Глава 4. Мастерство одной иглы

— Я лечу его, рискуя собственной жизнью! Если не вылечу, отдам свою жизнь взамен. Наложница Вэнь, ты так сильно желаешь смерти своему сыну, что всячески мне мешаешь?

— Я… я не…

— Не делаешь — так закрой рот! Потише! Есть время изображать добродетель перед ванъе — лучше пойди помолись Будде.

Вэнь Мусюэ крепко сжала кулаки, злоба так и рвалась из ее глаз. Закусив губу, она с крайне обиженным видом опустила голову:

— Сестра, я боюсь, что ты возьмешь на себя вину, и боюсь, что Чэн'эр в опасности.

— Будем лечить мертвую лошадь как живую. Сыту Чэну сейчас очень плохо. Решай, колоть иглы или нет. Не нужно потом, когда я буду на полпути, запрещать мне продолжать, а если с ним что-то случится, обвинять меня.

Лучше сразу расставить все точки над «i».

Сыту Синчэнь крепко обнял Вэнь Мусюэ за плечи. Он пытался пригласить Чжо Тай-и, но тот был личным лекарем императора, и добиться его помощи было труднее, чем достать луну с неба.

Болезнь Чэн'эра не терпела отлагательств. С мрачным лицом он ледяным тоном обратился к Тан Яньхань:

— Лучше не выкидывай никаких фокусов.

— Ли Тай-и, если увидите, что она колет не в те точки, немедленно сообщите мне.

— Слушаюсь.

Тан Яньхань, не обращая на них внимания, взяла серебряные иглы и начала процедуру для Сыту Чэна.

Сяо Таохуа и остальные слуги очень волновались.

Особенно после слов лекаря они еще больше боялись, что Тан Яньхань убьет маленького господина.

От беспокойства у них на лбах выступил пот.

Особенно переживала Чэнь Мама. Она вырастила Тан Яньхань и знала, что та, кроме как хорошо поесть, ни на что не способна, не говоря уже о медицине.

Она держала на руках Сяо Цю, но ничего не могла сказать, оставалось лишь молиться Будде, чтобы маленький господин поправился и жар спал.

Вэнь Мусюэ втайне усмехалась. Посмотрим, как долго Тан Яньхань сможет притворяться!

Сейчас у нее еще есть оправдания, но если Чэн'эр умрет прямо у нее на руках, посмотрим, кто сможет ее защитить!

Место главной жены по праву принадлежало ей. Когда Сыту Синчэнь добьется успеха и станет наследным принцем, она станет его супругой.

Эта дура Тан Яньхань посмела занять ее место — она не даст ей увидеть завтрашнее солнце!

Тан Яньхань действовала быстро и умело. После нескольких уколов судороги Сыту Чэна прекратились, и его тело успокоилось.

Сыту Синчэнь, который до этого был напряжен, увидев это, взглянул на Тан Яньхань и немного успокоился.

Ли Тай-и с удивлением наблюдал за техникой Тан Яньхань. С такой ловкостью невозможно было поверить, что она не умеет ставить иглы.

— Через четверть часа жар спадет, — закончив, сказала Тан Яньхань.

Сыту Синчэнь посмотрел на лекаря:

— Она не уколола в смертельные точки?

— Нет…

Смертельных точек много, любая могла оказаться роковой.

Однако Ли Тай-и видел, что Тан Яньхань действовала умело, а не наугад. Правда, он не совсем понимал, в какие именно точки она ставила иглы.

В любом случае, если ребенок умрет, отвечать будет Тан Яньхань, а не он.

В этот момент Вэнь Мусюэ почувствовала смутное беспокойство. Неужели она действительно умеет лечить?

Неужели всего несколько уколов действительно могут сбить жар, с которым не справились даже придворные лекари?

Подумав, Вэнь Мусюэ решила, что это невозможно.

Сегодня Тан Яньхань точно выгонят из поместья.

Если через четверть часа жар у ребенка не спадет, она не даст ей больше шанса оправдаться.

За эту четверть часа мысли присутствующих пронеслись сотни, тысячи раз.

Никто не верил, что Тан Яньхань сможет сбить жар несколькими случайными уколами.

Если бы это было так просто, зачем тогда нужны лекарства?

Четверть часа пролетела незаметно.

Тан Яньхань приложила руку ко лбу Сыту Чэна. Отлично, жар спал.

— Пятый принц, жар у него спал. Я выпишу еще одно лекарство, пусть принимает два дня, и все точно будет хорошо.

Сыту Чэн выглядел уже не так плохо.

Сыту Синчэнь тут же сам потрогал его лоб. Кажется, жар действительно спал!

Он потрясенно посмотрел на Тан Яньхань. Она… она действительно сбила жар у Чэн'эра!

Глядя на легкую усмешку на губах Тан Яньхань, на уверенный и дерзкий блеск в ее ясных глазах, даже ее размалеванное румянами лицо показалось ему на мгновение ослепительным.

