Глава 8. Еда и прогулки (Часть 1)

Глава 8. Еда и прогулки

◎ Это и есть талант экстраверта? ◎

Вскоре наступил полдень. Они обошли рынок уличной еды, но Хань Чэ никогда не интересовался жареной и печеной пищей, а Чжэн Хао, взглянув на цены, мгновенно сникла.

— У меня в рюкзаке полно еды, — она похлопала по рюкзаку и позвала Хань Чэ. — Пойдем посидим на траве.

В центре Вишнёвого Сада была большая лужайка, где туристы сидели группами по двое и по трое.

Чжэн Хао остановилась в тени дерева, присела и начала рыться в рюкзаке. Наконец, из какого-то закоулка она извлекла комок пластиковой пленки, взяла за два уголка, встряхнула и расстелила на траве, словно простыню.

Хань Чэ огляделся по сторонам, затем посмотрел себе под ноги.

Вздохнул.

Почему у других для пикника есть тенты, палатки, складные стулья, коврики — полный набор снаряжения, а у них…

Одноразовая скатерть?

Еще и ярко-красная.

Чжэн Хао, казалось, это совершенно не волновало. Она плюхнулась прямо в центр скатерти и вывалила все содержимое рюкзака.

Подняв голову, она увидела, что Хань Чэ все еще стоит на месте.

— Садись, чего застыл?

Хань Чэ глубоко вздохнул.

«Ладно, раз уж пришел, смирись».

Одноразовая скатерть тоже неплохо — использовал и выбросил, удобно.

Он сел слева от Чжэн Хао, скрестив ноги, машинально взял пакетик с закуской, посмотрел на него, бросил и взял другой.

Аппетита все равно не было.

— Есть что-нибудь другое? Я не ем углеводы.

Чжэн Хао удивленно спросила:

— А что ты тогда ел утром?

Хань Чэ промолчал.

Утром было трудно отказаться от такой доброты.

К тому же, калорий в той миске хэрганьмянь ему хватит на целый день.

Чжэн Хао порылась в куче еды, размышляя, чем бы его накормить.

Клейкий рис с ютяо — нет, сплошные углеводы.

Чжасуцзяо — нет, смесь сахара и масла, слишком калорийно.

Тушеные креветочные шарики — нет, это ее любимое.

Чжэн Хао украдкой взглянула на Хань Чэ.

«Может, все-таки поделиться? Он же мой спонсор. Вдруг оголодает, как потом развлекаться?»

Стиснув зубы, Чжэн Хао протянула Хань Чэ коробочку с тушеными креветочными шариками и с деланой щедростью сказала:

— Если нет аппетита, можешь съесть это.

Хань Чэ бросил беглый взгляд и покачал головой:

— Слишком жирное и соленое, нездоровое.

Чжэн Хао мгновенно взъелась и выпалила известную фразу Джеки Чуна:

— Да пошел ты!

Хань Чэ поднял бровь:

— Что это значит?

К счастью, он не понял ее корявый кантонский. Чжэн Хао быстро сменила выражение лица и с улыбкой сказала:

— Это значит: бери сам, что хочешь.

Хань Чэ посмотрел на разложенную на земле еду, вздохнул и, после долгих перебираний, наконец, скрепя сердце выбрал себе обед —

Два чайных яйца.

Чжэн Хао одобрила его выбор — она сама сварила их утром, чисто натуральные, без добавок, не то что эти «расфуфыренные бесенята» с прилавков.

— Ну как на вкус?

Хань Чэ быстро съел яйца, вытер рот салфеткой и только потом ответил:

— Не знаю.

— … — Чжэн Хао понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить. — Ох, чуть не забыла, у тебя же сейчас нет вкуса.

Вспомнив об этом, она все еще не могла поверить:

— Каково это — потерять чувства? Все тело онемело?

Хань Чэ отвел взгляд, посмотрел на детей, бегающих и играющих вдалеке, и после долгого молчания тихо сказал:

— Ощущение, будто между мной и внешним миром есть какой-то барьер.

Чжэн Хао с серьезным лицом предположила:

— Может, у тебя просто кожа слишком толстая?

Хань Чэ: «…»

«Ладно, не буду спорить с дурочкой».

Он продолжил:

— Психотерапевт сказал, что из-за длительного сильного нервного напряжения и резких перепадов настроения моя нервная система перешла в режим самозащиты. Поэтому теперь внешние стимулы не могут передаваться через нервную систему в мозг.

Чжэн Хао с каменным лицом сказала:

— Говори по-человечески.

Хань Чэ подумал и объяснил:

— Скажем так, это как резинка, которую постоянно растягивали до предела. Со временем она теряет эластичность.

Чжэн Хао, кажется, что-то поняла:

— Значит, твои нервы — это та самая потерявшая эластичность резинка? А она может восстановиться?

— Не знаю, психотерапевт тоже не может дать точного ответа, — помолчав, Хань Чэ перевел взгляд на нее. — Вообще-то, ты ведь только что пыталась мне помочь?

— А? — Чжэн Хао выглядела растерянной. — А что я только что сделала?

— Ты намеренно провоцировала конфликты, разжигала ссоры повсюду, чтобы помочь мне вернуть чувство гнева, верно? — Хань Чэ опустил голову и усмехнулся. — На самом деле, тебе не нужно этого делать. Постоянно ругаться тоже утомительно, да и проблем себе наживешь.

