Глава 8. Ночёвка

Причины, по которым Вэй Жань появилась перед ней, уже не имели значения. Главной причиной, по которой уголки губ Гу Мяо изогнулись в улыбке, было то, что ей не придётся жить в одной комнате с совершенно незнакомым человеком.

Дом Бабушки Яо, как и ожидалось, оказался в плачевном состоянии. В то время как большинство домов в деревне были двухэтажными, её дом всё ещё представлял собой постройку из необожжённого кирпича с синей черепицей, явно хранящую отпечаток времени.

Снаружи синий кирпич и синяя черепица, хоть и пострадавшие от времени, выглядели ещё сносно.

Хозяйка убиралась во дворе. Увидев двух девушек у ворот, она тут же отложила работу и вышла им навстречу с улыбкой:

— Устали, небось? Садитесь, выпейте водички.

Её речь была с сильным деревенским акцентом, Гу Мяо с трудом её понимала. Она посмотрела на Вэй Жань — та, к её удивлению, знала местный диалект и без всякого барьера заговорила с хозяйкой.

Старушка и девушка разговаривали, направляясь внутрь. Под широким навесом стояли маленький деревянный столик и скамейки. Вэй Жань без церемоний села, следуя указанию хозяйки.

Сев, она взяла чашку чая, которую ей налила хозяйка, но пить не стала. Сначала она поманила Гу Мяо, чтобы та поставила чемодан и подошла. Когда Гу Мяо приблизилась, Вэй Жань протянула ей чашку.

От чая, плескавшегося в фарфоровой чашке, всё ещё шёл пар. Желтовато-зелёный напиток источал слабый, чистый аромат чая.

Хозяйка, увидев, что Гу Мяо не пьёт, с улыбкой поторопила:

— Третий Дядя собирал. Чай до Цинмина, очень вкусный.

Вэй Жань перевела:

— Горный чай, собранный в горах до праздника Цинмин. Бабушка сама его делала. Попробуй скорее.

Гу Мяо сделала маленький глоток. Аромат наполнил рот, послевкусие было сладким. Она кивнула, тихо промычала «угу» и поблагодарила хозяйку:

— Чай очень вкусный.

И старушка, и девушка рассмеялись. Хозяйка широко улыбнулась, встала и указала на кухню:

— Пойду готовить еду. — Она похлопала Вэй Жань по плечу, велев ей позаботиться о Гу Мяо.

Вэй Жань мило и послушно улыбнулась, непрерывно кивая. Когда хозяйка ушла в дом, она повернулась. Сидя на скамейке и упираясь ногами в землю, она откинулась назад и начала по-детски раскачиваться, смеясь и глядя на Гу Мяо:

— Я не только понимаю здешний диалект, но и много чего ещё умею. Правда, здорово? Хочешь узнать меня получше?

Гу Мяо продолжала пить чай и лишь спокойно ответила:

— Чай неплохой.

Вэй Жань всё ещё улыбалась, но села прямо, перестав раскачивать несчастную скамейку. Взяв чайник, она подлила Гу Мяо чаю, а затем налила себе и стала пить.

Приехав погостить, не следовало сидеть и пить чай, пока хозяйка готовит. Но Гу Мяо не очень умела готовить, а Вэй Жань, судя по её виду, тоже была из тех барышень, что «пальцем о палец не ударят».

Выпив чаю и спросив разрешения у хозяйки, они взяли свои вещи и пошли в комнату.

Стены внутри были недавно покрыты тонким слоем побелки. При тусклом свете лампы условия казались не такими уж плохими. В доме было три комнаты: гостиная посередине и две спальни по бокам — восточная и западная.

Хозяйка жила в восточной комнате, а они обе — в западной.

В комнате было немного сыро, но мебель была довольно чистой. На полу, выложенном синим кирпичом, грязи не было видно. На кровати лежали чистые постельные принадлежности, а перед кроватью аккуратно стояли две пары новых купленных хлопковых тапочек.

Открыв шкаф, они увидели внутри несколько длинных пальто разного размера, шерстяные свитеры с высоким воротом и облегающие пуховики. По размерам было понятно, что это для них.

Гу Мяо всё поняла. Должно быть, это подготовила съёмочная группа.

Неудивительно, что вчера режиссёр Линь попросил всех сообщить свой рост и размеры. Оказывается, это было для покупки одежды.

Подготовить столько всего в такой спешке — съёмочной группе пришлось потрудиться.