Его сердце сжалось. Даже если эта уродина сбила жар у Чэн'эра, это не отменяет того, что она пыталась навредить ему.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Сыту Синчэнь холодно произнес:

— Раз уж ты сбила жар у Чэн'эра, я так и быть сохраню тебе и этому отродью жизнь, — тон его был полон снисхождения.

Тан Яньхань почувствовала к Сыту Синчэню крайнее отвращение. Сейчас у нее не было сил противостоять ему, иначе она бы на месте влепила этому псу пощечину так, чтобы выбить ему зубы.

Все присутствующие потрясенно разинули рты.

Они смотрели на нее со странным выражением.

Даже лекарь не смог сбить жар у маленького господина, а Тан Яньхань действительно сделала это несколькими иглами?

Это было просто невероятно!

Их удивляло то, что эта глупая, безмозглая уродина умеет лечить?

Сяо Таохуа была так взволнована, что чуть не расплакалась:

— Мама, как ванфэй стала такой сильной? Теперь с ванфэй и Сяо Цю все будет в порядке?

Чэнь Мама кивнула, одновременно радостная и озадаченная:

— Да, наша ванфэй словно стала другой.

Вэнь Мусюэ, которая надеялась воспользоваться случаем, чтобы немедленно выгнать Тан Яньхань из поместья, стиснула зубы. В душе она кипела от злости, но на лице изобразила благодарную улыбку:

— Спасибо сестре за спасение жизни моего Чэн'эра.

Как досадно! Когда это Тан Яньхань научилась спасать людей иглами, позволив ей избежать наказания!

Ли Тай-и покраснел от стыда, чувствуя, что опозорился. Он был недальновиден, его медицинские познания поверхностны, к тому же он был высокомерен и даже не подозревал, что иглоукалывание может так чудесно сбивать жар.

Тан Яньхань внезапно повернулась к Ли Тай-и:

— Жар спал. Лекарь Ли, а как же ваше обещание?

Лицо Ли Тай-и застыло.

— Если лекарь Ли не может произнести это слово, не беда. Дайте тысячу лянов серебра, и забудем об этом.

Лицо Ли Тай-и дернулось.

Присутствующие тоже были поражены. Как Тан Яньхань могла быть такой бесстыжей?

Но, вспомнив ее прежние поступки, это казалось не таким уж и из ряда вон выходящим.

Ли Тай-и не был человеком, который не держит слова. Стиснув зубы, он произнес:

— Тётушка, я, Ли Чэнчжан, был недальновиден и не распознал мастера.

Тан Яньхань была немного разочарована. Почему не серебро…

— Сестра, даже если Ли Тай-и не смог сбить жар у Чэн'эра, ты не должна… не должна так его унижать. Это неуместно, — Вэнь Мусюэ говорила так, будто заботилась о Тан Яньхань, но на самом деле выставляла ее капризной и жестокой.

Сыту Синчэнь тоже нахмурился, крайне недовольный словами и поведением Тан Яньхань. Он встал на сторону Вэнь Мусюэ:

— Тан Яньхань, извинись перед Ли Тай-и!

Тан Яньхань усмехнулась:

— Не слишком ли много ванъе и наложница вмешиваются в чужие дела?

— Это был наш спор с Ли Тай-и. Проигравший должен признать поражение. Какое право вы имеете заступаться за него? — она посмотрела на Вэнь Мусюэ. — Наложница, вы что, Бодхисаттва? Такая добрая и праведная. Вы хоть спросили Ли Тай-и?

Ли Тай-и, невольно втянутый в перепалку, почувствовал себя как на иголках. Он тут же сказал:

— Мои медицинские познания неглубоки. Ванъе, ванфэй, жар у маленького господина спал, я откланяюсь.

Он слышал, что пятая ванфэй глупа и уродлива. Уродлива — да, но где же глупость при таком остром языке?

Он не хотел вмешиваться в их войну.

Вэнь Мусюэ и Сыту Синчэнь почувствовали, как у них перехватило дыхание. Они были унижены, но не могли найти слов, чтобы возразить Тан Яньхань.

После ухода Ли Тай-и Тан Яньхань вынула иглы.

Одежда Сыту Чэна промокла от пота, и он медленно открыл глаза.

— Отец, мама… — слабо позвал Сыту Чэн.

— Чэн'эр, ты наконец очнулся! — Вэнь Мусюэ обняла Сыту Чэна и поцеловала его в лоб. — Мы с отцом так за тебя волновались!

— Чэн'эр, тебе все еще плохо? — с беспокойством спросил Сыту Синчэнь, его глаза были полны любви.

Это отношение разительно отличалось от того, как он обращался с Тан Яньхань и Сяо Цю.

— Уже не плохо, — все еще слабым голосом ответил Сыту Чэн. — Заставил папу и маму волноваться.

— Главное, что ты в порядке.

Отец, мать и сын — они выглядели как счастливая, гармоничная и полная семья.

Тан Яньхань, главная жена, и Сяо Цю казались здесь совершенно лишними.

— Маленький господин Чэн, кто толкнул тебя в воду? — Тан Яньхань не стала обращать внимания на трогательную сцену отцовской любви и прервала их нежности.