Глава 17. Не пачкай ее руки

Раны Гу Юя, честно говоря, были не такими уж серьезными. Если бы он захотел выписаться, врачи не стали бы его удерживать. Но после всех событий этого дня было уже поздно. К тому же, палата была VIP, и провести здесь одну ночь было не так уж сложно.

Цю Жань взяла чашку с куриным бульоном и протянула ему. — Выпей.

— ?

Заметив нежелание в его глазах, Цю Жань поспешила заверить его: — Это Тетя Чжэнь варила, я ей только помогала. Так что за качество ручаюсь. И я добавила туда листья лотоса, чтобы убрать жир. Совсем не тяжелая пища. Не хочешь попробовать?

Гу Юй с сомнением взял чашку из ее рук и сделал глоток. Вкус действительно был неплох.

— Я же говорила, — улыбнулась Цю Жань. — Допей бульон и съешь куриную ножку. На ночь много есть вредно.

Гу Юй, боясь, что она устанет, хотел взять чашку сам, но она отказалась. Цю Жань кормила его с ложки, словно маленького ребенка, приговаривая: — Остался последний глоток. Открывай рот.

Когда он доел, она чмокнула его в щеку в качестве награды.

Гу Юй смущенно покраснел и кашлянул. — Иди поешь. И позови ко мне дядю Хэ.

— Хорошо.

Понимая, что им нужно поговорить, Цю Жань вышла в гостиную.

Она собиралась остаться здесь на ночь. Тетя Чжэнь уже принесла ей пижаму и туалетные принадлежности. Допив бульон, Цю Жань пошла в душ в соседнюю пустую палату.

Ванная в больнице была не такой просторной, как дома. Она долго нежилась под душем, и, когда вернулась, гостиная была пуста. В палате горел только прикроватный ночник, погружая все в полумрак.

Тихонько открыв дверь, она увидела, что спинка кровати опущена. Мужчина лежал, подложив руку под голову. Было непонятно, спит он или нет.

Цю Жань подошла к кровати, осторожно приподняла край одеяла, скинула тапочки и, свернувшись калачиком, забралась под одеяло, прижавшись к нему. Пальцы мужчины на подушке слегка дрогнули.

Кровать была небольшой, и она почти лежала на нем. Аромат персикового геля для душа окутал его, заставляя сердце биться чаще.

В теплом свете ночника его лицо казалось мягче, чем обычно, без привычной холодности и резкости. Высокий нос, длинные прямые ресницы отбрасывали тени на щеки, делая его еще более привлекательным.

Она уже закрыла глаза и собиралась уснуть, когда услышала его тихий голос: — Жаньжань, зачем ты сказала Мэн Хуаю покупать акции корпорации Циэнь?

— Как ты думаешь? — слегка улыбнувшись, спросила Цю Жань.

Мужчина не шевелился, глядя в потолок. Его узкие миндалевидные глаза были темными, словно бездна.

— Не знаю.

Улыбка Цю Жань исчезла. Такой проницательный человек, как он, не мог не догадаться. Но, похоже, его острый ум, когда дело касалось ее, вдруг становился робким и нерешительным.

Цю Жань вздохнула. Ей больше не хотелось просто лежать рядом с ним. Она обняла его за талию, прижавшись всем телом, и уткнулась головой ему в плечо.

Гу Юй вздрогнул, его тело напряглось, он замер, не смея шевельнуться.

Цю Жань, словно не замечая этого, сказала: — Потому что… я хочу, чтобы он и Сюй Ляньсинь сгорели в аду.

Гу Юй вздрогнул от холода в ее голосе.

— Когда-то я считала их родными, но они играли мной, как марионеткой, плели интриги за моей спиной, строили козни против моей семьи и против тебя. Я верну им все сполна.

Пожар в прошлой жизни был все еще слишком свеж в памяти. Цю Жань смотрела в темное окно, в ее глазах читались бездонная печаль и ненависть. — Я хочу, чтобы они испытали то же отчаяние, что и я, запертая в темной комнате, ту же боль от огня и дыма, ту же безысходность, когда все, что тебе дорого, исчезает у тебя на глазах.

Гу Юй был потрясен ее словами, особенно этим «тоже». Он вдруг почувствовал, как ткань на груди намокла. Теплая влага быстро остывала, заставляя его сердце сжиматься от боли. Его мысли остановились.

Он вытащил руку из-под головы и стал нежно гладить ее по спине. — Жаньжань, не плачь. Я обещаю, я больше не позволю им тебя обижать. Что бы ты ни задумала, я буду рядом.

— Держи свое слово.

— Угу. Обману — буду щенком.

Но Цю Жань не рассмеялась от его шутки.

«Ты даже не знаешь, что в прошлой жизни ты так и не увидел наших новорожденных детей».

Цю Жань немного успокоилась, выплакав всю свою боль.

— Где твой телефон? Почему ты не позвонил, когда случилось это?

Он помолчал. — Разрядился.

— Правда?

— Правда. Дядя Хэ уже принес его.

Цю Жань не стала сомневаться в его словах. Наслаждаясь его теплом, она удобно устроилась и закрыла глаза.