Подумав об этом, Гу Мяо посмотрела на Вэй Жань. Та с любопытством разглядывала старую, потрёпанную грамоту на стене.

Она отвела взгляд и коснулась пальцами одежды. Материал был неплохим, не какой-то известный бренд, но гораздо теплее того, что было на ней.

О еде, одежде, жилье и транспорте почти не нужно было беспокоиться, оставалось только ждать начала работы, чтобы зарабатывать деньги. Такое положение, близкое к тому, чтобы «жить за чужой счёт», Гу Мяо, которая чуть не лишилась жизни из-за нехватки денег, приняла на удивление… легко.

Система, увидев обстановку в комнате, расхохоталась в её голове, как глупый гусь, которого схватили за шею: «Га-га-га…»

Гу Мяо разложила свои вещи и вышла посмотреть, не нужна ли хозяйке помощь. Вэй Жань в комнате поспешно засунула свой чемодан в шкаф и тоже вышла.

Три человека, к тому же три женщины — готовить нужно было немного. Хозяйка, должно быть, так и думала, поэтому, когда она вынесла тарелку белых маньтоу, блюдце с солёными овощами и зеленью, Гу Мяо с надеждой заглянула на кухню. В ответ хозяйка поторопила её:

— Больше нету, нету! Рыба и мясо заморожены у старосты. Завтра сходим, заберём, тогда и приготовим что-нибудь хорошее.

Деревенский говор было трудно понять, но стало ясно, что то, что на столе, — это и есть их ужин на троих.

Вэй Жань немного колебалась и тихо предложила Гу Мяо:

— Может, я сейчас схожу к старосте, принесу что-нибудь? Но… — она смущённо опустила голову, — но я не умею пользоваться такой глинобитной печью.

Говоря это, она всё ниже опускала голову, что резко контрастировало с её прежним высокомерным заявлением о своих способностях.

Гу Мяо отвергла её идею:

— Не нужно. Маньтоу много, хватит поесть.

— Но… — Вэй Жань подняла голову и увидела, что Гу Мяо уже села за стол. Дальнейшие слова застряли у неё в горле. Вежливо поблагодарив хозяйку, она угрюмо принялась грызть маньтоу.

Втроём они сидели за маленьким столиком и ели простой ужин. На тарелке было восемь маньтоу. Вэй Жань съела чуть больше половины одного, хозяйка — три, остальные достались Гу Мяо.

После ужина хозяйка остановила их, не дав мыть посуду, и отправила сначала мыться. Ванная комната находилась рядом с кухней, в сарае во дворе.

Большое ведро горячей воды. Гу Мяо отнесла его в комнату и велела Вэй Жань мыться первой. Разбавив горячую воду холодной, она быстро ополоснулась. Вскоре после того, как они обе помылись, хозяйка закончила убирать на кухне.

Хотя была ещё поздняя осень, ночи в горах были холодными, температура сильно падала. Хозяйка отправила их спать, а грязную одежду велела замочить в тазу и постирать на следующий день.

Вэй Жань, дрожавшая после душа, видимо, простудилась. Несмотря на усталость от дневного пути, она долго ворочалась в своей постели, не давая уснуть и Гу Мяо.

Та встала, включила свет, потрогала лоб Вэй Жань. Жара не было, она с облегчением вздохнула. Затем вышла, налила горячей воды, принесла в комнату и дала Вэй Жань выпить.

Но вскоре Вэй Жань снова начала ворочаться. Гу Мяо нахмурилась и, повернув голову, спросила:

— Непривычная кровать?

Голос Вэй Жань немного дрожал:

— Не-нет, просто холодно, постель не согревается.

Гу Мяо задумалась на мгновение и спросила:

— Грелку с собой взяла?

— Тоже нет. Ты… ты спи, не обращай на меня внимания. Не думала, что в горах будет так холодно. У меня организм чувствителен к холоду, ещё немного погреюсь, и станет теплее.

Чувствительна к холоду?

Гу Мяо нахмурилась. С такой конституцией можно всю ночь пролежать под одеялом и не согреться.

Хотелось бы бросить её и не обращать внимания, но соседка слишком шумела, мешая ей отдыхать. Как же завтра накопить силы для работы и заработка денег?

Хотелось бы принести ей горячей воды, чтобы она обняла её и согрелась, но, вероятно, вода остынет, и посреди ночи её снова разбудят.

Так почему же она решила, что такой проблемный человек может быть временным другом?

