Глава 11: Акварель (Часть 2)

— Но ты ведь уже актриса, — кивнула Ширин, уточняя. — Молодая актриса.

Иза слегка покачала головой:

— Этого далеко не достаточно. Сначала я просто хотела появиться в кадре, потом — сказать хотя бы одну реплику, сыграть роль, которая запомнится зрителям, а теперь…

— А что теперь? — Ширин уставилась на неё сияющими глазами. Иза, говорящая о своих мечтах, была так ослепительна.

Иза слегка кашлянула и выпрямила спину:

— Можно сказать только одно: этому нет конца.

— Ох, — Ширин отпила глоток ванильного латте из чашки, на губах осталась капелька молочной пенки, которую она быстро стёрла. Она долго молчала, не зная, что ответить.

Тогда она начала перебирать прошлое, пытаясь рассеять туман и найти какой-то путь.

— Я ещё не решила. Раньше я какое-то время училась играть на пианино у мамы, но родители не предъявляли ко мне особых требований в этом плане, так что сейчас я играю лишь изредка.

— Бабушка несколько лет учила меня русскому, но мне, кажется, это не особенно нравится, — сказала она и кивнула, подтверждая своё суждение. — Это, пожалуй, стоит вычеркнуть.

Изу позабавила её растерянность:

— Ну так помучайся выбором ещё немного, у нас полно времени.

Едва она договорила, как глаза Ширин заблестели, и она уверенно приняла решение:

— Я же люблю рисовать! Можно заняться иллюстрацией или анимацией, ведь так?

Иза: — Можно, можно.

Это решение было поспешным, Ширин не слишком много об этом думала. Это был лишь один из вариантов, которые пришли ей в голову на данный момент.

Возможно, через несколько дней она передумает, а может, однажды снова вспомнит об этом.

Сначала путь неясен, но впереди ещё много времени. Даже если отклонишься от юношеского выбора, со временем всегда найдёшь направление, которого будешь придерживаться.

Возможно, будешь сожалеть об изменённых решениях, но выбор, сделанный после перемен, с обретённой зрелостью и расширившимся кругозором, тоже может быть прекрасен.

*

Трёхмесячные гастроли были утомительным и суматошным путешествием.

Своё четырнадцатилетие Ширин встретила во время тура. Отец специально попросил разрешения воспользоваться кухней в отеле, чтобы испечь торт.

Когда мистер Уингер взял в руки венчик, Ширин, не мигая, уставилась на отца:

— Папа, ты так похож на дедушку!

— Чем же похож? — отец не прекращал работать, но немного присел и мягко спросил дочь.

— И рукава так же закатываешь, и яйца так же взбиваешь, вообще всем похож.

— Конечно, похож, — мать ущипнула дочь за щёку. — Всем этим десертам, которые ты обычно ешь, папа научился у дедушки.

Ширин посмотрела на отца:

— Я тоже хочу научиться!

Отец нежно посмотрел на мать, словно что-то вспоминая, а затем ответил дочери:

— Достаточно того, что папа умеет. Ширин и мама просто будут ждать и есть.

Она вставила свечи, подумала и схватила ещё горсть, собираясь воткнуть их в торт.

— Ширин, — напомнила мать. — Уже достаточно.

Она смущённо убрала руку:

— Ох, достаточно, достаточно.

Мать поцеловала Ширин в щёку и с улыбкой спросила:

— Ширин хочет поскорее вырасти?

Она покачала головой:

— Нет, мама.

*

Рисование для Ширин раньше было лишь развлечением в свободное время. Новый альбом она покупала раз в несколько месяцев. Карандашные наброски и акварели перемежались с беспорядочными каракулями.

Но теперь она решила систематически учиться рисованию, чтобы подготовиться к поступлению в художественный университет. Её нынешнего уровня было явно недостаточно.

Миссис Уингер нашла для неё художественную студию — она располагалась на втором этаже жилого дома на той же улице. Ей нужно было ходить туда два раза в неделю на трёхчасовые занятия.

Там было несколько детей её возраста, которые сейчас начинали с основ рисунка.

В начале нового учебного года она также выбрала соответствующие курсы в школе, чтобы больше учиться, не отставая по основным предметам.

Отработка базовых навыков была скучной и медленной. Сейчас она всё ещё боролась с линиями.

В студии постоянно курились благовония. Дыма не было видно, лишь немного пепла от сгоревших палочек.

— Сегодня вы отлично поработали, мисс Уингер. Продолжайте в том же духе!

— Спасибо, я буду стараться!

Закончив занятие, Ширин размяла руки и запястья. Она ещё не привыкла к долгим тренировкам.

Она тихонько пожаловалась:

— Устала.

Подняв голову, она посмотрела на работы бывших учеников студии. Казалось, достичь такого уровня — это что-то невообразимо далёкое.

Булга, заметив, что она уже некоторое время смотрит на стену, сказала:

— Через год ты сможешь рисовать так же.

— Так быстро? — она не могла поверить.

— Да, именно так быстро.

— А когда я смогу начать учиться акварели?

— Заложишь хорошую основу — и дело пойдёт вдвое быстрее и легче.

Учительница Булга по-прежнему мягко поощряла успехи учеников. Эта пожилая одинокая женщина учила всего нескольких детей, без остатка передавая им все свои техники и приёмы. Позже, когда Ширин училась в университете, она встречала самых разных преподавателей, которые, несомненно, были образованнее и известнее Булги, но никто из них не объяснял так, чтобы она чувствовала такую же радость и умиротворение.