Глава 8. Глаза Сун Яньшаня готовы были вылезти из орбит (Часть 1)

Четыре удара подряд. Лу Юнь запомнил каждый.

Сун Яньшань бил жестоко, его руки были холодными. Голова кружилась, и только кровь, текущая из раны на затылке, была теплой.

На лице Лу Юня проступила черно-белая шерсть. Глаза, широко раскрытые от боли, стали серо-голубыми, в них вспыхнул звериный блеск. Нос и губы округлились и вытянулись. Раскрыв пасть, он обнажил острые клыки и попытался вцепиться Сун Яньшаню в шею.

Одновременно его руки, сжимавшие плечи Сун Яньшаня, превратились в когтистые лапы и вонзились в плоть, оставив четыре кровавые полосы.

Сун Яньшань схватил его за шею, словно не чувствуя боли, и с силой ударил ногой в живот. Лу Юнь, чьи задние лапы уже трансформировались, отпрыгнул, увернувшись, и, воспользовавшись моментом, повалил Сун Яньшаня на землю. Сун Яньшань вцепился ему в шерсть и, не обращая внимания на то, сколько еще царапин оставят на его теле когти, развернулся и отшвырнул его прочь.

В переулке не было ни одного фонаря, лишь свет с главной улицы падал в его начало. Сун Яньшань шел против света. На его теле виднелось несколько рваных ран, но он, казалось, совсем не чувствовал боли. Его лицо было холодным, как клинок, жаждущий крови, что лишь подчеркивало его бесчеловечную жестокость.

Лу Юнь поднялся с грязной земли. Он был в плохом состоянии. Сун Яньшань явно намеревался убить его, не думая о последствиях, поэтому рана на затылке была серьезной. Все его конечности сводило от боли.

Он не хотел признавать поражение, но понимал, что разница в силе между ними огромна. Приходилось остановиться на этом.

Сун Яньшань схватил его за собачье ухо и с силой, достаточной, чтобы оторвать его, заставил Лу Юня посмотреть ему в глаза:

— Повтори, где живет Цзян Юань?

Лу Юнь, превозмогая боль, холодно усмехнулся:

— У тебя же есть глаза, сам посмотри. — Он продолжал провоцировать, совершенно не боясь последствий. — А ты не боишься, что я пожалуюсь Юаньюань на то, как жестоко ты со мной обошелся?

— Если у тебя еще осталось хоть немного стыда, иди и скажи, — холодно фыркнул Сун Яньшань.

Лу Юнь тихо вздохнул, признавая про себя правоту Сун Яньшаня.

Какой уж тут стыд? Во-первых, драться из-за девушки с высокородным оборотнем, переоценивая свои силы, — это по-детски, смешно и стыдно. Во-вторых, Лу Юнь просто не мог признаться Цзян Юань в своих чувствах.

На примере трех ее бывших парней он ясно понял, что совершенно не соответствует ее идеалу. У них двоих не было никаких шансов.

Если бы он открыл свои чувства, то, скорее всего, им пришлось бы лишь отдалиться друг от друга.

Сун Яньшань протянул руку:

— Ключ.

Лу Юнь уже все для себя решил. Неважно, кого полюбит Цзян Юань и с кем будет, лишь бы не с Сун Яньшанем.

Дело было не только в разнице их социального положения и видовой принадлежности, но и в том, что Сун Яньшань — лицемерный подлец под маской благопристойности, которому нельзя доверять свою жизнь.

Лу Юнь достал ключ и, прежде чем положить его на ладонь Сун Яньшаня, не удержался от насмешки:

— Почему ты должен обязательно увидеть все своими глазами, чтобы успокоиться? Советую тебе поскорее заняться своими ранами, а то и тело пострадает, и сердце будет разбито.

Сун Яньшань сжал ключ в ладони и ушел.

На его теле было двадцать четыре раны, каждая кровоточила, но он не сбавлял убийственного настроя, холодный и резкий, словно наемный убийца, вышедший мстить под покровом ночи. Прохожие в страхе шарахались от него, но он ничего не замечал, думая лишь о втором этаже бара «Пьяная жизнь, сладкая смерть».

Второй этаж был невелик: две комнаты, гостиная и ванная. Сун Яньшань, лелея слабую надежду, сначала открыл дверь в гостевую спальню. Она была завалена всяким хламом: ящики с выпивкой, коробки, робот-домохозяйка, привычные инструменты Цзян Юань. Не было только кровати.