Она откинула своё одеяло. Холодный воздух тут же проник внутрь, заставив Гу Мяо вздрогнуть. При свете луны, проникавшем через окно, она протянула руку и потянула Вэй Жань за край одеяла.

— Моё одеяло тёплое, иди сюда спать.

Донёсся удивлённый голос Вэй Жань, уже не дрожащий:

— Правда???

Удивление было таким сильным, что Гу Мяо на мгновение показалось, будто Вэй Жань так долго шумела именно в ожидании этих слов.

Гу Мяо с каменным лицом ответила:

— Угу.

Кошки — очень ловкие животные, приземляются бесшумно, быстры, как молния. Вэй Жань, отбросив своё холодное одеяло, оказалась проворнее ночной кошки. Одним перекатом она забралась под одеяло к Гу Мяо.

Не промахнувшись, она угодила прямо в объятия Гу Мяо, которая как раз откинула одеяло.

Вместе с порывом холодного ветра пришло ледяное тело Вэй Жань!

В тот момент Гу Мяо не чувствовала ни раздражения, ни отторжения. Дрожа от холода, она лишь хотела выпнуть эту ледышку из своей постели!

Чувствительность к холоду — это действительно страшно!

Вэй Жань забралась в объятия Гу Мяо, автоматически нашла удобное место и свернулась калачиком. Её ледяные руки без церемоний обвили талию Гу Мяо. Ткнувшись головой и ловко повернувшись, она прижалась к Гу Мяо, чья левая рука всё ещё придерживала край одеяла, и которая немного замедлилась от холода.

Все её движения были плавными и отточенными, словно она репетировала их тысячу раз.

Ночью свет не включали. Человек в её объятиях уткнулся головой в её… не поддающееся описанию место… и больше не желал поднимать голову. Как бы холодно ни было её лицо, как бы ледяным ни был её взгляд, это ничуть не задевало ту, другую.

Гу Мяо подоткнула одеяло и неподвижно легла, позволяя ледышке на её теле обнимать себя и греться.

Что тут поделаешь? Не выгонять же её на мороз. Придётся стерпеть это и завтра с ней рассчитаться!

Ночь была длинной. А ночь, когда нужно согреть ледышку, — ещё длиннее!

Деревня, окружённая горами. Безмолвная ночь прошла, и проснувшаяся Деревня Яо встретила шумный день.

Кукарекали петухи, тихо лаяли собаки, на ветках щебетали горные воробьи. Люди с коромыслами, идущие на огороды собирать овощи, проходя мимо дома Бабушки Яо на восточной окраине, обязательно громко здоровались.

Гу Мяо задремала только под утро, когда человек в её объятиях наконец согрелся. Сон был чутким. Хозяйка встала рано, и хотя она тихо ходила по дому, шум всё равно разбудил Гу Мяо, и у неё разболелась голова.

Спать дальше было невозможно. Она осторожно высвободилась из объятий сладко спавшей Вэй Жань, одарила её ледяным взглядом, затем холодно и тихо хмыкнула, и бесшумно оделась и встала с кровати.

Температура была настолько низкой, что земля покрылась белым инеем. Хозяйка хлопотала на кухне. Увидев, что Гу Мяо встала, она с улыбкой отправила её обратно досыпать.

Гу Мяо вежливо отказалась. Взяв на кухне горячей воды, она вышла и постирала свою и Вэй Жань одежду. Только после этого из комнаты позади донёсся звук зевка Вэй Жань, прикрывавшей рот рукой.

Судя по звуку, она хотела ещё поспать.

— М? Стираешь? Холодно?

Увидев, что Гу Мяо держит в руках её одежду, собираясь развесить, Вэй Жань мгновенно покраснела и, подбежав, сбивчиво затараторила:

— Я сама постираю свою одежду, просто…

Стопка выстиранной одежды была сложена вместе, готовая к сушке. Гу Мяо взглянула на несколько предметов нижнего белья и спокойно сказала:

— Ты вчера простудилась. Я заодно постирала. В следующий раз вставай пораньше, грей воду и стирай сама.

Вэй Жань, покраснев, смущённо пробормотала:

— Мне… мне так неудобно…

Гу Мяо не обратила на неё внимания и продолжила заниматься своими делами.

Видимо, ей действительно было неудобно. С самого завтрака и до встречи с режиссёром Линем и остальными, даже когда режиссёр Линь объявлял способ распределения по группам, Вэй Жань вела себя тихо и больше не приближалась к Гу Мяо.