В первом мире есть только один истинный пророк – Хамила из Лэмпа, которая с момента своего рождения видела слишком много, чтобы боги могли оставаться спокойны.
Они боялись, что ее жизнь может направить будущее по неизвестному пути. Еще больше они боялись, что ее смерть может открыть двери куда более могущественной силе. Итак, в ткань судьбы первого мира было вписано, что Хамила станет последней рожденной с даром истинного предвидения и что она будет спать вечно.
Двадцать семь богов наложили на нее заклятие. Но из любви к смертному один из них предал остальных, и этим предательством дал Хамиле столько жизни, сколько она могла бы спокойно прожить.
Каждые тридцать лет пророк просыпается на один-единственный день. Она гуляет среди цветов в своем вечном саду и наслаждается блюдами, присланными ей от каждого великого короля и каждого могущественного практикующего мага в мире. С наступлением ночи, прежде чем ее глаза снова закрываются, она произносит одно-единственное пророчество.
Пророчества менялись на протяжении последних двух тысяч лет. Иногда это были не более чем сельскохозяйственные предсказания – в королевстве Терета будет лучший урожай пшеницы за последнее десятилетие или на ферме в Лемоннале родится двухголовый теленок. Другие пророчества предсказывали смерть великих лидеров или падение наций. Часто она предсказывает начало или окончание войн.
Но у каждого из пророчеств Хамилы есть кое-что общее. Они все, без исключения, точны.
Ни один ярмарочный шарлатан не сравнится с Хамилой из Лэмпа. Она произносит свое единственное пророчество четко и однозначно. Ни разу в истории она не прибегала к умышленно запутанным формулировкам или даже метафорам. И она никогда не ошибалась.
Послание записывают трое писцов, выбранных из числа тех, кто поклоняется спящей пророчице и охраняет храм, ставший ее тюрьмой. Давняя политика храма заключается в том, что если пророчество касается отдельного человека, он или она имеет право услышать его, прежде чем оно будет оглашено миру в целом.
Получатели редко бывают довольны.
Город Клер,
Республика Лаэн,
(За пять лет до смерти Эльфа)
Лорд Ивен Ореллен и его жена Атра только что завершили очередную из своих знаменитых роскошных вечеринок. Они стояли у парадной двери своего дома в Клере и провожали последних гостей с любезностью и великодушием, которыми они так славились.
– Вот, канцлер. Вот! Возьмите еще бутылку этого бренди, оно согреет вас. Держу пари, до конца недели выпадет еще больше снега, – лорд Ореллен, светлоглазый мужчина лет сорока с небольшим, от души рассмеялся. Он хлопнул канцлера по спине, сунул бутылку в пухлую руку и вывел мужчину за дверь в холодную ночь так быстро, что, казалось, это произошло в мгновение ока.
Рядом с ним его жена болтала с румяной молодой портнихой.
– Моя дорогая, мисс Галифакс, – щебетала Атра, – вы просто обязаны пригласить меня в магазин вашей семьи перед следующим базарным днем. Я приведу с собой некоторых своих домочадцев. У нас есть образцы шелка прямо с островов Меринти! Дорогая, вы упадете в обморок, когда увидите их. Качество не имеет себе равных.
Последним гостем, который ушел, был священник, так основательно напившийся, что его пришлось выносить двум мужчинам, одетым в накрахмаленные бледно-голубые одежды слуг семьи. Они усадили его в собственный экипаж лорда и отправили домой. Его невнятное пение было слышно сквозь стук колес по мощеной дороге.
Лорд и леди Ореллен стояли в дверном проеме, в красивых позах, словно статуи, и изысканные украшения, надетые на них, сверкали в золотистом свете, льющемся из окон дома. Они безмятежно улыбались, пока фонари кареты не скрылись из виду, затем развернулись и вошли внутрь.