Он медленно закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Только сейчас он почувствовал жгучую боль от рваных ран. Он тяжело откинул голову назад. Все его тело, от надбровных дуг до линии талии, напряглось в сдерживаемой муке.

Но, словно нарочно мучая себя, Сун Яньшань все же потащился тяжелыми шагами к хозяйской спальне. Он уговаривал себя, что, возможно, они не стали убирать гостевую комнату, потому что Цзян Юань живет здесь временно, и это было бы слишком хлопотно.

Возможно, в хозяйской спальне стоит еще одна кровать.

Сун Яньшань открыл дверь. Свет из гостиной проник в комнату, упав на пол треугольным пятном. Этого было достаточно, чтобы разглядеть обстановку: шкаф, стол, стул, кровать. Мебели было так мало, что комнату можно было назвать спартанской. Именно поэтому женская пижама, висевшая на спинке стула, и две пары тапочек у кровати так бросались в глаза.

Глаза Сун Яньшаня готовы были вылезти из орбит.

Цзян Юань увидела сообщение от Лу Юня только после работы. Жалкий смайлик плачущего хаски и сообщение о том, что он попал в неотложку с травмой головы.

Судя по времени, это случилось четыре часа назад, около одиннадцати вечера, в самый разгар веселья в «Пьяной жизни, сладкой смерти». Сердце Цзян Юань сжалось, и она тут же позвонила ему:

— Кто-то устроил дебош? Разве Цзян Гуанчжэнь не берет с твоего босса ежегодную плату за охрану помимо аренды? Если что-то случилось, он не вмешался?

Травма Лу Юня была серьезной. Попав в неотложку, его сразу поместили в лечебную капсулу. Сейчас рана зажила, но из-за потери крови ему требовалось переливание.

На видео он выглядел изможденным, но все же пытался улыбаться Цзян Юань:

— Ну, это же бар, люди выпьют лишнего, вот и буянят иногда. В любом случае, мне оплатили лечение, а мне еще работать надо, так что дело закрыто.

Цзян Юань прищурилась, оглядывая обстановку вокруг него:

— Ты один в больнице? Дебошир не поехал с тобой?

— Ну, раз он устроил драку на моей территории, я, конечно, должен был его проучить, — усмехнулся Лу Юнь. — Сейчас он тоже у врача, так что составить мне компанию не может.

Видя его слабую улыбку, Цзян Юань смягчилась:

— Глупый пес, не улыбайся. Отдыхай как следует. Пришли мне адрес больницы, я куплю тебе в супермаркете свиных мозгов и орехов, чтобы ты поправился.

— Не надо, — сказал Лу Юнь. — Сейчас почти четыре утра, на улице небезопасно. Меня скоро выпишут. Ты поезжай домой и жди меня там. — Он помолчал. — Я все же попрошу кого-нибудь тебя встретить.

— Не нужно, пусть лучше за тобой присмотрят. Я скоро буду, — как обычно, отказалась Цзян Юань.

Она села на летающий мотоцикл. Из-за тяжелой передней части такие мотоциклы сейчас были не очень популярны, особенно среди девушек.

Цзян Юань поставила одну ногу на педаль, другую — на землю. В шлеме, ее профиль выглядел дерзко. Когда она наклонилась вперед, чтобы завести мотоцикл, жесткие линии машины и мягкие изгибы ее фигуры создали противоречивый, но гармоничный образ. Проходящие мимо клиенты присвистнули ей вслед.

— Завтра приходи еще! — крикнул один из них.

— Если не боитесь разориться до нитки, я с радостью составлю вам компанию до конца, — ответила Цзян Юань.

Клиент рассмеялся:

— Да что там, всего лишь несколько ящиков выпивки. До разорения дело не дойдет.

Цзян Юань больше ничего не сказала, нажала на газ, и мотоцикл, оставив на дороге след выхлопных газов, мгновенно исчез из виду.

Она вернулась в «Пьяную жизнь, сладкую смерть» через час. Лу Юнь, как и ожидалось, уже был там и ждал ее в гостиной на втором этаже.

Оранжевый настенный светильник всегда создавал теплую атмосферу — Лу Юнь любил такой свет. Но почему-то сегодня, когда он сидел в этом свете, его тень на стене выглядела особенно удрученной и одинокой.