Любовь прошлой и настоящей жизни

Любовь прошлой и настоящей жизни

Возможно, без твоей вечности весь мир мгновенно опустеет.

Возможно, блуждала тысячу лет, лишь чтобы дождаться тебя и в этой жизни продолжить нашу судьбу.

Любовь и защита прошлой и настоящей жизни — пока не высохнут моря и не истлеют камни, пока не состарятся небо и земля.

Чувства предначертаны на Камне Трёх Жизней, судьбой обречены на круговорот перерождений.

С тобой рука об руку гулять и обниматься в заснеженном Чанъане.

С тобой в гармонии души любоваться цветами и пить чай в уединённом Персиковом Источнике.

Словно снег, белые одежды в вихре летящих снежинок, ледяное, холодное, уединённое сердце.

Не вкушая земной пищи, лишь всем сердцем ища самую чистую любовь.

Сквозь века, под звуки гуциня, среди опадающих цветов — лик, не запятнанный мирской пылью.

Мелькнёт перед глазами мирское процветание, мелодия закончится, но сохранится самое чистое сердце.

Я хочу отдать тебе всю свою любовь и нежность, подобную воде.

Я готова любить тебя ценой своей жизни, до самого конца любви.

Мы оба не правы и не виноваты, потому что мы с тобой действительно любили.

Мы оба забыли о времени, потому что мы с тобой знакомы так давно.

Если бы не ты, я бы умерла и не смогла ожить.

Если бы не ты, я словно никогда и не жила.

Если бы не ты, я бы не встретила своё сердце.

— Ю Цинжо

Чэнь Дунсюй с зонтом пошёл обратно. Дворецкий уже ждал у двери. Когда Чэнь Дунсюй вошёл, дворецкий тихо закрыл ворота. Чэнь Дунсюй сказал:

— Если та девушка снова появится на вершине горы, немедленно сообщи мне.

— И ещё, выясни, в каком доме на острове живёт эта девушка.

— Да, господин президент, — почтительно ответил дворецкий.

Чэнь Дунсюй вернулся на террасу второго этажа, сел в кресло из палисандра и, любуясь раскинувшимся перед ним видом на горы и море, неторопливо наслаждался ветром. Перед его глазами невольно всплыл чистый и прелестный образ девушки, встреченной только что, и уголки его губ непроизвольно приподнялись. Он пробормотал себе под нос:

— Сюй Яолин… «Ясное солнце сияет духом, мягкий ветер обволакивает».

Затем он вздохнул:

— Оказывается, в этом мире действительно существуют девушки, настолько прекрасные, что их можно назвать чистыми.

Вернувшись домой, Линэр почувствовала голод. Мама, подавая ей тарелку суши, спросила:

— Где ты гуляла?

— Я прошла очень долгий путь, а потом поднялась на вершину горы и увидела очень красивый пейзаж гор и моря, даже красивее, чем вид на море из нашего дома.

— Цены на жильё на этом острове очень высокие. Если бы мы переехали на другой, поменьше, то, наверное, смогли бы там поселиться, — сказала мама и добавила: — Давай, скорее ешь суши, которые мама приготовила. Тут с лососем, икрой лосося, тунцом, угрём, морским ежом — все очень вкусные. Ещё есть тарелка жареных цветов жасмина, сейчас принесу.

— Ух ты, ещё и блюда из цветов! Хи-хи, спасибо, мамочка! — радостно сказала Линэр.

Линэр с удовольствием ела приготовленные мамой лакомства, а потом заметила, что папы нет дома, и спросила:

— А где папа?

— Твой папа пообедал и пошёл на рыбалку. Наверное, скоро вернётся, — ответила мама.

Береговая линия этого острова составляла более ста километров, и на ней было много мест для естественной рыбалки. Лёгок на помине — папа как раз вернулся в этот момент. Войдя в гостиную, он радостно объявил:

— Я вернулся! Улов неплохой: поймал несколько морских окуней, два больших лосося и одного тунца, ха-ха!