В круглом вестибюле стояла самая младшая из их служанок, девушка, которой едва исполнилось пятнадцать. По кивку Ивена она подсунула носок туфли под дорогой бордовый ковер и так резко отбросила его в сторону, что юбка задралась чуть ли не до талии.
Под ковром оказалась небольшая руническая диаграмма, нарисованная зеленым цветом. Девушка присела на корточки рядом с ней и начала водить пальцами по определенным рунам, осторожно наполняя их своей магией.
– О, очень хорошо, Селия, – пробормотала Атра, когда руны загорелись одна за другой.
Лорд Ореллен повернулся, чтобы запереть входную дверь.
Мгновение спустя воздух подернулся странной рябью. Слабый отблеск магии пополз по стенам, наружным дверям и окнам, прежде чем полностью исчезнуть.
Селия вскочила на ноги, как только все было закончено.
– Кузен Ивен! – завопила она. – Эти ублюдки съели все устрицы! Все до единой! Мне даже не удалось попробовать ни одной!
Смех раздался по всему дому.
Ивен закатил глаза, глядя на Селию, и принялся расстегивать браслеты из золота и сапфиров на своих запястьях. Рядом с ним Атра уже начала вытаскивать из своих темно-каштановых волос блестящие заколки, количество которых было поистине пугающим.
– Селия, семья никогда не даст тебе публичной должности с такими выражениями, независимо от того, насколько велик твой дар к защитной магии.
– Я уже говорила, что не хочу никакой публичной должности, – сказала девушка, топнув ногой. – Я хочу быть капитаном флота в Восточном море! Морские капитаны могут называть людей ублюдками весь день напролет, если захотят.
– Морские капитаны могут, – согласился Ивен. – С другой стороны, капитан торгового флота нашей семьи должен соблюдать некоторые приличия. Они не просто командуют моряками, как тебе известно. На самом деле, они ведут торговые дела от нашего имени.
Один из мужчин, которые выносили пьяного священника, вошел в вестибюль. В одной руке у него была креветка, покрытая липким коричневым соусом, а в другой – ломтик чеддера.
– Капитан торгового флота должен быть мужчиной, – сказал он, набив рот сыром. Он подмигнул Селии. – Или женщиной, но уродливой и достаточно умной, чтобы долгое время выдавать себя за мужчину. Слишком много людей в мире не станут вести дела так, как угодно нам, с красивой девушкой. Мы пробовали это однажды, еще до твоего рождения. Результат – десятипроцентное сокращение прибыли, хотя мы все знаем, что тетушка Февр – гений во всем, за что бы она ни бралась.
Позади него появилась женщина в униформе горничной с бокалом вина в руке. Она улыбнулась Атре и Ивену, которые снимали свои украшения и официальную одежду так быстро, как только могли.
– Эй, Лан! – крикнула она через плечо. – Принеси сундуки с драгоценностями. Наши ручные павлины решили сбросить свои перышки прямо здесь, в вестибюле.
– Ты же знаешь, как мне тяжело носить на груди целую сокровищницу, – сказала Атра, поворачиваясь, чтобы муж помог расстегнуть массивное бриллиантовое ожерелье. – Однажды я потеряю это прекрасное чудовище, и старейшины наверняка выставят нам за это счет. Мы застрянем в этой роли лет до восьмидесяти, как дядя Джонс.
– Однако Джонсу нравилось быть лордом Орелленом, – сказала женщина с вином. – Это не самая худшая работа в семье.
– Ему нравилось, потому что он не был так уж хорош, – сказал Ивен. Человек по имени Лан появился с большим сундуком для драгоценностей, украшенным рунами. Ивен достал из него бархатную ткань и начал аккуратно заворачивать бриллианты. – Если все делать правильно, эта должность – изощренная форма самоистязания.
– Гораздо лучше быть старшим братом Лорда, – согласился Лан. – Много изысканной еды, и гораздо меньше напыщенных людей.
Ивен толкнул его.