Чжэн Хао окончательно запуталась:

— …А?

— Хотя метод довольно грубый и не особо эффективный, я все равно благодарен за твое доброе намерение.

Чжэн Хао уставилась на него, а потом, спустя мгновение, цокнула языком и вздохнула:

— Ну ты и самовлюбленный.

Хань Чэ: «…»

Чжэн Хао праведно заявила:

— Во-первых, это называется не «разжигать ссоры повсюду», а «искоренять зло, поддерживать справедливость».

Хань Чэ небрежно кивнул.

«Да-да, ты же посланница справедливости, госпожа рыцарь Чжэн».

Чжэн Хао вздернула подбородок, глядя на него искоса.

— Во-вторых, я делаю это не для тебя, а просто потому, что меня бесят такие люди. Если я не выплесну это на месте, мне будет еще хуже, — она сжала руки в кулаки так, что хрустнули костяшки. — Если мне плохо, то и другим хорошо не будет.

Она многозначительно посмотрела на Хань Чэ.

— Поэтому, если злишься, не держи в себе, а то заболеешь.

Хань Чэ спокойно ответил:

— Я не злюсь.

— Тогда возникает вопрос, — Чжэн Хао развела руками. — Почему ты не злишься?

— А?

— Видя этих некультурных людей, это нецивилизованное поведение, почему ты не злишься?

— …А? — Хань Чэ был совершенно сбит с толку. «То, что я не злюсь, — это еще и неправильно? Разве нужно взрываться по любому поводу, как она?»

— Когда нужно злиться, надо злиться, это нормальная человеческая реакция, — Чжэн Хао попала в самую точку. — В конце концов, ты слишком бесчувственный.

Хань Чэ пожал плечами:

— Я же тебе уже говорил, я не чувствую ни радости, ни гнева, ни печали…

Чжэн Хао перебила его:

— Это причина, а не следствие.

— … — «Что за бред, я вообще ничего не понимаю».

Чжэн Хао махнула рукой, ей было лень объяснять.

Она не психотерапевт, чтобы его лечить.

Впрочем, можно воспользоваться моментом и немного его подразнить.

Чжэн Хао искоса наблюдала за ним и, улучив момент, когда он не ожидал, внезапно протянула руку, чтобы схватить его за запястье.

Хань Чэ отдернул руку, словно его ударило током, всем телом отпрянул назад, глядя на нее с настороженностью и отторжением.

Чжэн Хао испугалась его бурной реакции.

— Ты чего? В тот вечер ты же сам просил меня ущипнуть тебя? А теперь боишься?

— Не боюсь, просто… — Хань Чэ помедлил, затем медленно протянул левую руку, закатал рукав, обнажив крепкое предплечье. — Щипай.

Чжэн Хао не двигалась, глядя на его правую руку, все еще спрятанную за спиной, и поддразнила:

— А что с той рукой? Протез?

Хань Чэ: «…Недавно поранил».

— Ладно, — Чжэн Хао тоже не любила принуждать.

Она протянула руку и легонько ущипнула Хань Чэ за левую руку, одновременно наблюдая за его выражением лица.

Никакой реакции, словно маска.

Она стала щипать сильнее, сжимать, крутить…

Кожа на его руке покраснела от ее щипков, остались даже два следа от ногтей, но он по-прежнему сохранял спокойное выражение лица, даже бровью не повел.

Наконец, когда пальцы устали и ослабли, Чжэн Хао убрала руку и глубоко вздохнула.

«Хорошо, похоже, он не притворяется».

Она с любопытством спросила:

— Раз ты не чувствуешь боли, значит, когда тебе удаляют зуб, анестезия тоже не нужна?

— Не знаю, не пробовал.

Внезапно Чжэн Хао что-то пришло в голову, ее глаза загорелись, она подняла руку ребром ладони и занесла над его плечом.

— А если я тебя рубану ножом, тебе тоже ничего не будет?

Хань Чэ посмотрел на нее без всякого выражения:

— Я вызову полицию.

— О… — Чжэн Хао разочарованно опустила «нож». — Похоже, мозги еще нормально работают.

--

Весеннее солнце светило ярко, дул легкий ветерок, листья на ветках покачивались, и тени на земле танцевали вместе с ними.

Наевшись и напившись, Чжэн Хао потерла живот, легла на скатерть, подложив рюкзак под голову, и пробормотала:

— Я посплю немного.

— Сейчас? — Хань Чэ был поражен.

Он поднял голову и огляделся: общественная лужайка, снующие туда-сюда люди, шум и гам… И она собирается спать?

— Ага, я сонная, — Чжэн Хао уже закрыла глаза, ее рука шарила по одежде, будто что-то искала. — Ладно, ничего ценного нет, только старый телефон.

Хань Чэ не мог поверить:

— Ты и правда спишь?

— Разбуди меня через полчаса… — ее голос становился все тише, и в следующую секунду рука упала на траву, а сама она полностью «отключилась».

Хань Чэ ошеломленно смотрел на нее. Прошло немало времени, прежде чем он убедился, что она действительно уснула.

Мимо с шумом и смехом прошла группа студентов, едва не наступив ей на руку.

Хань Чэ метнул в их сторону ледяной взгляд. Студенты поспешно отскочили, бормоча извинения.