Глава 8. Примирение

Часы показывали девять вечера. Я закрыла книгу и перевела взгляд на телефон, лежащий на тумбочке.

Я игнорировала Атобэ больше пяти часов, этого… должно быть достаточно?

С этой мыслью я потянулась к телефону, включила его. На экране высветились два новых сообщения.

И это всё? Я думала, их будет хотя бы десяток.

Разочарованная, я открыла сообщения:

— Атобэ: Почему ты сегодня не подождала меня?

— Атобэ: Ты обдумываешь свою ошибку?

Я: ???

Я так разозлилась, что чуть не швырнула телефон в сторону. Мне хотелось топать ногами и забросать его кучей стикеров, чтобы выразить своё негодование.

Вот же он!

Зная его столько лет, я должна была понимать, что с его заносчивым характером он ни за что не станет извиняться и мириться первым.

Какая же я глупая.

— Щёлк. — Дверь открылась.

Мой пьяный папа стоял в дверях и смотрел на меня, надувшую губы.

— В следующий раз стучись! — недовольно пробурчала я, отвернулась и снова открыла книгу.

— Мама сказала, что ты сегодня поссорилась с Кэйго? — он сел на край кровати, стянул галстук и бросил его на пол. — Папа тебе вот что скажет: ростки мужского шовинизма нужно уничтожать на корню…

— Дорогой, ты вернулся! Не мог бы ты сначала переобуться, прежде чем идти к дочери? — мама вбежала в комнату и, схватив папу за руку, попыталась вытащить его.

Только тогда я заметила чёрные туфли на ногах папы и грязные следы на полу.

— Подожди, Юка, я делюсь с Моэ житейской мудростью, — папа неохотно высвободил руку и снова повернулся ко мне. — Кэйго такой же заносчивый, как и его отец в молодости.

— Точно! — поддакнула я.

— Вот видишь! — он тут же оживился. — И ещё он самовлюблённый, считает себя самым красивым… Подожди, Юка…

…

Голос папы стих вдали, и в моей комнате снова стало тихо.

Но вскоре зазвонил телефон. Я наклонилась, чтобы взять его.

— Атобэ.

Я смотрела на имя на экране, несколько секунд колебалась, а затем ответила: — Алло.

— Алло.

Молчание.

— Что хотел? — спросила я, чтобы нарушить тишину.

— …Я тебя расстроил? — в его голосе слышалось недоверие.

— Да, — я кивнула и выпрямилась. — Расстроил.

— Расскажи.

— Ты отказался от моего участия в конкурсе.

Снова молчание.

Наверное, он подумал: «И всё? Моэ Коидзуми из-за такой мелочи обиделась?»

Если он это скажет, я… я даже не знаю, что ему ответить.

— Хорошо, я понял, — сказал Атобэ. — Иметь собственное мнение — это хорошо. В будущем я не буду вмешиваться в твои решения, а только высказывать своё мнение. Решать будешь ты сама.

Я опешила.

Неужели переговоры так быстро закончились?

— Довольна? — терпеливо спросил юный господин Атобэ. — Ещё какие-то претензии, а?

— …Нет.

— Есть вопросы по контрольной по математике? — спросил он.

Я достала из рюкзака помятый лист с заданиями, с минуту смотрела на него с отвращением, а затем ответила: — Да, начиная с одиннадцатого номера.

Из телефона донёсся звук шелестящей бумаги, а затем его чёткий голос, объясняющий решение: — Эта задача довольно сложная, олимпиадного уровня, но её можно решить и обычным способом. Смотри…

…

Боже, кто бы мог подумать, что после нашего примирения этот парень будет больше часа объяснять мне задачи по математике?

Математика — это точно мой самый страшный кошмар.