Глава 4【Редакция】 (Часть 2)

Однако, увидев этот жест Чжао Юньцзюнь, Гу Чэнье почувствовал, как у него упало сердце. Он подумал, что она рассердилась, и побежал за ней трусцой, заставляя себя поспевать за её шагом.

Но он так и не осмелился пойти рядом с Чжао Юньцзюнь, а лишь неотступно следовал за ней на расстоянии одного-двух шагов.

Придя в главный зал, они увидели, что Цзинский Ван, Ванфэй и родная мать Гу Чэнье, госпожа Лю, уже ждут их там. Чжао Юньцзюнь и Гу Чэнье поняли, что дело плохо — разве могут старшие ждать младших?

Они оба поспешно поклонились в извинении.

— Я-я-я… это всё потому, что я проспала, поэтому мы опоздали. Вините меня, вините меня, — Чжао Юньцзюнь похлопала себя по груди, указывая на себя.

Цзинский Ван по натуре был человеком покладистым. Женитьба Гу Чэнье сняла с его души большой камень, так что он и не думал наказывать Чжао Юньцзюнь.

Ванфэй Цзинского Вана и так была недовольна тем, что брак Гу Чэнье оказался удачнее, чем у её собственного сына. Она с детства недолюбливала Гу Чэнье, и в обычное время непременно бы хорошенько его проучила.

Но сейчас времена изменились. Чжао Юньцзюнь была дочерью генерала. Даже отчитывая Гу Чэнье, нужно было проявить хоть немного уважения к его жене, Цзюньванфэй. Поэтому Ванфэй пришлось сдержать гнев и промолчать, не смея дать волю чувствам.

Что касается родной матери Гу Чэнье — госпожи Лю, то и говорить нечего. Она была всего лишь дочерью богатого простолюдина-торговца. Однажды случайно приглянулась Вану, вышла замуж в его резиденцию, где вела себя скромно и покорно, постоянно испытывая унижения. К тому же, родила никчёмного сына, отчего пребывала в унынии и печали.

Но кто бы мог подумать, что произойдёт такой неожиданный поворот? Её сын смог благодаря женитьбе выгодно устроиться. Сегодня у неё был шанс почувствовать облегчение и гордость, так что она и не думала сердиться на сына и невестку.

К тому же, если бы и нужно было сердиться, то не ей первой.

После того как Гу Чэнье и Чжао Юньцзюнь совершили обряд поклонения, Цзинский Ван заговорил первым: — Цзюньванфэй, по правилам, после свадьбы вы должны были бы основать собственную резиденцию. Но вы оба ещё молоды, боюсь, управлять целой резиденцией Цзюньвана вам будет не по силам. Если Цзюньванфэй не против, поживите в Резиденции Цзинского Вана два-три года, а потом переедете. Как вам такое предложение?

— Не против, не против, я думаю, так будет очень хорошо, — у Чжао Юньцзюнь были свои соображения. Живя в Резиденции Цзинского Вана, она могла бы оставаться богатой бездельницей. А основав свой дом, она стала бы хозяйкой, то есть управляющей, которая целыми днями крутится по хозяйству.

— Тогда решено. Сейчас начнём готовить для вас резиденцию, через два-три года она как раз будет обустроена. Тогда и переедете, заживёте своим домом, — с большим удовлетворением сказал Цзинский Ван.

Чжао Юньцзюнь и Гу Чэнье поклонились, обменялись ещё несколькими любезностями и уже собирались вернуться в покои Гу Чэнье, Павильон Останавливающихся Облаков, чтобы позавтракать.

Но Ванфэй попросила Гу Чэнье остаться поговорить, а Чжао Юньцзюнь велела идти одной.

Не нужно было и думать, чтобы понять: Ванфэй всё утро сдерживала гнев, и ей негде было его выплеснуть. Она не могла высказать всё при Чжао Юньцзюнь, поэтому оставила Гу Чэнье, чтобы отчитать его наедине.

Чжао Юньцзюнь подумала, что ей всё равно нечем заняться, если она вернётся одна. Поэтому она отошла в сторону от главного зала и решила подождать Гу Чэнье, чтобы вернуться вместе.

Она грела руки о ручную жаровню, изо рта шёл белый пар. Она лениво болтала о том о сём с Юаньан и Фэйцуй.

Но тут к ней незаметно подошёл Пинъань.

— Цзюньванфэй, только что Цзюньван… Цзюньван не нарочно. Не принимайте близко к сердцу, — осторожно сказал Пинъань Чжао Юньцзюнь.

— Что не нарочно? — удивилась Чжао Юньцзюнь.

— То есть… то есть, Цзюньван только что был немного взволнован, обычно он так себя не ведёт, — ответил Пинъань, опустив голову.

Пинъаню было всего лет пятнадцать-шестнадцать, но держался он гораздо взрослее Гу Чэнье, был очень тактичен. Видно было, что он один из немногих, кто искренне хорошо относился к Гу Чэнье.

— О… ты о том, что он отдёрнул мою руку? — Чжао Юньцзюнь игриво подняла свою руку, показывая Пинъаню. — Неужели я стала бы обращать внимание на такую мелочь?

На самом деле Чжао Юньцзюнь чувствовала себя виноватой. Тогда, на стене, в критический момент, она наговорила слишком много резких и категоричных слов. Единственное, о чём она не подумала, — это о чувствах Гу Чэнье. Успокоившись, она всё же хотела как-то загладить свою вину перед ним.

— Пинъань, скажи, ваш господин действительно по доброй воле согласился на этот брак? — осторожно спросила Чжао Юньцзюнь.

Пинъань, конечно, не осмелился рассказать правду о том, как Гу Чэнье отчаянно сопротивлялся дома и рыдал навзрыд. Он лишь ответил: — Цзюньван, естественно… естественно, безмерно рад.

— Лжёшь, — Чжао Юньцзюнь искоса посмотрела на Пинъаня.

— Тогда расскажи, что Гу Чэнье думает обо мне. У меня о нём впечатление не очень глубокое, кажется, я видела его всего несколько раз. Не смей лгать, говори только правду. Обещаю, я точно не рассержусь, — торжественно пообещала Чжао Юньцзюнь.

Пинъань мысленно застонал. Если перечислять все «преступления» Чжао Юньцзюнь, то их было бы не счесть.

Но эта Гуньчжу перед ним… почему её образ так сильно отличался от прежнего впечатления?

Пинъань осторожно произнёс: — Впечатление Цзюньвана о Цзюньванфэй, можно сказать, незабываемое…

— Конец четвёртой главы —