— Тогда вечером я приготовлю всем парового морского окуня, очень свежего и вкусного, а ещё сделаю парового морского окуня с рубленым перцем чили. Завтра утром можно будет сварить рисовую кашу с ломтиками окуня, — сказала мама и добавила: — Морской окунь полезен для печени и почек, укрепляет селезёнку и желудок, помогает от мокроты и кашля, очень питательный.

— А лосося и тунца, как обычно, сделаем сашими, — сказал папа. — Я сам нарежу, у меня хорошо получается.

— Хорошо, — улыбнулась мама и вместе с папой отнесла пойманную рыбу на кухню, чтобы начать её чистить. Рыбу нужно было вымыть в течение одного-двух часов после поимки, поэтому они вдвоём занялись делом на кухне.

На острове можно было поймать множество видов рыб: атлантического лосося, нерку, тунца, скумбрию (?), морского окуня, рыбу-меч, морского леща, горбыля, красную треску (?), желтохвоста, ставриду, рыбу-саблю, летучую рыбу, групера, мраморного бычка и так далее — разнообразие было очень велико.

Иногда папа даже выходил в море на лодке, а затем нырял, чтобы поймать лобстеров, морских ушек и морских ежей.

Закончив с делами, папа и мама пошли отдохнуть в сад и выпить чаю. На деревянном чайном столике стоял чайный сервиз из исинской глины и приготовленный редкий чёрный чай — Кимун. Чайные листья были туго скручены, с нежным пушком, тёмные и блестящие. Они вместе ополоснули чашки и прогрели чайник, смывая мирскую суету, затем промыли чай, заварили его, вдохнули аромат. Неторопливо перевернули чашу для питья и накрыли ею чашу для вдыхания аромата. Положив большой палец правой руки на дно чаши для питья, а указательный — на дно чаши для вдыхания аромата, они повернули их, затем левой рукой придержали дно чаши для питья, а правой подняли чашу для вдыхания аромата. Поместив чашу для вдыхания аромата на ладонь левой руки и прикрыв её горлышко большим пальцем, они поднесли её к носу и вдвоём вдыхали тонкий аромат.

— Этот Кимун лучше всего пить чистым, чтобы в полной мере насладиться его стойким ароматом, в котором также скрывается уникальный запах орхидеи, — сказал папа и продолжил: — Настой ярко-красный и прозрачный, спитые листья нежные, мягкие и красные — приятно для глаз.

Они медленно потягивали чай, наслаждаясь его сладковатым, свежим, насыщенным и долгим послевкусием, и неторопливо беседовали.

Линэр вернулась в свою спальню на втором этаже, приняла душ в ванной, переоделась в домашнюю одежду и устроилась в белом подвесном кресле у стеклянной двери, ведущей на террасу. Она взяла книгу по истории периода Вэй, Цзинь, Южных и Северных династий. Читая, она невольно вспомнила мужчину, которого встретила на вершине горы. «Почему-то возникло чувство узнавания, словно мы договорились встретиться в прошлой жизни», — подумала она.

Линэр отложила книгу и посмотрела на лазурное море за окном, пытаясь разобраться в этом особом чувстве. Но сколько бы она ни думала, она не могла понять. В конце концов, она уснула прямо в подвесном кресле.

Во сне Линэр увидела женщину с высокой причёской «двойное кольцо». Причёску украшал головной убор, инкрустированный белым нефритом и лунным камнем. По бокам голову украшали ажурные заколки из белого нефрита в виде фениксов, с которых свисало несколько бусин из жадеита. В ушах были серьги с жадеитовыми бусинами. На белоснежном нефритовом запястье красовался гладкий и блестящий нефритовый браслет. Она была одета в двойную юбку из бирюзовой узорчатой газовой ткани. Верхняя одежда плотно облегала фигуру, широкие рукава развевались, а длинная юбка волочилась по земле, создавая образ парящей небожительницы.

Рядом с этой женщиной стоял мужчина. В этот момент она заговорила:

— Эта Северная Чжоу — владение клана Юйвэнь. Я — потомок императорского рода Юань из Западной Вэй, позже сменившая фамилию на Дугу. Мы с Юйвэнь Юном тоже зовём друг друга братом и сестрой. В конце концов, именно Юйвэнь Ху сверг Западную Вэй, основал Северную Чжоу и убил двух своих старших братьев. Юйвэнь Юн эти двенадцать лет внешне был марионеточным императором, обладая чрезвычайно стойким характером, тайно накапливая силы. Позже, выждав подходящий момент, он уничтожил Юйвэнь Ху и вернул себе военную власть.