Он вздохнул. Он не лгал, телефон действительно разрядился. Но он не сказал, что даже если бы телефон был заряжен, он бы не смог им воспользоваться.

Его клаустрофобия не только не прошла с возрастом, но и усугубилась до галлюцинаций и обмороков. Именно поэтому он резал себе руку, чтобы не потерять сознание.

Гу Юй слушал ее ровное дыхание, вспоминая рассказ дяди Хэ о том, что случилось сегодня в старом особняке. Его сердце все еще бешено колотилось, словно по спокойной глади озера пробежала рябь от брошенного камня.

Ему было трудно представить, как она защищала его, угрожая Гу Маньчу. Но он был уверен, что в тот момент она была прекрасна, с ее гордой осанкой и горящими глазами.

Он вспомнил маленькую девочку в белом платье, которой было всего пять лет, но которая смело дралась с мальчишками, которые были на голову выше ее, разбив себе голову, чтобы отобрать у них его книгу.

А он, боясь, что взрослые узнают, что она пострадала из-за него, даже не поблагодарил ее, а просто схватил книгу и убежал.

Позже он услышал от дворецкого, что маленькая девочка из семьи Цю подралась с кем-то, и, тайно разузнав о ней, узнал ее имя.

Он был дважды у нее в долгу.

Сколько он себя помнил, она была единственным человеком, который дарил ему тепло. Даже если она забыла его, он помнил, и этого было достаточно.

Гу Юй прижался лбом к ее лбу и тихо, с нежностью в голосе, сказал: — Жаньжань, я заставлю всех, кто тебя обидел, заплатить. Я больше не буду ждать любви от тех, кто меня не ценит. Отныне мне нужна только ты.

Обняв ее одной рукой, чтобы она не упала с кровати, он другой рукой набрал номер.

— Босс, — раздался в трубке голос.

— Ну что, есть результаты?

— Как вы и предполагали, с корпорацией Циэнь не все чисто. Их новый препарат, который скоро должен выйти на рынок, не прошел даже базовых проверок. Чтобы получить разрешение на продажу, они не только подделали данные, но и подкупили проверяющих. Я также выяснил, что они нашли несколько десятков одиноких пожилых людей с последней стадией рака и собираются дать им этот препарат, а потом пригласить журналистов и рассказать о чудодейственном лекарстве.

— Мэн Хуай, наверное, уже начал копать под корпорацию Циэнь, — сказал Гу Юй, и его взгляд стал темнее ночного неба. — Нельзя допустить, чтобы он узнал правду об этом препарате. Можно подбросить ему какую-нибудь незначительную информацию, но не слишком очевидную, чтобы он не заподозрил подвоха.

— Его компания только начала развиваться, денег у него мало. Найди способ познакомить его с этим ростовщиком, Сюэ Бао.

— Есть.

Выпущенная стрела не возвращается. Раз уж он начал, он не остановится.

Всего лишь незаконнорожденный сын семьи Ци. Избавиться от него было так же просто, как раздавить муравья. Раньше он терпел выходки Мэн Хуая лишь из-за Цю Жань.

А теперь… у него впереди еще много времени.

Его Жаньжань носила его ребенка, ей и так было тяжело, нельзя было ее перегружать.

Он не хотел, чтобы ее руки пачкались об эту грязь, не хотел, чтобы она думала о другом мужчине. Даже если она больше не любила Мэн Хуая, он этого не потерпит. Отныне в ее сердце должен быть только он один.

Гу Юй повесил трубку и набрал другой номер.

После нескольких гудков раздался шумный голос Сун Шуяня, перекрывающий музыку ночного клуба: — Братан, что стряслось, что ты звонишь так поздно?

— Ты купил акции Циэнь?

— Братан Сун, не уходи! Давай еще выпьем!

— Отвалите! Не видите, я разговариваю по телефону?!

После долгого молчания музыка стихла.

Сун Шуянь вернулся в свой кабинет в клубе. — Братан, ты волшебник! Я еще не успел тебе рассказать, а ты уже знаешь! Что, тоже решил, что акции Циэнь перспективные? Говорю тебе, я уже неплохо поднялся! Завтра буду покупать еще. Через три месяца точно сорву куш…

— Через месяц, максимум.

— Что?

— Эти акции можно держать не больше месяца. Через месяц продашь все, независимо от того, сколько заработаешь.

Его болтовня резко оборвалась.

Сун Шуянь, все еще находясь под действием алкоголя, был ошарашен словами Гу Юя. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Братан, ты о чем? Я еще не нахапался… я…

— Не хочешь потерять все свои деньги — слушай меня. Я же не желаю тебе зла.

Женщина в его объятиях беспокойно зашевелилась, и он, понизив голос, продолжил гладить ее по спине.

— Братан, ты что-то знаешь? — неуверенно спросил Сун Шуянь.

— Не задавай лишних вопросов. И еще, сделай мне одно одолжение.

— …

— Братан, ты же мужик! Это как-то… не по-мужски, не находишь?

Сун Шуянь изображал недовольство, но Гу Юй знал, что тот сейчас втайне ликует.

— Если быть точным, это сделаешь не я, а ты.

— Хе-хе, ладно, доверь это мне. Останетесь довольны.