я чувствовала, как моя спина покрывается холодным потом от воспоминаний о прошлом. Он подошел ко мне и взял мою правую руку в свою. 

— Твои руки дрожат. В чём дело? Тебе плохо? 

— Н-нет... ничего страшного. 

Я поспешно покачала головой, прежде чем он успел предложить снова позвать врача. Я услышала дрожь в своём голосе и, должно быть, была более ошеломлена, чем думала. 

— Я знаю, что это не пустяк, – проворчал Император, и я поняла, что он просто беспокоится. Он шагнул ближе ко мне, и моё тело задрожало уже от этой близости.