– Посмотрим, не удастся ли мне однажды убедить их, что ты достаточно хорош лицом для этой должности, – он оглядел собравшихся домочадцев. – Если говорить более серьезно, мне не нравится ход наших дел здесь, в Республике, в этом году. Экономика переживает слишком сильный спад. Давайте отправимся в дом в Кашвине на несколько недель раньше, чем мы планировали. У одного из тамошних кузенов есть несколько... интересных... идей по поводу изменения маршрута караванов, и я хотел бы быть рядом, чтобы посмотреть, гениален ли он или просто безрассуден.
– Ты сначала заглянешь в кристалл? – спросил Лан, укладывая украшенные сапфирами браслеты Ивена рядом с ожерельем.
– Да, да, – раздраженно сказал Ивен. – Мы все знаем, каким нервным становится совет старейшин, если я не проверяю успех каждого, даже самого незначительного, решения.
– Что ж, братишка, твое умение предсказывать – это почти то же самое, что быть пророком, – Лан ухмыльнулся ему. – Ты наша собственная курица, несущая золотые яйца.
– Слава богам, что это неправда, – сказал лорд Ореллен. – Они бы никогда не позволили мне уйти на покой. Пойдем съедим что осталось.
Несколько минут спустя, поменяв свои одежды на значительно удобные, лорд и леди сидели вместе на одном из диванов в большой комнате, в то время как полдюжины их “слуг” расположились на прочих предметах мебели. Селия с большой тарелкой в руках примостилась на скамеечке у рояля, прислонившись спиной к клавишам, и теперь уплетала креветки в соусе.
Вокруг них стоял беспорядок, оставленный после вечеринки. Повсюду стояли хрустальные бокалы, наполовину наполненные вином и медом. На одно из растений в горшках был наброшен женский шарф. А поскольку в Республике было неприемлемо просить гостей снимать обувь перед тем, как войти в дом, пол был покрыт подтаявшим снегом и грязными следами.
Атра вытянула перед собой ноги и откусила большой кусок от намазанного маслом рулета.
Утром разгорится спор о том, кому придется убирать беспорядок. Ее муж будет освобожден от этой участи, поскольку он первым делом уедет проверить семейные склады и решить проблему с контрактом в банке.
Теви, вероятно, тоже уклонится. Вполне справедливо, поскольку последние два дня она только и делала, что занималась приготовлениями и устраивала эту вечеринку.
Атра перевела взгляд на Селию. Заманчиво.
Будет легко подтолкнуть остальных ополчиться на самого младшего члена их маленькой семьи. Она проработала с ними всего несколько месяцев. Это было ее первое назначение, в равной степени подарок и проклятие для остальных. Она была слишком молода для нынешней роли, но являлась одним из немногих настоящих вундеркиндов в семье, поэтому ее торопили. Защитница, особенно одаренная в создании барьеров уединения, ценилась на вес золота в их делах.
Брат Ивена Лан не был защитником, но он был магом, который, по крайней мере, бегло изучил этот тип магии. И он был известен тем, что хорошо руководил молодыми практиками. Селию отправили сюда, чтобы она могла учиться у него и обуздать свой нрав настолько, чтобы старейшины были готовы вкладывать еще больше средств в ее обучение.
Дело было не только в расходах на наем мастера вне семьи... Боги знали, что они могли позволить себе обучать кого им заблагорассудится. Но отправлять такую талантливую молодую волшебницу в мир в одиночку было рискованно.
Селия была достаточно ценной, чтобы ее переманила другая семья. И она была достаточно необузданной, чтобы допустить саму мысль.
Ореллены были не из тех семей, которым легко перечить, но они также не были неприкасаемыми, в отличие от некоторых других. Их род был старым и могущественным. И как у других могущественных семей, разбросанных по всему континенту, у них был свой собственный анклав и правящий совет старейшин, состоящий из, как минимум, низших по рангу магов.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|