Глава 2

Старая госпожа некоторое время пристально смотрела на Му Янь, а затем спросила: — А ты помнишь, почему тебя наказали и заперли в зале предков?

— Не помню, — Му Янь покачала головой и посмотрела на старую госпожу с таким искренним видом, что ей нельзя было не поверить.

В конце концов, незнание не освобождает от ответственности, но в этой ситуации старой госпоже было трудно заставить её признать свою вину.

— Ладно, завтра ещё будет банкет, а сегодня вы обе должны хорошо отдохнуть, — старая госпожа махнула им рукой. — Но, Му Янь, я всё же должна напомнить тебе: веди себя в резиденции спокойно и не думай о лишнем. — Сказав это, она велела своей главной служанке отвести девушек обратно и позвать врача, чтобы тот осмотрел Му Янь.

Выйдя из двора вместе с главной служанкой старой госпожи и Шэнь Цзя Сюань, Му Янь спросила: — Кто эта девушка, которая сидела рядом со старой госпожой? — Девушка выглядела немного младше Шэнь Цзя Сюань, но вела себя очень послушно, то и дело похлопывая бабушку по спине и успокаивая её.

Судя по тому, что она назвала её «старшей сестрой», она тоже должна быть юной госпожой из Резиденции Государственного Герцога Шэнь.

Шэнь Цзя Сюань взглянула на идущую впереди служанку и, наклонившись к Му Янь, с некоторым презрением прошептала: — Это Шэнь Цзя Юй, единственная дочь Третьего Дома. Она — зеница ока старой госпожи и третьего дяди.

Му Янь вспомнила имена всех троих: Шэнь Му Янь, Шэнь Цзя Сюань, Шэнь Цзя Юй...

— В резиденции только мы трое юных госпож? — спросила Му Янь.

— Да, — кивнула Шэнь Цзя Сюань, — по одной от каждого дома. Кроме Третьего Дома, где два молодых господина, в вашем Первом Доме и нашем Втором — по одному.

Му Янь остановилась и с любопытством спросила: — А почему только моё имя отличается от ваших? У вас обоих имена с иероглифом «цзя».

Это был хороший вопрос, который поставил в тупик болтливую Шэнь Цзя Сюань.

— Откуда мне знать? Это же не я тебе имя давала! — Подумав немного, она бросила на Му Янь раздражённый взгляд и пошла дальше.

«Ха! Вот же характер, прямо как у рыжего кота: выпускает когти и царапается со всеми подряд!» — Му Янь беспомощно покачала головой с улыбкой и последовала за ней.

На ближайшем перекрёстке Шэнь Цзя Сюань свернула к своему двору, а главная служанка старой госпожи проводила Му Янь до её собственного.

Когда Му Янь открыла изящные ворота и увидела, что находится внутри, она невольно застыла в изумлении.

Цокнув языком, она сделала несколько шагов назад, чтобы убедиться, что снаружи двор выглядел очень красиво. Ворота были свежевыкрашены, а вдоль внешней стены росли разнообразные цветы и травы, радуя глаз.

Но стоило войти внутрь...

— Есть кто-нибудь? — нахмурившись, Му Янь вошла во двор, оглядываясь по сторонам и зовя людей.

Из соседней комнаты послышались торопливые шаги, и вскоре появилась крепкая служанка: — О! Юная госпожа вернулась!

Глядя на коренастую служанку, которая радостно подошла к ней, Му Янь моргнула, обхватила пальцами локоть и, повернув руку на 360 градусов, спросила: — Это мой двор?

Служанка простодушно кивнула, широко улыбнувшись: — Да!

Му Янь огляделась. Пустой двор, дом, видавший виды, и комнаты, в которые даже не заходя, можно было сказать, что там темно. Она глубоко прочувствовала, что значит «внешний лоск».

— Снаружи всё так красиво и изысканно, а внутри мне вот такое подсунули! — Му Янь была очень недовольна. Она вошла в дом, осмотрелась и поняла, что внутри ещё хуже, чем снаружи. Хоть мебель и была на месте, но в комнатах витал лёгкий запах плесени.

Служанка, похоже, почувствовала недовольство Му Янь и поспешно объяснила: — Юная госпожа, не волнуйтесь. Старая госпожа сказала, что вы только вернулись и ещё не успели привести комнаты в порядок. Если вам чего-то не хватает, скажите ей, и она распорядится, чтобы вам всё принесли.

Услышав это, Му Янь задумалась, что бы ей такое заказать.

Она долго размышляла, а потом хлопнула в ладоши: — Дело не в том, чтобы что-то принести! Что бы ни принесли, это не изменит сырости в доме. Нужно всё менять!

Служанка кивнула: — Юная госпожа права!

Глядя на простодушную служанку, которая только и умела, что соглашаться, Му Янь покачала головой и улыбнулась. Какой смысл в её согласии, если она не может просто взять и поменять ей дом?

— Как тебя зовут? — спросила Му Янь, прогуливаясь по дому и рассматривая вещи.

Служанка немного смутилась: — У меня нет настоящего имени. Родители зовут меня Эрья* (*Прим. пер.: «Вторая дочь»).

Глаза Му Янь загорелись, и она шутливо спросила: — А почему не Саньша*? (*Прим. пер.: «Третья глупышка»).

— Тоже можно, — обрадовалась служанка. — Так здорово, что юная госпожа дала мне имя!

Му Янь, сказавшая это мимоходом, почувствовала себя немного неловко, глядя на радостную служанку. На самом деле, это была просто шутка, пришедшая ей в голову из «Игры престолов».

Видя, как служанка радуется, она даже почувствовала угрызения совести.