Женщина помолчала немного и продолжила:

— Он хороший император, стремится к процветанию страны, наводит порядок в управлении. К сожалению, Юйвэнь Ху травил его медленным ядом. С его талантами он непременно объединил бы Поднебесную в будущем, но неизвестно, доживёт ли он до этого времени.

Линэр внимательно рассмотрела одежду мужчины: он был одет как аристократ, в парчовых одеждах с нефритовым поясом, на голове — нефритовая корона. Весь он выглядел статным и изящным. В этот момент мужчина заговорил:

— Помнишь того маленького мальчика, который был заложником в Западной Вэй? Это нынешний Принц Чэнь. За свою храбрость и боевые заслуги он уже назначен дуду, командующим войсками трёх областей — Цзян, Ин и Цзинь, став вторым человеком после своего отца-императора.

Женщина не ответила, а повернулась и ушла, оставив за собой лишь изящный силуэт небожительницы.

— Не уходи! Твой Массив Девяти Дворцов и Восьми Триграмм, основанный на восьми вратах — Отдых, Жизнь, Ранение, Прекращение, Пейзаж, Смерть, Ужас, Открытие — меняется каждый день и час, он непредсказуем. Как же мне выйти без тебя? — жалобным тоном сказал мужчина.

— Не притворяйся, шисюн. Этот массив может лишь помешать другим войти и нарушить моё уединение, — беспомощно ответила женщина.

Увидев это, Линэр тихонько хихикнула и открыла глаза. Оглядевшись, она поняла, что всё ещё находится в своей спальне. «Этот сон был таким реальным! Каждый раз, когда мне снятся такие сны, я чувствую себя как Чжуан-цзы, которому приснилось, что он бабочка, и он не знал, Чжуан-цзы ли он, которому снится бабочка, или бабочка, которой снится Чжуан-цзы. Связана ли женщина из сна со мной? К счастью, я недавно читала книги по истории Южных и Северных династий и теперь могу с уверенностью сказать, что мой сон относится к тому периоду. Мне нужно подробнее изучить ту эпоху».

В то же самое время Чэнь Дунсюй находился в своём кабинете, разрабатывая стратегию развития всей корпорации на следующий год. Закончив работу, он почувствовал лёгкую усталость. Откинувшись на спинку кресла из палисандра, он задремал. Это кресло из палисандра было тёмного цвета, с искусной резьбой — настоящий антиквариат. Чэнь Дунсюй редко видел сны, но на этот раз погрузился в сновидение. Во сне он увидел женщину, одетую как знатная дама, которая лёгкой походкой гуляла по персиковой роще. Внезапно лепестки цветов закружились в воздухе, принеся с собой волну аромата. Женщина осторожно сорвала веточку персика, взяла её в свою белоснежную нефритовую руку, опустила глаза и слегка вдохнула аромат, словно ощущая лёгкую сладость. Она очаровательно улыбнулась, затем закружилась в своей шёлковой юбке — словно фея, танцующая в персиковой роще. Обернувшись, она улыбнулась так, что затмила всё вокруг. Чэнь Дунсюй в этот момент ясно увидел, что эта женщина — та самая девушка, которую он встретил сегодня на вершине горы, Яолин. Она была словно фея персикового цвета, спустившаяся на землю, её красота захватывала дух и была невероятно соблазнительной.

Чэнь Дунсюй проснулся, но его сердце ещё долго не могло успокоиться. Помолчав немного, он потянул за чеканную медную ручку первого ящика роскошного палисандрового стола и достал оттуда шкатулку из палисандра с резным узором дракона и феникса. Открыв шкатулку, он увидел пару подвесок из белого нефрита «бараний жир» в виде дракона и феникса — кристально чистых, нежных и гладких. Чэнь Дунсюй осторожно взял нефритовую подвеску с фениксом и прошептал:

— Это ты?