— Дай подумать... Если уж давать имя, то пусть будет Абу! — сказала Му Янь и похлопала Абу по плечу.

Абу была вне себя от счастья и глупо улыбалась.

Обойдя дом, Му Янь решила вынести лёгкую бамбуковую кушетку на улицу, чтобы просушить её на солнце. Она думала, что Абу не справится с этим одной и хотела помочь, но та оказалась довольно сильной. Она подняла кушетку сама и отнесла её туда, куда указала Му Янь — на самое солнечное место.

Пока Абу переносила кушетку, Му Янь выбрала из шкафа чистое постельное бельё и отнесла его на улицу, чтобы оно тоже просохло на солнце.

Запах солнца постепенно наполнил воздух, и Му Янь, лёжа на одеяле, почувствовала приятную лень.

После долгого пребывания в больнице она давно не чувствовала такого блаженства от тёплых солнечных лучей.

Всё это казалось сном. Неожиданное перемещение избавило её от измученного раком тела и подарило новую жизнь.

Она не знала, что стало с ней в XXI веке, возможно, она уже умерла.

И в этом не было ничего плохого, ведь её болезнь омрачала жизнь всей семьи.

Как говорится, у постели больного долго не высидишь. Точно так же, долго не выдержишь и с больным ребёнком, какими бы любящими ни были родители.

Нельзя сказать, что родители не хотели заботиться о ней, но в её болезни они, похоже, все свои надежды возлагали на её младшую сестру.

Настолько, что в какой-то момент они начали уклоняться от поездок в больницу, чтобы ухаживать за ней.

Поэтому Му Янь сказала им, что может позаботиться о себе сама, и им не нужно часто приезжать. Если что-то понадобится, она позвонит.

Сначала родители хвалили её за понимание, но не прошло и трёх месяцев, как они привыкли к жизни без необходимости ухаживать за ней.

Поэтому Му Янь часто оставалась в больнице одна, ожидая редких визитов родителей и сестры, которые навещали её, когда у них просыпалась совесть.

Му Янь не жалела о тех днях, она чувствовала только облегчение.

Погрузившись в размышления, она почувствовала, как на неё накатывает сонливость, и, подставив лицо тёплым лучам солнца, сладко уснула.

Стояла ранняя осень, и полуденное солнце всё ещё припекало. Му Янь не знала, сколько проспала, но когда её тело покрылось лёгкой испариной, она почувствовала жар и проснулась.

— М-м-м... Солнце какое яркое, — Му Янь приоткрыла глаза, но яркий свет заставил её снова зажмуриться. Примерно в пяди от её лица висел веер, защищая её от большей части солнечных лучей, но при этом загораживая обзор.

— Ой, ты держишь надо мной веер? Наша Абу такая заботливая!

— Кто такая Абу? — раздался над головой Му Янь спокойный, слегка равнодушный голос.

Му Янь на мгновение замерла и посмотрела на руку, держащую веер.

Длинные, тонкие пальцы с чёткими костяшками. Уже по одной тыльной стороне было видно, что это мужская рука, и уж точно не пухлая рука Абу.

— Абу — это я, — раздался недалеко от Му Янь простодушный голос Абу.

Подождите-ка! Му Янь вдруг встрепенулась. Её спина, только что согретая солнцем, покрылась мурашками. Если Абу не рядом, то кто же тогда держит над ней веер?!

Оттолкнув веер, она резко села. Не успела она разглядеть лицо незнакомца, как перед глазами всё поплыло. Головокружение заставило её инстинктивно опустить голову и прислониться к кушетке.

— У тебя опять низкий уровень сахара в крови? — В голосе незнакомца послышалась досада, но он быстро помог Му Янь прислониться к подлокотнику кушетки и, взяв веер, начал обмахивать её. — Абу, или как тебя там, принеси сладкой воды и немного печенья.

Абу, уже собиравшаяся подойти, остановилась, дважды промычала «о-о» и пошла в дом за водой.

Возможно, из-за резкого подъёма Му Янь почувствовала слабость, но, немного посидев, пришла в себя.

Абу принесла чай, но не успела она поднести его Му Янь, как незнакомец перехватил чашку.

Проверив температуру тыльной стороной ладони, он поднёс чашку к губам Му Янь, словно делал это постоянно.

У Му Янь не было сил раздумывать, она молча выпила всю воду.

Осушив чашку, она тихонько вздохнула. Наконец-то ей стало лучше!

— Что она ела на завтрак? — спросил незнакомец, стоя перед Му Янь и защищая её от палящего полуденного солнца, обращаясь к Абу.

Абу хлопнула себя по лбу и растерянно ответила: — Что же делать? Юная госпожа, кажется, вернулась из двора старой госпожи, не позавтракав. Из кухни ничего не принесли, а я и забыла... — К концу фразы её голос наполнился виной, и глаза покраснели.

Незнакомец тихо вздохнул и, наклонившись к Му Янь, спросил: — А ты сама не чувствовала голода? — Видя, как она ошеломлённо смотрит на него, он слегка улыбнулся. — Что такое? Давно не виделись, и ты меня не узнаёшь?

В тот момент, когда их взгляды встретились, Му Янь пришла в себя и невольно отвела взгляд в сторону.

Она хотела спросить, не её ли он брат или какой-нибудь другой родственник, но, увидев его красивое лицо, любительница красивых мужчин Му Янь тут же отвела ему место на «стене» своего сердца* (*Прим. пер.: часть идиомы «трава на стене», которая означает непостоянство в чувствах, подобно траве, которая клонится в ту сторону, откуда дует ветер).

— Ты... ты мой младший брат? — с улыбкой спросила Му Янь.

Цзи Хэн: «...»